В пятницу я хотела пойти на дискотеку,но этот диплом как всегда испортил мои планы.

В то утро я проснулась с температурой. Утро было теплым и солнечным. Устремив глаза в потолок, я услышала глухо доносившиеся сквозь пластиковые окна уличные звуки. В комнате было подозрительно тихо. По-видимому, все уже ушли, а Кореш вдоволь наоравшись утром, спал где-то рядом.Из-за того, что почти всю ночь я провела за компьютером, весело общаясь со своими друзьями, сейчас мне нестерпимо хотелось спать. Двигать какой-либо частью тела не хотелось и я решила для начала двинуть только глазами. Даже это нехитрое движение, давшееся мне с большим трудом, оказалось неудачным, потому, что мой взгляд упал на ворох макулатуры на письменном столе рядом с компьютером. Этот ворох ясно говорил о том, что бренность земного существования вовсе не выдумки поэтов-неудачников. Чертов Володин - пронеслось у меня в голове. Именно ему я была обязана тем, что мне еще раз предстоит в этом убедиться. Переписывать целую часть дипломного проекта по прихоти рецензента - дело хлопотное и нудное. Приятные воспоминания о ночных снах мгновенно улетучились. мне стало грустно.

О бренности земного существования также напоминала и неотвратимая необходимость идти на работу. Бестолковые сослуживцы и доблестныйруководитель своей кипучей деятельностью наворотили такую гору нерешенных вопросов, что даже малейшее опоздание вызовет большую бурю в стакане воды любимого начальника при запивании успокоительных таблеток. Чертов Семихин - опять пронеслось в голове у меня.Интересно, а сколько же сейчас времени? - лениво подумала я и взгляд еле повинуясь титаническому волевому усилию медленно пополз от вороха бумаги на письменном столе к лежащему рядом сотовому телефону. Но по дороге мой взгляд наткнулся на свернувшегося клубочком и спящего в кресле Кореша. Я машинально застыла внезапно пораженная интереснейшем открытием. Заключалось оно в том, что ни в одну дверь нашего музея не пролезет бульдозер. Вот не пролезет и все тут. Не пролезет, ну хоть ты тресни. А без него, как назойливо нашептывал мне внутренний голос, сдвинуть вышеупомянутую гору невозможно даже на миллиметр. Да и ворох бумаги на письменном столе не станет меньше ни на один листик за те пол часа, которые я могла бы еще поспать.На душе вдруг стало так легко и  хорошо, что я против своей воли сладко зевнула.