Ежедневник.

Пожалуй, у любой любовной истории всегда будет банальный конец, какой бы оригинальной и запутанной она ни была. Вариантов, конечно, много, но их уникальность давно уже утрачена в меркантильных пороках и мелких радостях, приводящих зачастую к одной и той же развязке. Она не всегда оканчивается за металлической оградкой под мраморной плитой, или на скамье подсудимых. Конечно же нет! Есть еще и пьянство, приводящее к циррозу, цинизм, граничащий с подлостью, предательство, разврат, апатия, страх – все то, что нравится не замечать или оправдывать в близких людях. Она тоже была самой обыкновенной, только вот эта вещица, оставленная за неделю до основных событий мне на сохранение, заставляет меня писать эти строки. Пусть не как торжественно-мрачный реквием или прочувственную эпитафию, но как мою дань уважения этой бесспорно интересной и необычной девушке.

“Марианне, от Виктора. Все мои мысли принадлежат тебе, так что убереги свои здесь”.

Этот дорогущий ежедневник я запомнил довольно хорошо, еще в канун ее дня рождения. Красивый подарок, действительно нечего сказать. Коричневая обложка из выделанной телячьей кожи с витиеватым узором на обложке; удобный ремешок-застежка, не датированные страницы и приятная даже на ощупь тонированная бумага – идеальный подарок для человека, обожающего записывать и систематизировать свои мысли.

 

В тот день меня удивило умение Виктора попадать точно в цель, лучшего подарка было сложно отыскать или придумать, причем осознание этого ко мне пришло лишь тогда, когда его уже подарили. Но вот посвящение я увидел только три дня назад, когда начал его пролистывать.

Саня всегда отличался тактичностью, и никогда не лез в дела своей жены, так что сомневаюсь, что он хоть раз открывал замок этого склада мыслей. С одной стороны, правда - это всегда правильно, именно правильно, а не хорошо, с другой стороны, чистая правда оголяет самого человека, ну а еще с первого грехопадения Евы божественное самосознание заставляет сильно смущаться любой наготы, пусть даже и духовной. В общем, дело личного пространства всегда будет бичем любых отношений, так что демагогия на эту тему - лишь пустая словесная эквилибристика. Кто-то спросит, а зачем же тогда я открыл этот дневник, раз толкую о нравственной этике? Все просто – мертвые достойны того, что бы выполнить их просьбы.

 

“Серые будни за окном. Которая неделя дома заставляет понемногу сходить с ума и терроризировать окружающих. Обычные хобби, удел домохозяек, не очень помогают. Саша который день на работе. Виктор который день пишет.

У мужиков всегда в голове какие-то подвиги. Их постоянное стремление к самоутверждению порой доводит до истерики. Доказывать себе и окружающим что угодно: от того, кто больше выпьет, до того, кто за неделю больше левых шабашек выполнит. Да и в постели, если и не спросит: “Ну как я?”, то взгляд все равно будет красноречивее всех слов, и святой долг любящей женщины всегда будет состоять в ритуальных словах: “Мне было так хорошо” и нежном объятии.

Хочется немного свободы. Старой игривости. Хотя бы чуть-чуть”.

           

Конечно, я не буду вам переписывать все записи, лишь те, которые, по моему скромному мнению, имеют отношение к истории. Наверное, я кое-что упущу, быть может, кто-то не так меня поймет, но уверяю вас, что в этой истории нет хороших или плохих персонажей. Бывают ситуации, когда мы не успеваем обдумать поступок, просто автоматически реагируя на тот или иной раздражитель, не успевая отдавать себе отчет о происходящем, а порой, когда разум запрещает что-то делать, эмоции берут верх. Гормоны сильнее нервных импульсов, хотя и медленнее.

Мигающая строка приветливо подмигивает из монитора, а я все листаю эти страницы, стараясь понять жизнь своей подруги, приоткрывая вам лишь небольшую ее часть как некое предостережение.

