Инквизитор, лови..))
Первая картинка сделана.)

И каждый день идет война,
Корежа, руша, строя.
И каждый день идет старуха,
Собирая жатву жертв.

Рослый мужчина, закованный в стальной доспех, с очень выразительным напоминанием того, к какому лагерю он принадлежит, устало прислонился к стене. Видимо, когда-то это было жилым домом. В прочем, с таким же успехом это могло оказаться и уютным офисом или еще чем.
Мужчина выдохнул и постарался успокоиться, сердце билось испуганной пичугой, а тело под доспехом уже успело стать липким от противного, ледяного пота, вызванного страхом. Такого нашествия этих нечестивых монстров, они даже не предполагали. Причем ТАКИХ нечистых.
Даже его сотню, в которой были не самые плохие войны, смели почти всю. Вот уж точно, Ад на Земле, прости Господи.
Мужчина открыл глаза и внимательно огляделся, в разбитых провалах окон отчетливо просматривалась улица, такая же серая, с черными следами, оставленными плазмой. Точно такие же серые дома, с пустыми глазницами окон и дверей, кое-где, на солнце, посверкивало пыль стекол и, видимо, какие-то части доспех. Тел не было. Ни своих, ни чужих. Это и радовало – возможно, его десяток, с которого началась сотня, жив, но и настораживало – где трупы чужаков? Что они сделали с трупами монахов?
Покрепче сжав в руках оружие, мужчина вздохнул, коротко пробормотал молитву, пытаясь отчистить разум от всего. Сейчас не место страху, отвращению, жалости. Это будет потом, когда выберется из этого ада. В голове настойчиво крутились строчки какого-то стихотворения «и старуха идет, щербато улыбаясь. А люди платят ей исправно дань.» Начало он не помнил, но эти строки почему-то засели в голове.
Монах мотнул головой, нечего думать о глупостях, надо выдвигаться или найти место понадежнее, хотя бы.
Тут в наушниках шлема раздался характерный шорох помех, через которые с трудом, но все-таки прорвался человеческий голос, искаженный помехами и железом:
-Толстый кот вызывает Барса, Толстый кот вызывает Барса. – Настойчивое бормотание становилось все отчетливее, точно так же как и нотки отчаянья и безнадежности, которые предполагаемый собеседник даже не пытался скрывать. «Давно зовет?» Промелькнула в голове закономерная мысль.
-Барс на связи, отставить уныние. Это грешно. – Смакуя каждое слово, отчетливо произнес мужчина, которого обозвали Барсом. – Толстый кот, кто еще с тобой?
-Кэп! – Не смогли сдержать радости на том конце связи. – Со мной еще Грешник, Кок, Веселый попугай и Бочонок с порохом. Стив и Монах живы, они как раз к нам ползут к нам.
-Ясно, дай маяк. Попробую пробраться к вам. – Барс прикрыл глаза, теперь уже от облегчения, семеро из десятка есть. Это уже хорошо, это уже легче. Вполне возможно, что и остальные живы, с Божьей помощью.
Мужчина вздохнул и, открыв глаза, поудобнее перехватил оружие, сверившись с маяком, тихо и уверенно скользнул к пролому в стене, который заменял дверь…
Война прожорлива, жестока,
Глупа, надменна и слепа.
Пересыпая ненависти жемчуг,
Война вступает в новый день.