любовь сквозь слезы...
26-09-2005 08:57
к комментариям - к полной версии
- понравилось!
Это не в коем случае не призыв к действию,
это просто рассказ о настоящей любви…
Он шел по городу абсолютно один и, не потому что в городе не было людей или ему никто не попадался на пути - нет, просто он был совершенно одинок. Он не знал ни одного человека, к которому мог бы придти в любой нужный момент и все рассказать про себя и про свои проблемы. У него не было настоящих друзей – ни одного.
Он шел по городу с одной-единственной целью: с кем-нибудь познакомиться, но познакомиться не просто так с кем попало, а найти себе настоящего друга, а, если повезет, то и больше. Проблема еще заключалась в том, что знакомых женщин у него было много, а вот надежных товарищей среди прекрасного (в его понимании) пола ему явно не хватало. Не было у него той опоры в жизни, того сильного мужского плеча, на которое можно было бы рассчитывать в труд-ный момент.
Однако его излишняя скромность и стеснительность были здесь не лучшими помощниками. Подойти первым к какому-то понравившемуся молодому человеку и предложить познакомиться он не мог. Он и сам не знал почему: толи все из-за той же скромности, толи из-за страха получить по зубам и быть осмеян-ным. Но это не было трусостью, в том смысле слова, которое вкладывает в него большинство. Он боялся, но боялся боли душевной, а не физической, ведь никто на свете кроме Бога и его самого не знал о его влечении к представителям собст-венного пола. Он еще никогда и никому не говорил об этом, и сделать подобный шаг впервые после двадцати двух летнего молчания было очень не просто. Кроме того, в нем сидел страх, приобретенный еще в детские годы, когда он рос в ма-леньком городке и видел, как поступают с его «товарищами по несчастью». Со временем эта боязнь не только не исчезла, но и, наоборот, приобрела еще большие размеры, даже теперь, когда он живет в городе с населением более миллиона человек.
Время от времени эта фобия пропадала и он забывался. В эти непродолжительные моменты, он ходил с высоко поднятой головой, и смело, даже вызывающе смотрел в глаза парням. Но стоило лишь пройти этому мгновению, и он снова превращался из лебедя в гадкого утенка: он тут же переставал смотреть людям в глаза, взгляд его потуплялся, и он возвращался в реальную жизнь.
Он не изумительный красавец, но все же не плох собой. Несмотря на это, он все-таки одинок как Луна или Солнце. Он знал о существовании тысяч и даже миллионов таких же как он. Он даже мог издалека наблюдать за ними, за их жизнью, за их слабым и далеким свечением, но приблизиться к себе подобным никак не получалось, словно это желание действительно противоречило всем известным законам мироздания.
С Большой Арнаутской он свернул на Ришельевскую и пошел все в том же расположении духа. Теперь уже он не обращал внимания ни на кого и ни на что. Озлобленному самому на себя за свою нерешительность и невезучесть, ему уже ни до кого не было дела. Теперь он понимал, как становятся сексуальными маньяками и просто сумасшедшими. Сейчас, как никогда ранее, он был близок к той самой черте, переступив которую, он непременно пополнил бы число либо первых, либо, в лучшем случае, вторых. Но, слава Богу, что-то его удержало от каких-то подобных поступков.
За своими размышлениями, он и сам не заметил, как дошел до моря, и ноги уже несли его по Приморскому бульвару. Вскоре и морвокзал с ведущей к нему Потемкинской лестницей остался позади, а он все шел и шел, сам не зная, куда и зачем. И, наконец, он понял, почему пришел именно сюда: перед глазами его был Тещин мост – неширокий, пешеходный, но довольно высокий. Он дошел до середины моста и остановился. Его взору открылась удивительной красоты картина, которую он, конечно, видел не впервые, но сейчас она особо радовала глаз. Весь берег был окутан южно-зеленой растительностью, словно покрывалом. В полукилометре уже плескалось море, внизу под мостом город жил своей обыч-ной жизнью, даже ходившие троллейбусы удачно вписывались сюда, придавая всему пейзажу жизненной пикантности. Внизу и по мосту ходили люди, что наводило на молодого человека, стоявшего возле ограждений, определенную задумчивость и тоску:
- Люди, люди, кругом одни люди. У каждого своя жизнь, свои проблемы, свои дела и радости. Они даже не знают, что я есть на этом свете. Им нет до меня никакого дела, да и мне нет никакого дела до них. Никто даже не заметит, если я...
В эту секунду его не смутили ни высокие барьеры, рассчитанные специально от таких попыток, ни проходящие мимо люди, и он ловко взобрался на периллы. Встав в полный рост, ему теперь оставалось сделать лишь маленький шажок или просто неосторожное движение и счеты с жизнью сведены. В этот момент он почувствовал, что его со страшной силой тянет вниз, и, не устояв, упал.
