Хорошее Воскресение – тяжелый понедельник. Сегодня большинство моих друзей страдают от головной боли, а проще говоря, от похмелья – алкоголики, блин. Утро было очень тяжелым. Пришлось себя поднимать чуть ли не за волосы, которые запутались со вчерашнего концерта от «потрясных» танцев. Немного отяжелела шея и пожтому тяжеловато двигалась голова, но это все сегодня не так страшно, как бывало раньше, ведь пора бы уже моей шее привыкнуть. Повязка на ноге все еще торчала, которую я тщательно вчера пытался отодрать от раны, пока в нетрезвом состоянии. Но пока отрывал, я не только отрезвел, но пару раз чуть не потерял сознание от боли и от жуткого зрелища, раскрывавшегося под бинтом. Но это лишь последствия. Главное позади. То, что было в Воскресение.
Сам концерт мне не очень понравился. Обычный, не совсем грамотный, блэк. Но я пришел в этот раз, чтобы забыться. Забыть мысли, впечатления, расстройства и все в этом роде подобное. Конечно, самое начало тяжело было раскачать. Но потом я встал рядом с пропом (о котором я уже упоминал в предыдущих рассказах) и с Друидом (аналогично), послышался отсчет ритма, отбиваемого палочками и на пятый раз наши хайра уже парили по нашей оси. Мы одновременно старались ловить ритм, чтобы это выглядело как можно эффектней, нас наполнили чудовищные силы, и я уже мало помнил себя. Действительно – в этот раз я забылся. Воспоминания мои хранят этот концерт в замедленном действии, и стробоскопом выдает на мой экран эти лица, волосы, тьму, изукрашенные лица музыкантов и все в один щелчок пальцами. Когда после нескольких песен я пришел в себя и решил немного передохнуть, выпив пива и выкурить сигарету, я медленно шел сквозь толпу. Я себя чувствовал, словно я в кино. Опять замедленная съемка. Так медленно моргают глаза, и металлы так медленно вытирают руками пот с лица. Это было уже похоже чем-то на войну. Как будто что-то произошло грандиозно страшное. Когда я выпивал свою кружку пива и курил сигарету, с меня бежал пот, словно я в жаркой бане. Я чувствовал соленый пот, попадавший на мои губы, щиплющий мои глаза и капая с бородки. Снова музыка. Зал опять погрузился в нечто напоминающее шаманское, и олицетворяло тьму. Я обратил внимание, как некоторых музыка на столько сдавила, что они уже на коленях мотали головой, а через пару минут уже плашмя на полу. «Уж это не для меня! Я отрываюсь, но не поклоняюсь и не фанатею», - подумал я. Теперь я дал себе передохнуть, пообщавшись с друзьями.
Да и потом я не стал сильно уж шаманить. Ко мне достаточно пришло уже сознание, и я продолжал пить пиво. Водкой я напиваться не люблю. Да и не напился я, но чувствовался хмель.
Я и мои трое друзей, которые и приехали на этот концерт, не остались до конца, так как уже устали. Со мной был Данил и Эвелина.
О Даниле, может быть, я расскажу позже, но я бы хотел сейчас немного рассказать об Эвелине.
Этой Эвелине около 17-18-ти лет и я никогда не воспринимал ее всерьез. Но ее красота, которую оценили даже в модельном агентстве, привлекала почти всех. Поэтому было достаточно лестно прийти с ней и также уйти. Большие глаза, подведенные темной тушью, темная кожа, темный длинный волос и вообще она, видать, любит черный цвет. Пухлые губки, но нежные. Нос… не помню. Очевидно он нормальный, так как я не обратил внимание. Тонкая фигура, но грудь, чуть больше среднего. Ее фигура, на сколько я знаю: 90-60-90. Я никогда не говорил с ней о серьезных вещах, так как всегда считал ее за ребенка. Мы дружили, скорей всего, только из-за взаимной симпатии. Просто нравились друг другу, но при этом сильно не сближались.
Пока ехали в автобусе, решили, что я провожу Эвелину, потому что живу не далеко от нее, а Данил поедет прямиком до дома.
Погода оказалась совсем под гуляние. Уже было совсем темно, фонари вдоль дороги освещавшие аллеи и предававшие, падающим каплям с неба, блеск на асфальте. Дождь шел на столько сильный, чтобы промокнуть, но и не такой слабый, чтобы его уж совсем не заметить. Слегка нас все-таки подмочило. Домой не хотелось мне и ей. Я это видел и понял по ее глазам. А потом уж она и сама сказала: «Не так поздно. Можно еще и погулять». Что ж, меня это обрадовало. Но за последнее время одиночества это было слегка не привычно. Оказывается, за пол года можно и отвыкнуть. Возможно вся эта погода, обстановка или еще что-то подействовали на нее, но она мне стала многое высказывать, еле сдерживая слезки. Я понял тогда, что она просто молодец. При ее красоте она бы свободно могла выйти замуж за богатенького «Буратино» и всю жизнь, воспитывая детей, плевать в потолок и ездить по курортам. Она же решила сама строить свою карьеру, отучиться в Чехии, и даже не выходя замуж. Конечно, в ней присутствует вот эта немного детская разочарованность в первой любви. Но она хочет того, что не хочет каждая. Наш разговор был долгим и мы не заметили, как пролетело время. Все, что я сделал – выслушал ее, и, кажется, ей этим и помог. Не стану говорить о других высказываниях. Это было очень отчаянно и даже немного интимно.
Я получил массу удовольствий от вечера.
[500x375]