 

“Я никогда до конца не понимала, да и сейчас не понимаю Виктора. Безусловно, он очень интересный парень, уже вполне состоятельный как мужчина, но чего-то в нем точно не так. Самая большая загвоздка - это понять, зачем ему наше общение. И если свои мотивы мне более ли менее ясны, то его понять значительно проблематичнее.

Мне иногда кажется, что его моральные принципы будто перекочевали из прошлого века. Тонкий флирт, в коем можно заподозрить только достоинство, но между тем какая-то топорная привязанность, порой сильно раздражающая своей непроходимой глупостью.

Наверное, будь сейчас какой-нибудь 1856 год, он бы нашел повод вызвать Сашку на дуэль или еще что-нибудь вроде того. Идиот… Сколько ему объяснять, что он мне просто друг?”

 

Я не буду лицемерить в письменной форме и скажу открыто – не верю я в выражение “просто друг”. Друзья имеют эмоционально окрашенную градацию. Например, то что можно рассказать одному, не стоит говорить другому. И не потому что он не выслушает или ляпнет кому не надо, совсем нет. Просто он не поймет ни мотивов твоих поступков, ни смысла их обсуждения. Это приведет либо к осуждению, либо к неуместным и тягомотным вопросам, в то время как другой поймет все с полуслова. Люди разные, а значит и друзья тоже. Пожалуй, все это в себе может объединить только человек, которого назовут “лучшим другом”. Я не знаю, был ли у Марианны такой, и ни одной пометки об этом здесь не было, но то, что все ее личные записи в моих руках, говорит уже о многом, по крайней мере, мне так кажется.

                “ Вот мы и вернулись с отдыха. Хорошо все-таки выбраться на море, колесить по ночным дорогам, останавливаясь, где душа пожелает. Тем, кто не видел рассвет над морем, в абсолютно ясную погоду, стоит в скором порядке устранить это упущение. Я так люблю Сашу… Единственный мужчина в моей жизни, который знает “всех” меня, а не только тех личностей, кого я представляю тем или иным людям.

              Подобная откровенность практически невозможна, и я это понимаю. Вряд ли кроме него найдется хоть еще один человек, который сможет собрать меня воедино, и любить каждую меня одновременно. Не объяснить словами, не сыграть музыкой, не нарисовать картину. Это другое искусство: здесь ноты - это легкие прикосновения, взгляд заменяет слова, краски уступают мимике, ну а холст, само собой - люди.

              Нет никого, с кем бы мне хотелось прожить эту жизнь еще раз, кроме как с ним”.

 

              Предельное доверие – та часть эмоций, которую я до сих пор не смог понять или узнать. Всю жизнь мы открываем в себе что-то новое, нежно лелея, если нам это нравится, и безжалостно вырубая в противном случае.

              Марианна часто мне рассказывала разные истории из их жизни с Сашей. Не скажу, что они всегда были радостными. В любой супружеской паре наступает острый момент бытовых конфликтов, которые плавно переходят в куда более серьезные противостояния, выражающиеся в недовольствах характеров и идиотских привычках. Большинство преодолевают эти проблемы, но кто-то отсеивается уже на этой стадии. Оно и к лучшему. Все-таки природа - уникальная штука, создавшая настолько сложную и многоуровневую систему оценок, дополненную общепринятой моралью, что если оценить все объективно, то для действительно любящих друг друга людей все эти проблемы практически незначимы.

 

              “Я чувствую, что закладываю какой-то невообразимо сложный вираж, и начинаю путаться в управлении. Ситуация вроде и под контролем, но малейшая ошибка или не правильно сказанное слово, может уже вызвать волну реакции. Больше всего мне не нравится, что я не могу сама себя оценить. Все настолько течет само по себе, что кажется, мое присутствие в событиях минимально, и тем не менее противное ощущение нарастающего кома не покидает ни на секунду.

              Сегодня заходил Виктор. Сидели, общались о пустяках, но мне все равно было тяжело. Я знаю все слова, что он хочет мне сказать, но не скажет, потому что такой человек, и знаю, что безумно люблю Сашу, но не хочу терять общения с таким другом.