Спустя секунду, открыв снова глаза, он с удивлением для себя самого, обнаружил, что жив. Он лежал на чем-то мягком и теплом. У него страшно болел затылок, а перед ним были те самые перилла, на которых он стоял секунду назад. Так и не разобрав, как следует, в чем дело, он предпринял попытку встать. Вдруг то на чем он лежал, пошевелилось и заговорило приятным мужским голосом:
-И долго ты собираешься на мне отдыхать?
От неожиданности он вздрогнул и моментально вскочил на ноги. Перед ним предстал парень лежащий все на том же мосту и пытающийся встать. Постепенно приходя в себя, он протянул руку незнакомцу и помог ему подняться. Незнакомец был просто изумителен. Он смотрел пронзительно и осуждающе. Простые, но выразительные черты лица, придавали ему еще большую красоту. Волосы его были черны как ночь. Густые и волнистые, они почти полностью закрывали его невысокий лоб. Брови его были сдвинуты, как бы нахмурены, но злости в его лице не было никакой. Карие глаза бездонны, выразительны и... грустны, даже более того – по-старчески печальны, а ведь ему двадцать два – двадцать четыре года, не больше. Лицо его было серьезно, но в нем не было ни капли злости. Он не заставил себя ждать и тут же продолжил начатый еще лежа разговор, при этом тон его стал более спокойным:
- Успеешь еще, придурок, все мы там будем рано или поздно, так чего торопиться? Мал еще... Как тебя...?
- Сергей – наконец, отходя от оцепенения в горле, выдавил он из се-бя.
- Александр. Можно просто Саня. У тебя кровь – он указал на голо-ву.
Наконец, вспомнив про боль, Сергей попробовал поискать в кармане носовой платок, но из этой затеи ничего не вышло. Тогда он решил попросить что-нибудь подобное у своего нового знакомого. Тот быстро достал таковой из карма-на и протянул его Сергею. Однако не успел тот взять его в руки, как Саша, точно опомнившись, отдернул руку и бросил платок вниз:
- Прости, я забыл – он грязный.
Сергей вытер кровь рукой, и они пошли куда-то, увлеченные разговорами. С каждым новым словом Александра он все лучше и лучше узнавал своего собеседника, понимал, что это весьма и весьма интересный, эрудированный и незаурядный человек. Более того, постепенно он приходил к неожиданному даже для самого себя выводу, что Саша, по всем требованиям, вполне подходит на роль того самого единственного, и, что еще совсем немного, и он просто влюбится в своего нового неожиданно появившегося собеседника. Так они дошли до парка, там они присели на скамейку и продолжили беседу:
- А ты это брось! Жизнь она одна, а после... там неизвестно что. Как говориться, в этой жизни можно быть уверенным только в двух вещах: в том, что ты однажды родился, и в том, что однажды умрешь. И, поверь, не стоит приближать этот день.
Сергей хотел что-то ответить, но из горла вместо слов вырвалось громкое всхлипывание, а из глаз полились слезы. Он уперся в плечо Саши и просто заплакал. Тот, подождав немного, пока он успокоится, сказал:
- Ну, и чего ты раскис? Подожди немного – вернется.
- Кто...?
- Ты меня спрашиваешь? Кто там от тебя ушел? Никуда она не денется.
- Она...- задумчиво повторил Сергей и продолжил. – Да никуда она не уходила... Не было, нет, и не будет «ее» вообще. Потому что не нужна мне «она», мне нужен «он»...
Возникла небольшая пауза. Сергей понял, что зря зашел так далеко и выложил все первому попавшемуся незнакомцу. Он вспомнил поговорку: «Слово – не воробей, вылетит – не поймаешь», сейчас она подходила к этой ситуации, как ни одна другая. Теперь ему оставалось лишь ждать развития событий. Некоторое время он не мог даже поднять взгляд, чтобы посмотреть на выражение лица своего собеседника, пока не услышал:
- Сер-гей значит...?
Он посмотрел, наконец, на Сашу – на лице его впервые за все это время появилась улыбка.
- Смешно, да? – обиженно и зло выпалил Сережа.
- Да нет. Почему сразу смешно? Это судьба надо мной смеется. – и он пронзительно посмотрел на Серого.
- Ты что тоже? – удивленно спросил он, и в нем снова появилась надежда и, одновременно, понимание того, что от ответа Саши, возможно, будет зависеть дальнейшая его жизнь, но он и представить себе не мог насколько.
Александр глубоко вздохнул и произнес лишь одну фразу:
- Тоже.
