*Бурные продолжительные аплодисменты*

Граф домучал, наконец, фанфик по ГМК. Я же говорил - там всего ничего оставалось. Надо было лишь начать да кончить.

Поэтому всем, кому сие еще интересно - прошу.

Эпилог
- Невеста была просто очаровательна, уж поверь мне, дорогая!
Хотя на лице Мерседес не дрогнула ни единая черточка, Фернан прекрасно представлял себе, как его жену внутренне передернуло. Графиня де Морсер недолюбливала барона Данглара и почему-то с неприязнью относилась к его супруге, однако муж не просто принимал их, но и поддерживал достаточно близкие отношения. Впрочем, Мерседес и не пыталась возражать, неизменно держась в строго светских рамках. Ей однажды довелось услышать – не специально, разумеется – как Данглар, хохотнув, сказал Фернану:
- А малышка Мерседес держится лучше нас обоих! Если бы я ее не знал, то поверил бы, что она родилась графиней!
Генерал резко оборвал собеседника, но ни один, ни другой не представляли, насколько для нее самой их мнение было безразлично. Мерседес была «графиней» не для себя и уж тем более не для мужа – но лишь для сына, для будущего которого нужны безупречные родители. Это она сама могла бы – как ей казалось – в любой момент вернуться в хижину у моря, но каково будет ребенку, рожденному в шелках, лишиться всего?
И потому Мерседес безупречно играла свою роль. И вполне вежливо, даже любезно улыбалась супруге Данглара, как, впрочем, и многим другим дамам, собравшимся в этот вечер в доме генерала де Морсер. С этой же благосклонной улыбкой графиня слушала рассказ Эрмины Данглар о свадьбе королевского прокурора.
- И все-таки, такая молоденькая… - вступила в разговор еще одна дама. – А господину де Вильфор… сколько же ему?
Баронесса Данглар легкомысленно пожала точеными плечами.
- Сорок... сорок пять… Так ли это важно? Для мужчины это не возраст.
- Но позвольте, - вмешалась другая гостья, - разве его дочери не около десяти лет? Что же это получается, мачеха падчерицы старше всего на шесть лет?
- Дорогая, - баронесса очаровательно улыбнулась собеседнице, сверкнув прекрасными белыми зубками, - Вы как будто первый день в Париже! У нас бывает и так, что мачехи оказываются младше падчериц. Да и далеко не всем везет так, как нашей милой Мерседес: не всем достаются красивые молодые офицеры, которые любят и любимы.
Дамы позволили себе негромко рассмеяться, и Мерседес улыбнулась этой тонкой шпильке вместе со всеми.
А Фернану вспомнилась беседа, имевшая место несколько недель назад.

