Я пришла в сквер, хотя мы и не договаривались. Было почти безлюдно. Какая-то группка сидела возле памятника Пушкину. Я напрягла зрение, но это мало мне помогло. Я ведь всё равно не знаю, как он выглядит...

Села на мраморный парапет спиной к Воге. Достала сотовый и набрала номер. Один человек из того кружка возле памятника поднялся, стал извлекать телефон из джинс (подогнутых), поднёс к уху...

- Привет! - сказала я.

- Привет! - сказал он.

- Ты где? В городе?

- Нет, ещё нет...

- Врёшь!

- Как вру?

- Врёшь, ты в сквере!

- Ты тоже что ли?

- И я тебя вижу.

- Видишь? Помаши ручкой.

Я помахала ему и нажала сброс.

Ко мне приблизился высокий смуглый парень с тёмными мелированными волосами, нос горбинкой, дорогие джинсы, завёрнутые до колена и куча толстых хлопковых кофт. В тридцатиградусную жару.

- Ну вот и свидились, - изрёк он и бухнулся рядом на парапет.

- Где твоё Курт Кобейн?

Виталий курил сигарету за сигаретой, поглядывая на меня из-под свисающих прядей в стиле Битлз.

Когда он говорил, мне казалось, что мы видимся не в первый раз, казалось, что мы знакомы уже давно. Меня удивило то, что его компания никак не отреагировала на его исчезновение. Вскоре они все куда-то рассосались.

"А я хотел, чтобы мы как-нибудь вдвоём встретились, поговорили" - говорит он.

Потом мы пошли к заброшеной церкви. По дороге купив попить.

Заброшеная церковь в центре города. Кругом стройка, "снос ветхого жилья". А она стоит заколоченая, в глухом дворике, заросшая травой.

Мы сидели рядом на камне под деревом и разговаривали. О фильмах, музыке, бомжах, наркоманах, смерти. Не один час.

Потом он провожал меня.

- Ты же меня не видела, ты меня как представляла? Как я тебе?

- Я таким и представляла. Почти совершенно таким. Но ты не похож на индейца, как говорил.

Прощаясь, он наклонился и поцеловал меня в щёку.