В этот момент Серж словно сорвался с цепи. Не веря своим ушам, он бросился на шею своему «коллеге» и прильнул губами к его губам. Если бы хоть кто-нибудь мог себе представить, что он испытывал в этот момент. За те несколько часов, что они были знакомы, он уже успел попросту влюбиться в этого безумно интересного и обаятельного парня. Естественно, новость о том, что объект его обожания, так же, как и он сам, интересуется парнями, просто выбила из него остатки благоразумия и осторожности. Но это был не только порыв страсти, в первую очередь, это был поцелуй друга, приветствие «своего» и уж только потом пробный поцелуй (ведь он впервые в жизни целовал парня). Однако уже через секунду он получил резкий и довольно грубый отпор.
- Что? – удивленно спросил отвергнутый Сергей, искренне не понимая, почему получил отказ, и что он сделал не так.
Возникла очередная пауза. Александр молча смотрел на Сергея, ожидая, когда же он поймет всю абсурдность своего поступка, но больше сожалея о том, что между ними настоящая пропасть, преодолеть которую никому из них никогда не удастся. Тот же наивно смотрел на Сашу и ждал объяснений. Наконец, придя в себя, и вернувшись с небес на землю, Серж мгновенно перешел к извинениям:
- Прости! Я понимаю... Извини, как все глупо получилось... – он вскочил со скамейки и бросился бежать прочь.
- У меня СПИД, – крикнул ему вслед Саша.
Несколько человек, гулявших по парку, обернулись и бросили на него свои взгляды. Сергей остановился. Спустя несколько секунд, он обернулся и посмотрел все на ту же скамейку. На ней сидел симпатичный, нет – изумительно красивый молодой человек только начинающий, как казалось со стороны, и уже заканчивающий, на самом деле, свою жизнь. Страшно подумать: в нем еще столько сил, наверняка, куча замыслов и невоплощенных идей, большинству из которых уже не суждено сбыться. «Не спрашивай, по ком звонит колокол – он звонит по тебе».
Сергей медленно подошел и сел рядом, обняв Сашку. Так, не говоря ни слова, глядя на море, они просидели еще несколько часов.
- И давно ты узнал об этом?
- Неделю назад.
Серж не выдержал и снова поцеловал своего соседа, на этот раз в щеку, чисто по-дружески, выражая тем самым, свои сочувствие и поддержку.
- Ты что же, глупыш, не слышал, что я тебе сказал?
- Слышал, потому и сделал это.
- Ты идиот, честное слово.
- А, может быть, я просто тебя люблю?
Александр с сожалением посмотрел на Серегу и, подумав, сказал:
- Ты меня не любишь, ты меня жалеешь, а это разные вещи. К тому же, жалость мне не нужна. Прощай, – он встал и спокойно не торопясь пошел вдаль. Через пару минут он снова увидел перед собой Сергея, тот догнал его и рухнул перед Сашей на колени:
- Если ты уйдешь сейчас, то погубишь две жизни – свою и мою.
- Встань. – холодно ответил он. – За свою жизнь ты отвечаешь сам. То, что я оттолкнул тебя назад, еще ничего не значит, а свою жизнь я сам загубил еще год назад.
- Как раз и значит. Все это не случайно, то, что ты оказался именно на этом мосту и именно в этот момент, это судьба, пойми же ты! Ты нужен мне, да и я нужен тебе не меньше. Ты же будешь как загнанный зверь с таким диагнозом. Тебе будет нужна чья-то поддержка, помощь. Один ты либо свихнешься, либо уйдешь в запой. Ты будешь нуждаться в чьем-нибудь плече, руке помощи. Слышишь, именно в руке, а не в члене. И мне ты нужен – ты, а не твой член. Если для того, чтобы встретить тебя, мне нужно было забраться на мост, то для того, чтобы тебя не потерять, я заберусь к черту на рога. Да, если бы это было возможно, я с удовольствием бы жизнью с тобой поменялся.
- Ты это просто сейчас так говоришь. Ты не знаешь, каково это жить под присмотром смерти. Ты не знаешь, каково это жить со СПИДом, жить и думать, что тебе осталось пару лет. И это в мои то двадцать четыре?! – на его глазах тоже навернулись слезы.
- А скажи, зачем жить мне? Двадцать два года прожитых как один день, в плане того, что все однообразно и нудно. Двадцать два года серости и скуки. Да я, не задумываясь, поменял бы всю свою оставшуюся жизнь, хотя бы на полгода полноценной жизни с любимым человеком.
- Зачем тебе умирать так рано? Ты еще встретишь ни одну серьезную любовь в своей жизни.
