«Почему бы, блять, всем не заткнуться?». Вопрос всплывает ненароком в момент ознакомления с тем, о чем говорят люди в кофейнях, с избытком чувств включают в дневники, переносят как серьезнейший предмет в научное русло. Почему бы просто не передохнуть «на обочине», перевести дыхание, уединиться с собственным безмолвием, короче, взглянуть на мир чистым, беспредметным взором «уставшего животного». Ан, нет же, остановка, промедление, молчание будут рассматриваться как вынужденный выход из игры, признание проигрыша, зачисление столь заботливо опекаемого «Эго» в разряд завзятых аутсайдеров. Опять не всплыла твоя точка зрения на водную гладь публичный взаимоотношений, и ты можешь считать себя официально признанным «утопленником», лишь несуществующим призраком, чьи облик и слова из прошлого будут вспоминать единицы, и то, как удобный повод покрасоваться и представить на обозрение размалеванную личину. Думайте, только гигантские корпорации, чудовищные сверхдержавы, находятся в состоянии перманентной соревновательности за отвлеченный кубок «большеяйцести». Вряд ли мы чем-нибудь отличаемся от этих бездумных монстров (естественно, только масштабами) в своем желании превзойти, высказаться, защитить близкую сердцу «правоту». В ином случае тебя просто не поймут, будут отрицать твое существование. Будь активным, иначе обрящешь себя на самом дне. Именно обыватели, вросшие в «культуру золотого мнения», являются тончайшими выразителями всеобщего устремления «на трандеж». Даже у самой убогой старушки (трижды «мертвой душой» у бесчеловечного правительства) есть тысячи поводов для монологов и бесед: умиляться телевизионным настоящим, ностальгировать о молодецком прошлом, ворчать на пенсионное будущее. Не говоря уже об ультимативном проникновении новой мифологемы «героев», «звезд», «VIP-фигур» в нашу повседневность. Кстати, именно сейчас проходит крупнейшая «селебрити»-тусовка в том месте, где наличие билетов и приглашений в принципе странно, неприемлемо, абсурдно. Много званных, но мало избранных, но тотчас же нас разубедят в этом и объявят всех «избранными», заставят нас прочувствовать свою исключительность, тиражированную уникальность. «Пережитое не должно остаться не высказанным», это некогда примечательное модернистское кредо трансформировалось с изъятием первого члена в постсовременное «все обязано быть высказанным». Наш опыт, «experience» обывателей и незначительных людей, зафиксировался на мертвой точке (если не считать, что вкушаемые нами яблочки после генетических операций стали действительно «моложавыми»). Мы ни продвинулись ни на градус по широте дел и переживаний, но наш «кругозор» монструозно скакнул, а наши знания растеклись по мировой поверхности новостей и интересов. Нас кормят исключительной «духовностью», а мы в ответ должны внимательно реагировать на эту пищу: тщательно регулируя дозировку, следя за «калорийностью» и «питательностью», заботливо разнообразя свой рацион, ощущаешь себя счастливой подопытной мышкой на растворе морфия. Когда так часто созерцаешь вкушающего деликатес, кажется, что практически ты сам, своим желудком его перевариваешь, настолько «пристальный взгляд» срывает все покровы и ликвидирует дистанцию. Шикарные машины, поездки на курорты, циклопические особняки – все это уже не удивляет, и под действием «духовного» изобилия счастье так близко, обыденно, не празднично, что им начинаешь тяготиться как любой привычной штуковине. Разрекламированное психологическими ремесленниками «понижение самооценки» в этом смысле, наоборот, явление позитивное и отрезвляющее, открывающееся в конфликте действительности и телевизионной «духовности». Хотя вряд ли что-то дурное следует искать в самоуспокоенности, ведь все одинаково. Мало для кого будет открытием, то мнение, что самые опасные и аномальные люди в постсовременной вселенной – рациональны и «здравомыслящи». Выявлять в безумии и несправедливости разумные и справедливые закономерности будет человек, способный не моргнув дернуть за тумблер ядерной установки во имя «высшей правды и безусловных ценностей». Поэтому места для серьезной и четко продуманной позиции я не вижу. Если мы ничего не решаем, не можем что-то изменить, имеют ли смысл вычленение трезвомыслящих суждений, достижение вдохновенного состояния правдолюбцев. Все это идет на пользу опять же личному имиджу, публичной роли, компенсаторно требуя чрезмерных усилий, ресурсоемких дум, «нейронного» напряжения. Но по «закону» наименьшего противодействия можно пойти по магистрали легковесных рецензий, масс-культурных обобщений, и здесь стоит добиваться стократного успеха при меньших затратах. Так медленно человеческий разум превращается в узорчатую картинку из анкетных приложений, труднообъяснимых идентификаций, культурных предпочтений. Эпитафия сегодняшнего мертвеца должна заключать пестрый список из интересов толпы: «он слушал Стинга, смотрел Спилберга, играл в «Спору», читал Сорокина, короче умер во всепрощающих удовольствиях хорошего буржуа». Ибо, потому что самое главное и значительное, оно охватывает наше коллективное «Я».