Если дух самокритики в Церкви существовал всегда, то принципы социал-демократических доктрин стали актуальными в среде РПЦ именно с начала 20 века. Именно тогда происходит возвратное движение в Церковь интеллигенции, - той, ее части, что прошла через искушение марксизмом и разочарование в нем, но сохранила его активизм и реформаторский пыл, теперь уже с христианско-социалистической тенденцией. Вообще мнение новообращенной интеллигенции, благодаря ее связям с либеральной и левой прессой, было весьма весомым. Если же вспомним, что по своему происхождению разночинская интеллигенция была органически связана с духовным сословием, сходство мировоззренческих установок в сторону «левой идеи» неофитов-интеллектуалов и образованного белого духовенства вкупе с богословской профессурой не покажется столь удивительным.
Возникло широкое церковное явление с детальной программой «обновления христианства». Предложенные обновленцами реформы предполагали проведение демократических изменений в стране, являвшейся самодержавной монархией. Игнорирование этих обстоятельство означало одно: принятие стороны революции и обречение себя на союз с оппозиционными силами. Противопоставляя Церковь бюрократическому государству, обновленцы вдохновлялись не только политическими идеалами, но также и идеалами раннего христианства. Проник ли в ее догматическое нутро дух монархического правления? До каких пор буржуазная мораль будет сосуществовать с этикой Христа в поведении христианских социальных «верхов»? И такими вопросами задавалось движение «Братство церковного обновления» (основано в 1905 году), которое отличалось «левизной» своих политических предпочтений («церковное кадетство»). Поражение революции 1905-1907 гг. стало поражением и левацки настроенных обновленцев – политическая реакция закономерно должна была привести к постепенному затуханию их деятельности.
Основной и первоначальной целью обновленчества 1917-18 годов было создание христианско-социалистической партии. Горячим сторонником вовлечения духовенства в политику на стороне социализма являлся о. И. Ф. Егоров. В работе «Православие и жизнь в нем», посвященной проблеме преподавания Закона Божия, он говорит о необходимости для церкви быть в центре событий, всегда и всюду отстаивать справедливость. Егоров успел основать особое течение «Религия в сочетании с жизнью», которое просуществовало аж до 1927 года. Работы о. А. Введенского «Социализм и религия», «Анархизм и религия» 1918 года заслуживают внимания, хотя и являются размытыми и малоконкретными.
Весьма здравый подход к социальным вопросам выражает знаменитый обновленец о. Боярский в своей работе «Церковь и демократия». Описывая положение церкви до революции, автор констатирует, что она находилась в угнетенном состоянии, была превращена в служанку господствующих классов, изолирована от борьбы за интересы народных масс. Церковь пользуется в народе огромным авторитетом, поэтому она должна принимать активно участие в строительстве новой жизни. Церковное сознание имеет свое мнение о насущных вопросах: в основе государства должен лежать соборный разум, а не бесконтрольная и единоличная власть; полное отрицание смертной казни, агрессивной войны, сословных отношений, дискриминации по половому, этническому, религиозному признакам; труд – основа жизни; доминирование кооперативной собственности рабочих; «истинный христианин не может быть богатым»; культивирование и всякое поощрение общинных форм собственности; борьба со злом исключительно мирными методами; и т. д.
А в начале 1919 года группа верующих по инициативе о. С. Калиновского попыталась создать Христианско-социалистическую рабоче-крестьянскую партию. Инициатором ее удалось зарегистрировать устав будущей партии в «органах власти». В марте 1919 году главный устроительный совет ее обратился к патриарху Тихону с прошением «разрешить пастырям и мирянам вступать в члены партии и всю издаваемую партией литературу в христианском духе распространять и рассылать по церквам и церковным ведомствам». Но в поддержке было отказано.
Обновленчество стало скрещиванием церковно-реформистских настроений и господствующей в умах современников революционной социополитической идеологии. С советским обновленчеством произошла разбалансировка этих сил в сторону последней, что оборачивается коллапсом этого движения. К сожалению, послереволюционные обновленцы «погорели» на восхвалении богоборческого государства, превратившись из церковных реформаторов в приспособленцев-«живоцерковников»; их отверг как народ, так и макиавеллистское государство. Несмотря на нынешнее господство «охранительных» и жестко консервативных тенденций в Русской Церкви, дух «обновления» и «левацкой субкультуры» не прекратил своего существования, правда, располагается на периферии, под спудом, в тени, что иногда даже удивительно близкое знакомство с ним.