- Я уже встретил. Ты мне нужен. Позволь посвятить мою жизнь тебе. Неужели тебе не станет легче, когда ты вспомнишь, что спас мне жизнь, что я живу только благодаря тебе, только из-за тебя, только для и ради тебя?
- Глупыш, – он поднял его с колен и крепко обнял. – Никакой привязанности, никакой любви, никакого секса!
- Я постараюсь, хотя мне кажется, что я уже безнадёжно влюбился. И потом, ведь есть презервативы.
- Нет. Хватит и одной потерянной жизни.
-Хорошо.
Они стояли плотно прижавшись друг к другу, вытирая слезы под шум плещущегося неподалеку моря и шелест зеленых листьев над головами.
***
Прошло несколько месяцев ежедневных встреч и расставаний. За это время они не раз путешествовали вместе, постоянно прогуливались по тому мосту, что их познакомил, и тому парку, где они объяснились. Диагноз Саши подтвердился, хотя болезнь по-прежнему себя никак не проявляла.
- Сань, переночуй сегодня у меня!
- Зачем?
- Поздно уже. Пока ты еще дойдешь – мало ли чего...
- Никакого секса. Помнишь?
- А может, попробуем? – Серый достал из ящика пару презервативов. – Обещаю, что буду осторожен.
- Извини! Ты, видно, ничего не понял. – Саша направился к выходу.
- Подожди! – Сережа догнал его, обнял сзади и поцеловал в щеку. – Это ты извини. Обещаю, никакого секса. Остаешься?
- В разных постелях.
- В разных, в разных. Ты хоть разденешься?
- А что подглядывать собрался?
- Ну, я думаю, не придется. Ты же доставишь Глупышу удовольствие в виде небольшого стриптиза?
- О.К. Только сразу предупреждаю: если потом начнешь от испуга заикаться – я не виноват.
Вопреки прибеднениям Александра, его тело оказалось безупречным, подобно лицу.
Играла приглушенная музыка, горел притушенный свет. Саша двигался плавно и ритмично в такт мелодии. Плавное движение рук, поглаживание верхней части тела. Постепенный спуск к бедрам, снова вверх... наконец, первая пуговица рубашки поддалась его усилию. Вторая, третья – ворот распахнут, четвертая, пятая – и вот, под действием сладострастных рук, показался первый сосок накачанной груди. Шестая – и вот уже оба соска глядят на Сергея, расположившегося обнаженным на диване и блаженно созерцающего это зрелище, устроенное лично для него, и, дабы не терять времени даром, уже занявшегося «делом» со «своим грешником», успевшим поднять свою голову. Седьмая – и торс полностью оголен. Еще одно быстрое движение и рубашка на полу. Небольшая прелюдия и продолжение шоу. Ремень нехотя расстается с пряжкой и лениво выползает из ушков джинсов. Пуговица, молния и, наконец, джинсы поддаются его воле.
О, это тело! Только Бог мог создать такую красоту. Ни одного изъяна, абсолютное совершенство.
Несколько интригующих движений и плавки тоже на полу...
Утром Александр проснулся от непонятной острой боли в руке. Спросонья, он не сразу разобрал, что к чему, лишь увидел перед собой улыбающееся, но в слезах, лицо Серого.
- Что?
- Я тебя люблю! – он опустил взгляд.
Проследив за ним, Саша увидел у себя на руке маленькую капельку выступившей крови. В руках Сергея была медицинская игла, а на груди, в области сердца, точно такой же след от укола и выступившая кровь:
- Теперь мы будем вместе! Всегда!
Прижав его к себе и крепко обняв, Сашка, тоже со слезами на глазах, сказал:
- Дурак! Ты что натворил? Идиот!
Сергей ничего не отвечал. Он просто молчал и смотрел на своего возлюбленного глазами, полными преданности и слёз…
- Прости... Прости, что заставил сделать это! – произнёс Саня, немного поостыв и поняв наконец чего стоил этот поступок Глупышу и как он ему дался. – Прости, что не уберег тебя.
ЭПИЛОГ.
Впоследствии Саша сожалел обо всем случившемся, но только из-за Глупыша, который мог бы жить намного дольше. Он до самой смерти винил себя за то, что не согласился вовремя на «безопасный секс».
Сергей ни разу ни о чем не пожалел, ведь все вышло так, как он и хотел: взамен серой и скучной, но продолжительной жизни, он получил четыре года любви и счастья.
Через четыре года, как ни странно, первым умер Глупыш. Саше тоже оставалось не долго. В день похорон он забрался на те же периллы на Тещином мосту и со словами: «Сереж, подожди меня!» сделал шаг вперёд…
вверх^
к полной версии
понравилось!
