Я считаю Бабенко одним из лучших мировых фантастов. Хотя, мне кажется, что его мало знают даже на родине. Я нашел один из любимых его рассказов "Проклятый и благославенный" , а в нем очень впечатляющий кусок, который я привожу всякий раз, когда мне нужно дать пример отсутствия взаимопонимания или же просто тем людям, которые жаждят контакта с инопланетянами...

     Сразу и не вспомнишь, как ОНИ перед нами появились. То  ли  выступили
из-за кустов, то ли поднялись на ноги, потому что до этого лежали  ничком,
то ли просто "возникли".  Впечатление  было,  словно  они  выросли  из-под
земли. Несколько мужчин, удивительно похожих на нас, чужаков  в  их  мире,
только малорослых - будто уменьшенные копии землян. Зато лица - необычайно правильные и благородные, пропорции тела - античные, позы - спокойные: без тени превосходства, но и нисколько не настороженные.
     Одежда их  состояла  из  ниспадающих  складками  свободных  плащей  с
короткими рукавами и легких сандалий, на головах - тонкие, похоже,  медные обручи, перевитые надо лбом зелеными листьями. Ни дать  ни  взять  древние эллины в туниках, собравшиеся на праздник Пана. Разве что без свирелей.
     Мы настроили переносный "лингавокс" на прием,  однако  потребность  в
переводе сразу же отпала. Планетяне  заговорили  на  нашем  родном  языке.
Чистейшем, надо сказать, языке, хотя и немало архаичном.
     - Целы ли власы пришельцев? - произнес кто-то из них.  Мы  озадаченно
переглянулись, не зная, что ответить.
     - Зрим, что целы. Рады за ваших потомков! - продолжал тот  же  голос.
Мы еще раз переглянулись, и  наконец-то  пилот  наш  вспомнил  стандартную формулу приветствия.
     - Мир и счастье обитателям этого мира! Не с бедой  или  злым  умыслом
явились мы сюда, но во имя  познания.  Незваные  гости,  но  мечтаем  быть
друзьями. До той поры мы ваши добровольные пленники.
     Теперь настала очередь изумляться аборигенам. В заметном смущении они перебросились несколькими словами на своем языке. "Лингавокс", впрочем, их не перевел.
     - Корни стремятся к свету, путь озаряет влага, - вступил в переговоры
второй планетянин. - Многоразличны голоса жизни,  но  привкус  горечи  для
птиц не помеха: они парят вдали от водопадов.
     Странное тревожное чувство родилось у меня в груди, от  растерянности
я никак не мог собраться с мыслями,  тем  не  менее  попробовал  внести  в
беседу долю здравости:
     - Темны слова ваши, незнакомцы, однако взаимопонимание  рождается  не сразу. Мы стараемся постичь ваши мысли, но  для  этого  требуется  усилие. Согласованные стремления к ясности уничтожат преграду между рассудками.
     На лицах чужаков  проступила  краска.  Только  что  это  -  гнев  или
недоумение, - пока трудно было определить. Короткое молчание, и третий  из них подвёл голос:
     - Причины и следствия оплодотворяют время. От следствия к  причине  -
порыв ветерка, от причины к следствию - струйный поток. Осквернить трапезу лицезрением - содеять доброе для  чистоты  породы.  Мирволить  избывшим  - перекладывать бремя растений на подобие неживого. Тускнеть злобой к огню - почить в безутешной подвижности. Все - узелки на вервии, ползущем от недра недр к границе границ. Барьеры оно огибает, но утолщениями цепляется -  за друзы льда, мысли чуждого, и споспешествует наконец.
     Так.   Диалог   между   цивилизациями   превратился   в   абсолютный,
неслыханный, несусветный бред. Хорошенькое дело! И зачем  мы  вообще  сюда свалились? Впрочем, второй пилот делает еще одну попытку.
     - Очевидное для вас - нам  таковым  не  представляется.  Видимо,  это
правило имеет обратную силу. Безусловное в нашем понимании  -  спорное  по вашим меркам. Неужели, однако, подобие двух миров и  схожесть  обликов,  а следовательно, уместно предположить, и биологического строения не  помогут нам найти общий язык?
     Мы понимали, что говорим совсем не так, как привыкли изъясняться, что
можно было бы облечь наши потуги на  контакт  в  более  простую  словесную форму. Наверное, подействовала несуразность и бестолковость происходящего. Мы стали  косноязычными,  порядок  в  мыслях  нарушился.  Однако  какая-то "стыковка"  в  смысловом  строе  после  "речи"  второго  пилота   все   же наметилась.
     -  Можно  найти  общую  ногу,  -   быстро-быстро   заговорил   первый
планетянин, - можно отыскать общий глаз, можно на  каждом  взмахе  качелей жизни стремиться к общему зубу,  клюву,  перу,  крылу,  наконец,  к  общей чешуе. Почему?.. Найти общий язык - все равно что петь  песни  под  дождем или рисовать тем, что горело. Мы говорим красные и зеленые тона, и в  этом истина опыта. Там слышны терпкие касания, в этом качество  творчества.  Мы осязаем легенды, и в этом терпение роста. Наши глаза зорки к теплу, в этом заметность прошлого. Но  окоем  гневен,  и  травы  шествуют  к  умению,  и витийство пророчествует сообразность; нам пора уходить. Да не  уколет  вас мерцание звезд!
     Планетяне исчезли так же молниеносно, как и появились. А вокруг меня,
ошеломленного,  уничтоженного,  сбитого  с  толку,  все  стало  постепенно
гаснуть. Затмились один за другим все мои  странные  и  незнакомые  прежде
товарищи по экспедиции, исчез бот, растаял  далекий  лес,  растворилась  в
темноте пустая прогалина, и  наступил  полнейший  мрак,  в  котором  вдруг
неожиданно вспыхнули  кают-компания  Корабля  и  отделенный  от  нее  лишь псевдопереборкой центр управления. Я вернулся в свое время, свое место,  к своим друзьям. У всех шестерых был пугающий подавленный вид. Но,  судя  по выражениям лиц, по реакции  -  от  истерического  страха  до  эйфорической радости, они были подавлены не тем, с чем пришлось столкнуться мне. Чем-то иным..."

А еще я нашел только что классный фантастический детектив. Его же, Бабенко. Я его читал сто лет назад в журнале "Химия и Жизнь". Классный был журнал, не знаю, существует ли он теперь. Детектив этот я не мог найти потом много лет. Вот нашел. Если кому интересно - могу прислать.