А он не так дик, как казалось…

К слову сказать, быт Руслана вовсе не был лишен благ цивилизации. В один из объездов он взял меня с собой и показал нечто. Я просто ошалела! В одной из балок у него укрыт автомобиль «Хаммер» с полным набором: передвижная электростанция, новейший ноутбук, радиотелефон, через который однажды вышла-таки лето в инет, цистерна с топливом. И прицепной домик! Целая однокомнатная комфортабельная квартира! Естественно, мы сразу проверили ее на пригодность к сексу – образец! В общем, жить можно по-настоящему.

* * *

Забыла сказать, что после заживления «там» я практически не носила одежды. Зачем? От кого? Для кого? Единственно, на мне были сапожки из конской замши, которые Руслан сшил мне в первый же день. А остальное было совсем ни к чему, и даже во вред: я отдавалась ему когда хотела или он желал. Ему ничего не стоило иметь меня во время стирки попон и потников, во время уборки юрты (я мела ее трижды в день, так велел муж), во время приготовления еды, подшивания седел и уздечек (я и этому научилась). Я просто откладывала работу, и мы занимались сексом. Или я походила к нему во время его дел и призывно танцевала.
Я загорела от и до – без всяких полосочек от бретелек. Волосы мои побелели от солнца. От такого секса, длиной почти три месяца без перерыва, я насытилась всеми видами греха. Руслан был не против испробовать со мной все, что я могу предложить. И я предлагала. Я сосала его член даже сразу после анального секса – и мне не было противно, как в прошлом году, когда то же самое пытался проделать со мной Костя. Мы могли любить друг друга сутки напролет. Золотой дождь лился на нас ежедневно, я ласкала его анус своим вибратором, лизала его точку, а он мою. Он облизывал меня, залитую его же спермой, натирал меня от лица до ног спермой коней, чтобы защитить кожу от суховеев. А конскую сперму я добывала все тем же способом – ласкала жеребцов. Я пыталась в отсутствие Руслана даже совершить секс с ними – не вышло, мала моя киска для их шлангов. И попка узка. Но помастурбировать конским членом – это было здорово! Да лошадка моя иногда полизывала мою киску, доводя меня до исступления!

* * *

Только одного я не могла – видеть, как Руслан режет жеребят. За все время это было лишь трижды, потом я разделывала тушу, и мы мясо частично вялили и коптили впрок, остальное ели жаренным на углях. Но он и не настаивал – зрелище не для всякого мужчины. Зато потом, после выделки шкуры, у меня была обновка: ремешок, амулет, еще сапожки. К концу нашего лета он сшил мне юбочку и топик, украшенные бахромой. Впрочем, назвать юбку юбкой и топик топиком нельзя. Юбка – это две полоски кожи, стянутые шнурками с боков, на бедрах. А топик – два куска кожи, прикрывающие только груди и держащиеся на теле шнуровкой. В общем – как была голая, так и осталась. Но как я сексуальна в этом! Руслан больше всего любил начинать наши игры с просьбы одеться именно так. Я танцевала перед ним, крутя бедрами так, чтобы «юбка» взлетала как можно выше и открывала мои гениталии. В танце я распускала шнурки «топика», чтобы мой муж мог снова и снова любоваться моими грудями. В конце танца я извивалась прямо перед Русланом, стоя к нему спиной, опускаясь все ниже и ниже, пока не оказывалась на коленях. Тогда я ложилась грудью наземь, прогибалась в пояснице и резко вздергивала попу кверху, чтобы зад юбки взлетел мне на спину, а перед Руслановым взором оказались мои налитая вагина и готовая принять его розочка ануса… Не проходило и двух секунд, как член мужа впивался в меня. То ли одну дырочку, то ли в иную – нам было все равно!

* * *

В этом наряде я и отправилась назад, в село. Трусиков я не надела по привычке (я и сейчас не могу их спокойно надевать, все эти дни хожу в школу в джинсах и футболке на голое тело), поэтому мою попку ласкало седло, а голые ноги прочно лежали на задней луке. Русла проводил меня лишь на дневной переход. Второй день я должна была ехать сама. Да и пусть! В степи никого, а от волков (в тех местах была родна семья, она паслась у табуна) Руслан дал мне ружье.
– Ружье и Гнешку (так мы назвали мою иноходицу за цвет) оставь бабушке – на следующий год пригодятся. Если не передумаешь.
– Что ты? Разве я дала повод?
– Знаешь что… Я с тебя никаких слов брать не буду. И тебе не дам. Живи в свою радость. А если за год меня не забудешь, не передумаешь, не переиграешь, – я готов на тебе жениться. В твои семнадцать лет нас и в Росси распишут, и в Казахстане.
– А где ты будешь этой зимой?
– Пока не знаю. Если будет теплой – здесь, холодной – уйду к казахам, суровой – отгоню табуны к туркменам. Я уж так не раз делал, меня все погранзаставы знают. Ссылаюсь на указ ООН о кочевых племенах – меня пропускают. Вести жизнь монаха не обещаю и от тебя затворничества не требую. Живи, любись, развлекайся. Но я жду тебя. Пиши мне. Когда закончится выгонное, ищи меня в инете. Это где-то декабрь-февраль. В июле жду тебя.

Это были его последние слова. Он дернул бедрами, и его Черныш стрелой слетел с шихана и скрылся в ковыле.
А я продолжила путь в одиночестве. Я шла совершенно голая по степи весь день (оделась я в свой кожаный наряд только завидев с шихана село). Ветер ласкал мои волосы… Ковыль ласкал мои ноги, промежность, живот, грудь… Временами я останавливалась у тех кустов или в тех ложбинках, где Руслан любил меня по дороге сюда. Как я мастурбировала в этих местах! Ну почему он не поехал меня провожать до села! Как бы я его любила теперь!!!
* * *
Через день меня приняла бабуля. Она все поняла, едва увидев меня на околице. Один только вопрос был:
– Не беременна?
– Нет, – ответила я, – просто люблю его.

(Но это еще не конец)