в evernote
это просто рассказ о настоящей любви…
Он шел по городу абсолютно один и, не потому что в городе не было людей или ему никто не попадался на пути - нет, просто он был совершенно одинок. Он не знал ни одного человека, к которому мог бы придти в любой нужный момент и все рассказать про себя и про свои проблемы. У него не было настоящих друзей – ни одного.
Он шел по городу с одной-единственной целью: с кем-нибудь познакомиться, но познакомиться не просто так с кем попало, а найти себе настоящего друга, а, если повезет, то и больше. Проблема еще заключалась в том, что знакомых женщин у него было много, а вот надежных товарищей среди прекрасного (в его понимании) пола ему явно не хватало. Не было у него той опоры в жизни, того сильного мужского плеча, на которое можно было бы рассчитывать в труд-ный момент.
Однако его излишняя скромность и стеснительность были здесь не лучшими помощниками. Подойти первым к какому-то понравившемуся молодому человеку и предложить познакомиться он не мог. Он и сам не знал почему: толи все из-за той же скромности, толи из-за страха получить по зубам и быть осмеян-ным. Но это не было трусостью, в том смысле слова, которое вкладывает в него большинство. Он боялся, но боялся боли душевной, а не физической, ведь никто на свете кроме Бога и его самого не знал о его влечении к представителям собст-венного пола. Он еще никогда и никому не говорил об этом, и сделать подобный шаг впервые после двадцати двух летнего молчания было очень не просто. Кроме того, в нем сидел страх, приобретенный еще в детские годы, когда он рос в ма-леньком городке и видел, как поступают с его «товарищами по несчастью». Со временем эта боязнь не только не исчезла, но и, наоборот, приобрела еще большие размеры, даже теперь, когда он живет в городе с населением более миллиона человек.
Время от времени эта фобия пропадала и он забывался. В эти непродолжительные моменты, он ходил с высоко поднятой головой, и смело, даже вызывающе смотрел в глаза парням. Но стоило лишь пройти этому мгновению, и он снова превращался из лебедя в гадкого утенка: он тут же переставал смотреть людям в глаза, взгляд его потуплялся, и он возвращался в реальную жизнь.
Он не изумительный красавец, но все же не плох собой. Несмотря на это, он все-таки одинок как Луна или Солнце. Он знал о существовании тысяч и даже миллионов таких же как он. Он даже мог издалека наблюдать за ними, за их жизнью, за их слабым и далеким свечением, но приблизиться к себе подобным никак не получалось, словно это желание действительно противоречило всем известным законам мироздания.
С Большой Арнаутской он свернул на Ришельевскую и пошел все в том же расположении духа. Теперь уже он не обращал внимания ни на кого и ни на что. Озлобленному самому на себя за свою нерешительность и невезучесть, ему уже ни до кого не было дела. Теперь он понимал, как становятся сексуальными маньяками и просто сумасшедшими. Сейчас, как никогда ранее, он был близок к той самой черте, переступив которую, он непременно пополнил бы число либо первых, либо, в лучшем случае, вторых. Но, слава Богу, что-то его удержало от каких-то подобных поступков.
За своими размышлениями, он и сам не заметил, как дошел до моря, и ноги уже несли его по Приморскому бульвару. Вскоре и морвокзал с ведущей к нему Потемкинской лестницей остался позади, а он все шел и шел, сам не зная, куда и зачем. И, наконец, он понял, почему пришел именно сюда: перед глазами его был Тещин мост – неширокий, пешеходный, но довольно высокий. Он дошел до середины моста и остановился. Его взору открылась удивительной красоты картина, которую он, конечно, видел не впервые, но сейчас она особо радовала глаз. Весь берег был окутан южно-зеленой растительностью, словно покрывалом. В полукилометре уже плескалось море, внизу под мостом город жил своей обыч-ной жизнью, даже ходившие троллейбусы удачно вписывались сюда, придавая всему пейзажу жизненной пикантности. Внизу и по мосту ходили люди, что наводило на молодого человека, стоявшего возле ограждений, определенную задумчивость и тоску:
- Люди, люди, кругом одни люди. У каждого своя жизнь, свои проблемы, свои дела и радости. Они даже не знают, что я есть на этом свете. Им нет до меня никакого дела, да и мне нет никакого дела до них. Никто даже не заметит, если я...
В эту секунду его не смутили ни высокие барьеры, рассчитанные специально от таких попыток, ни проходящие мимо люди, и он ловко взобрался на периллы. Встав в полный рост, ему теперь оставалось сделать лишь маленький шажок или просто неосторожное движение и счеты с жизнью сведены. В этот момент он почувствовал, что его со страшной силой тянет вниз, и, не устояв, упал.
