Порнушка… еще в недалекие времена она была семиотическим имплантом возбуждения, усовершенствованным заменителем банных подглядываний, короче, скудным эрзацем архаичной плотяной близости. Но знакомое каждому «аморальному» европейцу диско-стариковское софт-порно кануло в архивные закрома, став интересным артефактом в долгой истории инструментов сексуальной стимуляции. Когда самые замысловатые позы наложились на не менее узорчатое число агентов соития помножились на самый экзотичный антураж, окаймленные наличием или отсутствием подобием сюжетной линии, кино закончилось… «Детский сад», ведомый инфантилизм, невинная мякоть покойно томятся на стеллажах архивариуса в форме магнитолент и пожелтевших надписей. Оргиастические всхлипы, испарина с холодным потом, ритмика «околовечного двигателя», - спите крепко, дорогие товарищи, в дальних краях сжатых-пережатых файлов, вас никто не побеспокоит. Здесь вам не место. Наконец, наступила эпоха экспериментов с телесностью. Секс-индустрия (ее гормональный авангард) двигается по граням невозможного. «Надо вывернуть ее наизнанку и хорошенько пройтись по внутренним органам, полостям, отверстиям, иначе этот «старый, добрый» коитус с запрограммированными анатомией фрикциями вскоре простимулирует исключительно легкую зевоту с досужей ухмылкой». Медленное движение на коннотативных дрожжах, когда новой формы-размера половых органов, иной расовой принадлежности порно-агента, смены экзотичного интерьера «траходрома», было достаточно для потребительства. Боеспособный настрой «вялого» трудно поддерживать одной-единственной сценой, подправленной мелким косметическим «демонтажем». Нужны кардинальные стимуляторы, радикальные знаки, чтобы поддерживать этот перфекционистский стандарт сексуального семиозиса. Держать себя в узде постоянного желания. Поэтому изображение секса выродилось в образ сексуального с инопланетными телами и неземными именами, обратившись вспять – в анатомическую карту плотских потенций и невозможностей. Порно-авангард съехал с рельсов потребительской вежливости и буржуазной привлекательности на кривую снафф-муви, заигравшись с ролью абсолютного зла. Желание и возбуждение сменились унижением с расщеплением. Секс операбелен. Эмансипированный рык «сексуальности» требует воплощения всех задумок, самых агрессивно-абсурдных проектов, гендерных и межвидовых перевертышей. Превратить каждую клетку в эрогенный полигон, выжать хоть малейшую частичку, одну тысячную «ватта», либидинальной энергии.… Не важно какими способами. Иначе, мать вашу, он не встанет. Можно здесь посетовать, что прав был добрый дедушка психоанализа, совместив эрос с фанатосом, но нет же, ключ в бесчеловечном перфекционизме «сексуального». Каждый следующий акт обязан быть зверинней, а его темп подлежит «гравитационному» наращиванию, следующая поза будет сыграна с большой амплитудой и растяжкой мышц… Но молчаливый упрек плоти выдвигает скорые границы «играм желания», - «срамной уд» сотрется в лохмотья, а вывернутые суставы с треском остановят эксперимент. Гребаная телесность просто не способна шагать в ногу с идеальным миром «сексуального». В грядущем остается два варианта «художественного» поведения порнографов. Либо магистраль кроваво-травматичных скотств, где секс ограничивается каймой, облекающей физиологические постыдства и оформляющей кредо вседозволенности. Возбуждение перевоплотиться унижением; реалистичное страдание как залог эрекции. Здесь воцаряется выпяченность, гигантомания, перверсия, абсолютизация кровоподтеков, где похоть без боли – ничто. Экстраординарность кунст-камерного соития – симптом чего-то подлинного, единичного, неповторимого. Их верным дорогостоящим джокером и сверх-абсолютным пороком по совместительству окажется единство с реальностью. Либо действующая в «пределах» стратегии «эмансипированного знака» расширяющаяся дорожка 3D-порно, где все доступное карнавальное разнообразие отдает синтетичностью и безжизненной пасторалью. И, в конце концов, мы подойдем к финальному заключению, что в современном порно нет ничего от секса или пресловутой «сексуальности», хотя оно и порочно донельзя, порно – всего лишь разноликая компиляция нескольких пикселей на полотне постыдно неограниченных фантазий. И как бы порнография не пыталась доказать свое существование через единичные случаи секс-насилия, события убийственного коитуса, специфической поэмы тел, она останется греховоднической фикцией.