Они никогда не разговаривали. Однако сегодня, когда галстуки оказались аккуратно завязанными и расправленными, Вильфор вдруг негромко произнес:
- Это был последний раз.
Фернан, не сразу его поняв, машинально кивнул. Потом вздрогнул и удивленно посмотрел на королевского прокурора. Тот как раз надевал очки, которые как бы обозначали окончательное восстановление границ.
- И я… не услышу ничего сверх этого? – после небольшой паузы поинтересовался Морсер. Вильфор помолчал, как бы решая для себя важный вопрос, потом, отвернувшись, сказал:
- Я… хотел поблагодарить. Это было… возвращение к жизни. До этого я жил как бы по инерции. Я был чем-то вроде механизма: как меня завели, так я и двигался. Но завод кончался, и я все больше и больше погружался в… - Жерар оборвал сам себя, не желая слишком углубляться в свой мир. – Проще говоря, я привык к определенному порядку. Мне нравился этот порядок, и я не желал бы что-либо менять. Но из этой жизни вырвали самое дорогое – а я все равно пытался жить по-прежнему.
И тут… эта встреча, - королевский прокурор снова споткнулся на слове, и Фернан в очередной раз удивился тому, как не похож этот человек на того, кого Морсер видел в зале суда, где однажды побывал ради интереса. – И я понял, что хотя по-прежнему уже ничего не будет, но может быть по-другому. Пусть даже… дико по-другому – но и это тоже жизнь. И тогда я принял решение.
Вильфор поднял на генерала глаза, заставив себя встретиться взглядами с человеком, который последние несколько месяцев по нелепому стечению обстоятельств оказался самым близким из всех.
- Я хочу жениться во второй раз, - голубые глаза, не отрываясь, смотрели в черные. – Дому нужна хозяйка, Валентине нужна мать… А я хочу сына. И я хочу, чтобы все было…
Здесь королевский прокурор вновь слегка замялся, и Фернан закончил за него:
- Чтобы все было по-нормальному. И чтобы рядом была жена, а не французский генерал. Вы получили то, что было вам нужно, а теперь…
- Это была ваша идея! – Вильфор слегка повысил голос, и впервые за долгое время в этом голосе послышались резкие нотки. – А я, как уже сказал, был в слишком подавленном состоянии, чтобы…
Жерар резко отвернулся к окну. Весна только-только вступала в свои права, что не мешало ей решительно окутать Париж своей неповторимой, ни с чем не сравнимой дымкой. Деревья с саду уже покрылись зыбкой нежно-зеленой пеной, хоть и не скрывающей пронзительно-четких темных ветвей, но уже обещающей пышный наряд.
- Чтобы сказать «нет»? – закончил за прокурора Морсер. Однако Вильфор покачал головой.
- Вы прекрасно знаете, что я не сказал бы нет. Или, по крайней мере, мне ничто не мешало не пускать вас на порог в дальнейшем. Но вы же понимаете, что дело не в этом. Наши… отношения были нужны мне так же, как и вам…
- А теперь они вам не нужны, и вы выставляете меня за дверь, - устало произнес Фернан. Почему он уже во второй раз оказывается в положении «лучше с тобой, чем вообще ни с кем»?
- Я… - Вильфор заставил себя снова посмотреть на генерала. – Я потерял то, что было моим. Вы же пользуетесь тем, что вам никогда не принадлежало – не смотрите на меня волком, это практически дословно ваши собственные слова. Мой дом уже рухнул – а на развалинах жить нельзя. И мне нужно было лишь собраться с духом, чтобы начать строить новое обиталище. А ваш дом, пусть он и не совсем ваш, стоит крепко. И только вы сами можете решить, что с ним делать – и делать ли вообще. Здесь вам никто не советчик, и даже я не возьмусь за это дело, как бы ни был вам благодарен.
Фернан кивнул этим словам. Он все понимал – но понимать это одно, а принять – совершенно другое. Ум понимал, но на душе все равно было тяжело.
- Вы уже выбрали… невесту? – как можно отстраненнее поинтересовался генерал, давая понять, что предыдущий вопрос исчерпан.
- Да, - коротко ответил Вильфор. – Однако свадьба будет максимально скромной – хоть срок траура и истекает на днях, но…
Он не закончил, но этого и не требовалось. Приличия. Разумеется, приличия нужно соблюдать.

Фернан тогда не стал ничего уточнять. Не спрашивал, кто невеста и какова она – это все уже было неважно. Так же, как на задний план ушло все то, с чего начались их отношения с королевским прокурором. По какой-то негласной договоренности оба решили не ворошить прошлое – с настоящим бы разобраться.
И хотя генерал говорил себе, что его это более никак не касается, все же краем уха прислушивался к женской стрекотне.
- И все-таки нельзя не отметить, что юная госпожа де Вильфор и маленькая Валентина были куда больше похожи на сестер, нежели на мачеху с падчерицей. Обе такие белокурые, голубоглазые, воздушные… - Фернан успел заметить, как Эрмина Данглар, улыбнувшись, поправила золотистый локон. – Но разве так не лучше? Королевский прокурор – серьезный, занятой человек. Разве не прекрасно, что в лице Элоизы де Вильфор его дочь обретет не только мать, но и старшую сестру?
Графа де Морсер отвлекли, а когда он вновь оказался неподалеку от женского кружка, там уже говорили на другую тему.
«Может, оно и к лучшему, - подумал про себя Фернан. - Ничего не вернется. Он хоть успел сказать мне спасибо – а я забыл. А ведь кто знает, что нас всех ждет впереди?»