Спустя секунду, открыв снова глаза, он с удивлением для себя самого, обнаружил, что жив. Он лежал на чем-то мягком и теплом. У него страшно болел затылок, а перед ним были те самые перилла, на которых он стоял секунду назад. Так и не разобрав, как следует, в чем дело, он предпринял попытку встать. Вдруг то на чем он лежал, пошевелилось и заговорило приятным мужским голосом:
-И долго ты собираешься на мне отдыхать?
От неожиданности он вздрогнул и моментально вскочил на ноги. Перед ним предстал парень лежащий все на том же мосту и пытающийся встать. Постепенно приходя в себя, он протянул руку незнакомцу и помог ему подняться. Незнакомец был просто изумителен. Он смотрел пронзительно и осуждающе. Простые, но выразительные черты лица, придавали ему еще большую красоту. Волосы его были черны как ночь. Густые и волнистые, они почти полностью закрывали его невысокий лоб. Брови его были сдвинуты, как бы нахмурены, но злости в его лице не было никакой. Карие глаза бездонны, выразительны и... грустны, даже более того – по-старчески печальны, а ведь ему двадцать два – двадцать четыре года, не больше. Лицо его было серьезно, но в нем не было ни капли злости. Он не заставил себя ждать и тут же продолжил начатый еще лежа разговор, при этом тон его стал более спокойным:
- Успеешь еще, придурок, все мы там будем рано или поздно, так чего торопиться? Мал еще... Как тебя...?
- Сергей – наконец, отходя от оцепенения в горле, выдавил он из се-бя.
- Александр. Можно просто Саня. У тебя кровь – он указал на голо-ву.
Наконец, вспомнив про боль, Сергей попробовал поискать в кармане носовой платок, но из этой затеи ничего не вышло. Тогда он решил попросить что-нибудь подобное у своего нового знакомого. Тот быстро достал таковой из карма-на и протянул его Сергею. Однако не успел тот взять его в руки, как Саша, точно опомнившись, отдернул руку и бросил платок вниз:
- Прости, я забыл – он грязный.
Сергей вытер кровь рукой, и они пошли куда-то, увлеченные разговорами. С каждым новым словом Александра он все лучше и лучше узнавал своего собеседника, понимал, что это весьма и весьма интересный, эрудированный и незаурядный человек. Более того, постепенно он приходил к неожиданному даже для самого себя выводу, что Саша, по всем требованиям, вполне подходит на роль того самого единственного, и, что еще совсем немного, и он просто влюбится в своего нового неожиданно появившегося собеседника. Так они дошли до парка, там они присели на скамейку и продолжили беседу:
- А ты это брось! Жизнь она одна, а после... там неизвестно что. Как говориться, в этой жизни можно быть уверенным только в двух вещах: в том, что ты однажды родился, и в том, что однажды умрешь. И, поверь, не стоит приближать этот день.
Сергей хотел что-то ответить, но из горла вместо слов вырвалось громкое всхлипывание, а из глаз полились слезы. Он уперся в плечо Саши и просто заплакал. Тот, подождав немного, пока он успокоится, сказал:
- Ну, и чего ты раскис? Подожди немного – вернется.
- Кто...?
- Ты меня спрашиваешь? Кто там от тебя ушел? Никуда она не денется.
- Она...- задумчиво повторил Сергей и продолжил. – Да никуда она не уходила... Не было, нет, и не будет «ее» вообще. Потому что не нужна мне «она», мне нужен «он»...
Возникла небольшая пауза. Сергей понял, что зря зашел так далеко и выложил все первому попавшемуся незнакомцу. Он вспомнил поговорку: «Слово – не воробей, вылетит – не поймаешь», сейчас она подходила к этой ситуации, как ни одна другая. Теперь ему оставалось лишь ждать развития событий. Некоторое время он не мог даже поднять взгляд, чтобы посмотреть на выражение лица своего собеседника, пока не услышал:
- Сер-гей значит...?
Он посмотрел, наконец, на Сашу – на лице его впервые за все это время появилась улыбка.
- Смешно, да? – обиженно и зло выпалил Сережа.
- Да нет. Почему сразу смешно? Это судьба надо мной смеется. – и он пронзительно посмотрел на Серого.
- Ты что тоже? – удивленно спросил он, и в нем снова появилась надежда и, одновременно, понимание того, что от ответа Саши, возможно, будет зависеть дальнейшая его жизнь, но он и представить себе не мог насколько.
Александр глубоко вздохнул и произнес лишь одну фразу:
- Тоже.
