В пустой квартире.

Олег в очередной раз устало протер покрасневшие глаза. Мелочи бытовых проблем, сильно треплют нервную систему, а буквально ниоткуда рождающиеся ссоры заставляют погружаться в атмосферу холодного сарказма. Только со временем начинаешь осознавать, как не хватает этих постоянных и до боли родных дрязг.
- За что ты так со мной?
- Не знаю, ты ведь врешь?
- Нет… - она замолчала – Не всегда, но это же не важно, секреты должны быть!
- Должны…
Такой диалог – сценарий практически любого конфликта. Он перетекает от обвинений к агрессии, от агрессии к ненависти. Только дальше все может развиться в разных направлениях. Ссора может сойти на нет, оставив за собой лишь легкую ироническую зарубку в памяти, а может и снести все до основания, цепляя за собой остальных людей и снося все на своем пути.
Стоя на пороге этой пустой и мрачной квартиры, Олег не знал что сказать. Будто какой-то спазм сковал горло до такой степени, что каждый вдох давался только благодаря напряжению всех сил.
- НЕТ!
Самый действенный способ выпустить злобу наружу, это садануть по чему-нибудь от всей души, до боли в костяшках, что бы терпкая и теплая кровь тонкой струйкой потекла по запястью и закапала на пол.
Несколько шагов, словно олимпийский марафон по закоулкам сознания. Знакомые старые зеленые обои, отклеившиеся на углах у потолка, чуть покачивались, будто приветствуя меня, а может, ненавидя, прогоняют прочь. Кто знает? В конце концов, это всего лишь обои. Поскрипывающий диван, кресла, с которых мы постоянно гоняли собаку, телевизор – все было так, как я помню.
- Прости… Милая, прошу, прости. Сколько лет прожили вместе, а все так и не поняли друг друга до конца. Только потому и были вместе, что словно два упрямых барана, пытались разгадать нас самих. Слова приходят поздно, я должен был говорить их тысячи раз, но всегда только улыбался. И я уверен, что ты это знала, но…
Она любила танцевать. Выделывать разные пируэты заводной самбы в скоростной такт барабанов и мараками, или под знаменитейшую песню Guantanamera, показывать всю страсть кубинской румбы. Наверное, мне стоило больше интересоваться ее увлечениями. К сожалению, умные мысли не любят торопиться.
- Знаешь сегодня, из окна, на работе я увидел в окно ребенка, который пытался выкинуть мусор в контейнер. Только из-за роста он не мог дотянуться, подпрыгивал, но не успевал кинуть пакет, такой маленький. Я улыбнулся, я так давно не улыбался, наверное, с того дня. Мы сидели на балконе и курили кальян, глядя на людей внизу. На подпившего забулдыгу, прикорнувшего недалеко от ларька, на мечущихся, словно муравьи таджиков-дворников, на чинно шагающие парочки. Им всем было далеко до нас, сидящих в густых облачках молочно-пряного дыма.
Олег подошел к тому самому балкону и открыл его нараспашку. Холодный ноябрьский ветер влетел в комнату, стелясь у самого пола, обжигая своим ледяным объятием ноги. Но ему было все равно. Что такое какой-то холодок, когда дышать больнее в разы?
Он подошел к стоявшему в углу пианино, открыл крышку и неуверенно попытался сыграть собачий вальс.
- Ну не даются мне эти клавиши! Не могу представить, как ты умудрялась с воздушной легкостью бегать по этим адовым черно-белым полоскам, извлекая из них звуки, заставляющие присесть поближе и закрыть глаза, впитывая каждый аккорд, каждую ноту, что бы потом дать им форму в виде слов, строк и рифм, скованных между собой ритмом очередного стихотворения. Я любил писать под твою музыку… А ты любила читать, те вирши, что я старался посвятить одной тебе… Музыка и слова, словно шпага и ножны – неразлучные. Да, однозначно, не разлучные.
Пустой холодильник на кухне. Наверное, квартира умирает тогда, когда в ней выключают холодильник. Это словно вырвать почки, печень и весь кишечник и посмотреть что будет. Уверяю вас, не веселая картина. В углу небольшой кухни ютилась стиральная машинка, плита, которая не работает из-за того что отключили газ. Кому он нужен в пустой-то квартире?
- Странно, но ты всегда была одна. Ни родственников, ни друзей… Всегда так легко убегала от этой темы, да и я не настаивал. Глядя в эти серо-голубые глаза, хотелось в них раствориться. Уйти от забот, от давления и рутины этой треклятой работы. Что толку быть ученым, уметь сдерживать энергию, предела которой практически нет, если из-за трех минут опоздания потерять всё. Потерять тебя.
Не надо искать смысл там, где его никогда и не было. Пытаться решить загадку, ответ к которой боишься узнать. Ведь если его узнаешь, то не факт что появится новая задача, а, следовательно, интерес умрет быстрее, чем погаснет спичка.
- Это тебе – Олег смущенно улыбнулся, и положил на стол две розы белого цвета – я знаю, не принято розы, но все-таки, ты их сильно любила. Не смог удержаться. Наверное, что-то было не так, я не понимал тех слов, что наизусть знаю сейчас, а когда узнал - стало поздно. Один детский поступок и… Странно, но мне не стыдно, я не рву волосы, может, ты меня понимаешь? А может и нет…
Обратный путь тем же коридором, рядом с тем же зеркалом. Отраженье немилостиво показывает настоящую картину. Красные глаза, бледноватый оттенок лица, не бритый, ощетинившийся подбородок.
- Прости за все, прости, если сможешь…
И лишь две розы на столе лежали, обласканные ветром и если бы хоть кто-нибудь из нас верил в загробную жизнь или язык цветов, или еще какую-нибудь мистическую ерунду, то он обязательно бы услышал, как шелестят листочки цветов, пытаясь пролепетать всего два слова:
- Я люблю…