              Выбирать куда повернуть штурвал, чтобы машина послушно и молниеносно выполнила вираж. Стабилизаторы должны выровнять положение. Именно. Мне нужен какой-то буфер во времени, какой-то стабилизатор, чтобы немного охолонить весь этот наплыв сознания.”

 

              Да, она нашла выход. Удивительный и немного странный, но теперь мне кажется, он был единственно верным. Рассказать кому-то еще о том, что происходит. Местами что-то скрыть, но чтобы были достаточно понятны общие черты ситуации. Да, мой внимательный читатель, ты угадал абсолютно и бесповоротно верно, этим бедолагой оказался ваш покорный слуга, воля подруги которого обрекла его на написание сего произведения.

              Сделаю лирическое отступление, чтобы описать наши с Марианной взаимоотношения, дабы не осталось сомнений в том, что мы были отличными друзьями и во многом друг друга понимали, часто прощая мелкие и не очень прегрешения.

 

              “Есть люди, которых я могу назвать своими маленькими домашними питомцами. Нет, совсем не потому, что я их не люблю, как раз напротив! Они мне нравятся, настолько, что мне интересно за ними наблюдать. Их движения, шаги, их мысли и мотивы – все это создает какое-то немного странное, но безумно жизненное реалити-шоу.

Олег точно из таких. Странный парень, настроение которого может делать по несколько скачков за день, причем при этом создается впечатление присутствия абсолютно другого человека. Иногда я теряюсь, пытаясь понять, что ему вообще нужно от себя и от других, почему порой нерациональные поступки впоследствии становятся весьма логичными, а чушь, что он иногда городит, смеясь над ней же, может очень легко сбыться?

              Но я уверена, что для него я такой же питомец. Различие только в том, что я его кормлю, а он меня нет, но, пожалуй, это можно списать на его абсолютную не риспособленность к кухонному антуражу. При всем при том, что доверять ему порою полное безрассудство, что-то постоянно толкает рассказать ему на порядок больше, чем стоит говорить. А уж если он начинает делать выводы, то тушите свет…”

 

              Лестно кончено, но это не так. Я не старался изучить или понять Марианну, мне просто была интересна эта история. Кому-то покажется это довольно противным, но тем людям предлагаю заглянуть в себя и спросить: “Вам бы хотелось, чтобы поняли самый плохой ваш поступок и причины, по которым вы его совершили?”

              Не важно, в любом случае волей стечения обстоятельств я нечаянно стал знать о том, что происходит в ее жизни. И самое удивительное, что эти жизненные перипетии, которые могут свести с ума кого угодно, доставляли мне настоящее удовольствие. Интриги, медленно перетекающие в бесполезную серую бытовуху, и невзначай брошенные слова, способные вызвать лавину, от которой нужно ловко улепетывать, не сделав ни одной ошибки.

 

              “Наконец, все решилось. Виктор сказал, что больше не может так. Сказал, что я замужняя женщина, а Саша его друг, и что он сам себя все больше и больше ненавидит. И я знаю, что он тысячу раз прав, но все равно не могу понять, почему мне так грустно и тревожно… Нужно что-нибудь придумать и быстро, чтобы он передумал, между тем сохранив статус Кво.

              Олег ржет. Говорит, чтобы я вообще ничего не делала. Даже не знаю, верить ему или нет. С одной стороны, он вообще не особо представляет ситуацию целиком, с другой, излагает вполне логично. Запуталась.

              Снова читаю дарственную надпись на форзаце”.

 

              Надо пояснить, что именно я говорил тогда. Сколько бы женщины не воображали себе, что мужики - бесчувственные кобелюки, алкающие легкой добычи, они будут не совсем правы. Да, с некоторыми так и поступают в силу разных причин, кои перечислять не имеет смысла, но всегда есть дорогие люди, ради которых ты полностью меняешь свой характер, боясь невзначай обидеть или ранить.