В этот момент Серж словно сорвался с цепи. Не веря своим ушам, он бросился на шею своему «коллеге» и прильнул губами к его губам. Если бы хоть кто-нибудь мог себе представить, что он испытывал в этот момент. За те несколько часов, что они были знакомы, он уже успел попросту влюбиться в этого безумно интересного и обаятельного парня. Естественно, новость о том, что объект его обожания, так же, как и он сам, интересуется парнями, просто выбила из него остатки благоразумия и осторожности. Но это был не только порыв страсти, в первую очередь, это был поцелуй друга, приветствие «своего» и уж только потом пробный поцелуй (ведь он впервые в жизни целовал парня). Однако уже через секунду он получил резкий и довольно грубый отпор.
- Что? – удивленно спросил отвергнутый Сергей, искренне не понимая, почему получил отказ, и что он сделал не так.
Возникла очередная пауза. Александр молча смотрел на Сергея, ожидая, когда же он поймет всю абсурдность своего поступка, но больше сожалея о том, что между ними настоящая пропасть, преодолеть которую никому из них никогда не удастся. Тот же наивно смотрел на Сашу и ждал объяснений. Наконец, придя в себя, и вернувшись с небес на землю, Серж мгновенно перешел к извинениям:
- Прости! Я понимаю... Извини, как все глупо получилось... – он вскочил со скамейки и бросился бежать прочь.
- У меня СПИД, – крикнул ему вслед Саша.
Несколько человек, гулявших по парку, обернулись и бросили на него свои взгляды. Сергей остановился. Спустя несколько секунд, он обернулся и посмотрел все на ту же скамейку. На ней сидел симпатичный, нет – изумительно красивый молодой человек только начинающий, как казалось со стороны, и уже заканчивающий, на самом деле, свою жизнь. Страшно подумать: в нем еще столько сил, наверняка, куча замыслов и невоплощенных идей, большинству из которых уже не суждено сбыться. «Не спрашивай, по ком звонит колокол – он звонит по тебе».
Сергей медленно подошел и сел рядом, обняв Сашку. Так, не говоря ни слова, глядя на море, они просидели еще несколько часов.
- И давно ты узнал об этом?
- Неделю назад.
Серж не выдержал и снова поцеловал своего соседа, на этот раз в щеку, чисто по-дружески, выражая тем самым, свои сочувствие и поддержку.
- Ты что же, глупыш, не слышал, что я тебе сказал?
- Слышал, потому и сделал это.
- Ты идиот, честное слово.
- А, может быть, я просто тебя люблю?
Александр с сожалением посмотрел на Серегу и, подумав, сказал:
- Ты меня не любишь, ты меня жалеешь, а это разные вещи. К тому же, жалость мне не нужна. Прощай, – он встал и спокойно не торопясь пошел вдаль. Через пару минут он снова увидел перед собой Сергея, тот догнал его и рухнул перед Сашей на колени:
- Если ты уйдешь сейчас, то погубишь две жизни – свою и мою.
- Встань. – холодно ответил он. – За свою жизнь ты отвечаешь сам. То, что я оттолкнул тебя назад, еще ничего не значит, а свою жизнь я сам загубил еще год назад.
- Как раз и значит. Все это не случайно, то, что ты оказался именно на этом мосту и именно в этот момент, это судьба, пойми же ты! Ты нужен мне, да и я нужен тебе не меньше. Ты же будешь как загнанный зверь с таким диагнозом. Тебе будет нужна чья-то поддержка, помощь. Один ты либо свихнешься, либо уйдешь в запой. Ты будешь нуждаться в чьем-нибудь плече, руке помощи. Слышишь, именно в руке, а не в члене. И мне ты нужен – ты, а не твой член. Если для того, чтобы встретить тебя, мне нужно было забраться на мост, то для того, чтобы тебя не потерять, я заберусь к черту на рога. Да, если бы это было возможно, я с удовольствием бы жизнью с тобой поменялся.
- Ты это просто сейчас так говоришь. Ты не знаешь, каково это жить под присмотром смерти. Ты не знаешь, каково это жить со СПИДом, жить и думать, что тебе осталось пару лет. И это в мои то двадцать четыре?! – на его глазах тоже навернулись слезы.
- А скажи, зачем жить мне? Двадцать два года прожитых как один день, в плане того, что все однообразно и нудно. Двадцать два года серости и скуки. Да я, не задумываясь, поменял бы всю свою оставшуюся жизнь, хотя бы на полгода полноценной жизни с любимым человеком.
- Зачем тебе умирать так рано? Ты еще встретишь ни одну серьезную любовь в своей жизни.
- Я уже встретил. Ты мне нужен. Позволь посвятить мою жизнь тебе. Неужели тебе не станет легче, когда ты вспомнишь, что спас мне жизнь, что я живу только благодаря тебе, только из-за тебя, только для и ради тебя?
