-- Вы знаете, Адам, новость -- на каждого гражданина давит
столб воздуха силою в двести четырнадцать кило!
-- Нет, - сказал Козлевич, - а что?
-- Как что! Это научно-медицинский факт. И мне это стало с
недавнего времени тяжело. Вы только подумайте! Двести
четырнадцать кило! Давят круглые сутки, в особенности по ночам.
Я плохо сплю. Что?
-- Ничего, я слушаю, -- ласково ответил Козлевич.
-- Мне очень плохо, Адам. У меня слишком большое сердце.
Водитель "Антилопы" хмыкнул. Остап продолжал болтать:
-- Вчера на улице ко мне подошла старуха и предложила
купить вечную иглу для примуса. Вы знаете, Адам, я не купил.
Мне не нужна вечная игла, я не хочу жить вечно. Я хочу умереть.
У меня налицо все пошлые признаки влюбленности: отсутствие
аппетита, бессонница и маниакальное стремление сочинять стихи.
Слушайте, что я накропал вчера ночью при колеблющемся свете
электрической лампы: "Я помню чудное мгновенье, передо мной
явилась ты, как мимолетное виденье, как гений чистой красоты".
Правда, хорошо? Талантливо? И только на рассвете, когда
дописаны были последние строки, я вспомнил, что этот стих уже
написал А. Пушкин. Такой удар со стороны классика! А?
-- Нет, нет, продолжайте, -- сказал Козлевич сочувственно.
-- Так вот и живу, -- продолжал Остап с дрожью в голосе.
-- Тело мое прописано в гостинице "Каир", а душа манкирует, ей
даже в Рио-де-Жанейро не хочется. А тут еще атмосферный столб
душит.