              Да, Виктор был из таких. По характеру - абсолютный однолюб, подобные действия которого заставляли иногда напрячься даже меня самого. Но у меня не было и тени сомнения, что он не закончит общение с Марианной. Это было бы абсолютной бессмыслицей. Остановить лошадь на полном скаку можно либо медленно, неспеша переходя с галопа на рысь, а потом на спокойный шаг; либо, налетая на вражеский штык, через голову перелететь вперед. В обоих случаях результат будет один и тот же, но во втором нужно какое-то внешнее воздействие, а такого у Виктора не было. Мне, правда, очень жаль его, он теперь часто сюда заходит, но все больше молчит или пьет. Грустное зрелище, так что я стараюсь уйти под любым предлогом, когда он появляется.

 

              “И почему я бешусь, когда Олег оказывается прав? Нет! На самом деле я жутко рада, но уверена, с каким апломбом он выдвинет свое: “Ну, я же говорил...” Хотя ладно, бес бы с этим чертякой языкатым. 

              Он опять пишет, мы опять общаемся. Я пока не готова отказаться от этого общения. Не знаю почему, но просто не готова.”

 

              На самом деле, тут еще много подобных записей на эту тему. Но между тем, нужно подходить к концу, и сейчас процитирую её последнюю запись.

 

              “Саша нечаянно нашел лог нашей переписки в интернете. Черт, совсем забыла стереть все с ноутбука, а он, как назло, взял его на работу.

              Вечер будет нелегким, хотя, с другой стороны, ничего криминального не было. Я не раз писала Виктору, что для меня есть только один мужчина… Но все равно.”

 

              Почему-то сейчас хочется вспомнить классика: “Чума на оба ваших дома…” Когда играешь с огнем, не забывай держать рядом ведро с водой – очевидная истина, но до этого ведра иногда даже не успеваешь добежать.

              Марианна всегда была умной девочкой и перестраховывалась на случай разборок. У меня на компьютере до сих пор хранятся части переписки, где она не раз пытается объяснить Виктору, что ему нужно переключиться на кого-то еще. Она действительно была любящей и верной супругой, но его величество Фатум неумолимо разгоняет маховик времени до неумолимо огромной скорости.

              В тот вечер не было ни ссоры, ни скандала – вообще ничего, но женская интуиция почему-то ей подсказала, что от своего дневника на время стоит избавиться, и она передала его мне. Конечно, подобный исход был непредсказуем, она просто решила не провоцировать обстановку и подождать, пока улягутся лишние эмоции и воцарит разум.

              Что было дальше, я к сожалению не знаю. Наверное, неделя выдалась более чем напряженная, раз только спустя семь дней Саню прорвало высказать все, что накопилось. Он просто ее толкнул, даже не сильно, в чем я более чем уверен, что бы ни говорил прокурор. Никто не застрахован от подобных случайностей, никто не застрахован от острых углов, никто не застрахован от внезапной смерти.

              Я недавно ходил навещать его в камере предварительного заключения. Его не было. То есть Александр Моклаков там был, но того Сани, которого я знал три года, там уже не было. Пустой взгляд, монотонные фразы, не окрашенные и тенью каких-либо эмоций. Он уже сломался, и как бы жестоко это ни звучало, но он не выдержит и двух лет – на зоне много способов покончить с собой, так что никто даже не подумает помешать.

              - Ты же знал? – вопрос, на который я должен был ему ответить

              - Да.

              - Скажи мне, что она не виновата…

              - Она не виновата.

              Мы молча смотрели друг на друга, я все-таки надеялся поймать в его глазах хотя бы тень злости, раздражения, сожаления или еще хотя бы чего-нибудь. Но все было впустую.

              Я положил ежедневник рядом с цветами, и аккуратно поджог его с трех углов. Осенний ветер отчаянно пытался потушить этот огонь, но пламя оказалось сильнее. Именно так. Пепел к праху. Слезы к земле. Чума на оба ваших дома.