- Глупыш, – он поднял его с колен и крепко обнял. – Никакой привязанности, никакой любви, никакого секса!
- Я постараюсь, хотя мне кажется, что я уже безнадёжно влюбился. И потом, ведь есть презервативы.
- Нет. Хватит и одной потерянной жизни.
-Хорошо.
Они стояли плотно прижавшись друг к другу, вытирая слезы под шум плещущегося неподалеку моря и шелест зеленых листьев над головами.
***
Прошло несколько месяцев ежедневных встреч и расставаний. За это время они не раз путешествовали вместе, постоянно прогуливались по тому мосту, что их познакомил, и тому парку, где они объяснились. Диагноз Саши подтвердился, хотя болезнь по-прежнему себя никак не проявляла.
- Сань, переночуй сегодня у меня!
- Зачем?
- Поздно уже. Пока ты еще дойдешь – мало ли чего...
- Никакого секса. Помнишь?
- А может, попробуем? – Серый достал из ящика пару презервативов. – Обещаю, что буду осторожен.
- Извини! Ты, видно, ничего не понял. – Саша направился к выходу.
- Подожди! – Сережа догнал его, обнял сзади и поцеловал в щеку. – Это ты извини. Обещаю, никакого секса. Остаешься?
- В разных постелях.
- В разных, в разных. Ты хоть разденешься?
- А что подглядывать собрался?
- Ну, я думаю, не придется. Ты же доставишь Глупышу удовольствие в виде небольшого стриптиза?
- О.К. Только сразу предупреждаю: если потом начнешь от испуга заикаться – я не виноват.
Вопреки прибеднениям Александра, его тело оказалось безупречным, подобно лицу.
Играла приглушенная музыка, горел притушенный свет. Саша двигался плавно и ритмично в такт мелодии. Плавное движение рук, поглаживание верхней части тела. Постепенный спуск к бедрам, снова вверх... наконец, первая пуговица рубашки поддалась его усилию. Вторая, третья – ворот распахнут, четвертая, пятая – и вот, под действием сладострастных рук, показался первый сосок накачанной груди. Шестая – и вот уже оба соска глядят на Сергея, расположившегося обнаженным на диване и блаженно созерцающего это зрелище, устроенное лично для него, и, дабы не терять времени даром, уже занявшегося «делом» со «своим грешником», успевшим поднять свою голову. Седьмая – и торс полностью оголен. Еще одно быстрое движение и рубашка на полу. Небольшая прелюдия и продолжение шоу. Ремень нехотя расстается с пряжкой и лениво выползает из ушков джинсов. Пуговица, молния и, наконец, джинсы поддаются его воле.
О, это тело! Только Бог мог создать такую красоту. Ни одного изъяна, абсолютное совершенство.
Несколько интригующих движений и плавки тоже на полу...
Утром Александр проснулся от непонятной острой боли в руке. Спросонья, он не сразу разобрал, что к чему, лишь увидел перед собой улыбающееся, но в слезах, лицо Серого.
- Что?
- Я тебя люблю! – он опустил взгляд.
Проследив за ним, Саша увидел у себя на руке маленькую капельку выступившей крови. В руках Сергея была медицинская игла, а на груди, в области сердца, точно такой же след от укола и выступившая кровь:
- Теперь мы будем вместе! Всегда!
Прижав его к себе и крепко обняв, Сашка, тоже со слезами на глазах, сказал:
- Дурак! Ты что натворил? Идиот!
Сергей ничего не отвечал. Он просто молчал и смотрел на своего возлюбленного глазами, полными преданности и слёз…
- Прости... Прости, что заставил сделать это! – произнёс Саня, немного поостыв и поняв наконец чего стоил этот поступок Глупышу и как он ему дался. – Прости, что не уберег тебя.
ЭПИЛОГ.
Впоследствии Саша сожалел обо всем случившемся, но только из-за Глупыша, который мог бы жить намного дольше. Он до самой смерти винил себя за то, что не согласился вовремя на «безопасный секс».
Сергей ни разу ни о чем не пожалел, ведь все вышло так, как он и хотел: взамен серой и скучной, но продолжительной жизни, он получил четыре года любви и счастья.
Через четыре года, как ни странно, первым умер Глупыш. Саше тоже оставалось не долго. В день похорон он забрался на те же периллы на Тещином мосту и со словами: «Сереж, подожди меня!» сделал шаг вперёд…
Вы сейчас не можете прокомментировать это сообщение.
Дневник любовь сквозь слезы... | черно_белое - indigo |
Лента друзей черно_белое
/ Полная версия
Добавить в друзья
Страницы:
раньше»