Вы поёте дуэтом с Томом Йорком из Radiohead в песне “I’ve seen it all” с нового альбома. Он тоже сильная личность?

Да, но в абсолютно другом понимании. Я очень его уважаю. Он очень застенчивый и нерешительный и никогда не открывается полностью. Именно поэтому мне сложно объяснить, какой он человек. Я не могу судить о нём. Но он очень особенный.

Когда он заходит в комнату, он очень позитивно воздействует на атмосферу. Я также уважаю его преданность своей группе. Он видит себя как участника Radiohead. Его работа основана на общении и понимании. Он очень приземлённый и совсем не эгоцентричный.

Мы работали вместе 3 или 4 дня, чему я очень рада. Мы вместе работали над песнями, над которыми я работала уже 3 года, и не знала, что с ними делать. Благодаря ему, эти песни увидели свет, и это был чудесный опыт.

Когда вы записывали “I’ve seen it all” для “Selmasongs” с Томом Йорком в студии, сразу ли между вами пробежала искра? И как это вообще – находиться с ним в студии?

Мы уже знали друг друга какое-то время. Мы всегда собирались сделать что-нибудь вместе, просто ждали подходящего момента. Я была в восторге от этой песни; мне казалось, что у меня наконец-то была песня, которая заслуживала его голос, потому что он мой самый любимый певец на свете. Я спросила его, и он, как очень добрый и честный парень – в нём нет ни капли искусственности, поведения, свойственного людям из шоу-бизнеса – настоял на том, что он обязательно заглянет в студию и побудет там какое-то время, так что общение в песне было настоящим и неподдельным. Не было ничего типа: «Я записала свои строчки в Лас Вегасе, а он свои…», как будто бы мы не встречались. Это было с точностью до наоборот, и эта инициатива вообще-то шла от него, потому что я была вся погружена в сам процесс работы: «Да, нам просто надо это сделать», а он: «нет, нет, нет».

Наверное, это из-за того, что он привык работать в команде. В это время он как раз закончил работу над Kid A, так что он провёл последние три года в одной комнате с пятью людьми, и понимал, что самое важное – это общение. Ты можешь играть песню, но если ты в это время витаешь в облаках, ничего хорошего из этого не выйдет. Всё основано на стараниях сблизиться с человеком.

Так что мы пели примерно 4 дня, несколько часов в день – может, я и преувеличиваю; я не уверена, честно говоря – пока не добились того, к чему шли. По-моему, сначала я пела слишком [Бьорк имитирует звук взрыва], а у него были другие подходы. Он заставил меня спеть по-другому. Более чувствительно и трогательно. Я была очень польщена его стараниями.