2. Кто отнял русские имена.

К сожалению, во многих изданиях современных язычников можно прочесть, что церковь «каленым железом искореняла светоотеческие имена, насаждая жидовские клички». Чем подобное мнение плохо, можно говорить долго – и кое-что будет сказано ниже. Но главное – одно. Это неправда. Повторяя такое, язычник сам лепит на себя ярлык лжеца или невежды. Всякий сколь-нибудь начитанный христианин спросит его – «а как быть с учеником святого Кирилла Гораздом, со святым мучеником монахом Кукшей, с черноризцем Храбром, автором «Сказания о письменах», с монахами Пересветом и Ослябей, наконец? Если церковь «каленым железом искореняла» славянские имена, отчего она не «искоренила» их на своей территории, в монастырях? Отчего у сербов, крещеных на три века раньше русских, до сих пор в обиходе Слободаны, Радивои, Вуки и иные славянские имена, а у русских их днем с огнем не сыщешь?»

Более того, самые грамотные могут вспомнить и выдержку из азбуковника XVII века «Первых родов и времен человеци… до некоего времени даяху (давали) детем своим имена, яко же отец и мать отрочати (ребенка) изволят: или от взора (внешнего облика) и естества (нрава, характера), или от вещи, или от притчи (случая). Такожде и словене прежде их крещения даяху имена детем своим сице (вот так): Богдан, Божен, Первой, Второй, Любим и ина таковы. Добра же суть и та (и эти имена были недурны)».

И в самом деле, в «Повести о Савве Грудицыне» той же эпохи встречается купец Бажен Второй, то есть носитель вполне славянского имени. И это – не такое уж исключение. В документах того времени Некрасы и Жданы фигурируют на равных с Иванами и Тимофеями.


То есть церковь, хоть и действительно насаждала христианские – в том числе и жидовские по происхождению – имена, но «искоренять» славянские не пыталась. Если кто-то несогласен со мною, я с большим интересом выслушаю указание на источник, где от имени церкви запрещалось бы или хотя бы осуждалось ношение славянских имен. У церкви достаточно было хлопот с теми, кто не просто назывался языческими по происхождению именами, но и вел себя по-язычески – ставил кумиры, приносил жертвы, творил обряды, гадал, волхвовал.

Когда же все переменилось? Отчего сегодня мы не слышим на улице «Как здоровье, Любим Баженович? Несмеяна, передай, пожалуйста, билетик… Жданко, бросай мяч, домой пора!»?

Вот что пишут в труде «О русских именах» А.В. Суслова и А.В. Суперанская: «большинство русских людей и после обряда крещения продолжало вплоть до XVII века именовать своих детей по-своему, по обычаю, т.е. по-русски… Сложившийся в XIV веке способ именования, при котором разговорный вариант крестного имени сочетался с мирским прозванием… просуществовал до XVIII века, до петровского времени, когда в деловых бумагах стали требовать написания полного имени, совпадающего по форме с церковным, а древнерусские имена перестали допускать в официальные записи». При чудовищно возросшей при Петре роли бюрократии и «официальных записей» поставленные вне закона славянские имена были таким образом вычеркнуты из жизни, и действительно вскоре исчезли. Не Владимир, а Петр отнял у русских русские имена; уцелели лишь попавшие в святцы Владимиры, Ольги, Борисы, Глебы и пр. Как не вспомнить иных авторов, в том числе и А. Широпаева («Тюрьма народа») с А. Ивановым («Христианская чума»), легкомысленно восхищающихся «борьбой» Петра с церковью. По этому поводу лучше вспомнить остроумную фразу В. Истархова (кстати, его оценка Петра гораздо вернее) «Если крокодил съел твоего врага, это еще не означает, что он – твой друг». К слову, церковь, в отличие от славянских имен, «борьбу» с нею Петра отличнейшим образом пережила, что заставляет в серьезности этой «борьбы» очень и очень усомниться.

Какие же выводы из сказанного? Во-первых, не надо приписывать церкви чужие прегрешения, у нее хватает своих.

Во-вторых, как в древней Руси, так и сейчас называться языческим именем не значит стать язычником и представлять угрозу для врагов Руси. Мало перепрыгнуть через костер и гордо назваться каким-нибудь Ратибором или Владисветом. Надо еще и действовать по-язычески, жить по-славянски. А то можно дождаться от христиан и ехидных кивков в сторону Мстислава Ростроповича с Борисом Березовским и Владимиром Гусинским: мол, тоже те еще «славяне».

В-третьих, не надо застревать мозгами в Х веке, воображая, будто страшнее христианства и церкви у язычества врагов нет, а любой их враг, будь то сатанист или атеист – наш естественный союзник. Светская культура петербургской империи, Советского союза, современной России – не альтернатива христианству для язычника. Это следующие за христианством шаги по лестнице, уводящей прочь от ценностей Рода и Природы. Петр боролся с церковью, большевики боролись с церковью, американские сектанты борются с церковью, а доставалось от этой борьбы отнюдь не церкви – она, подобно цистам глистов [2], переживет и не такое – а Руси и остаткам русского духа в ней. Есть и для язычника вещи хуже христианства. И очень плохо – фатально плохо! – что столь многие из нас этого не понимают, что появляются на достойных и уважаемых сайтах вредные статьи вроде «О Языческой (да простят меня Боги и предки за повторение подобного!) сущности современной западной цивилизации», а желание быть не столько язычником, сколько антихристианином, прикрывается словами про «нежелание толкиенизма». Да воевать с полудохлой РПЦ и мириться с гораздо более сильной и опасной мерзостью «современного мира» – это и есть толкиенизм, грозная битва картонным мечом с ряженым орком и равнодушие к засилью реальных черномазых урукхаев на родных улицах.

И в четвертых – как раз об одной из таких вещей, что хуже христианства. Если когда-то церковь начала с употребления новых имен наряду со старыми, славянскими, а закончилось дело исчезновением последних, то, может быть, не стоит очень уж радоваться тому, что очередные обновители мира дозволяют нам (пока?) пользоваться наряду с идентификационным номером и личными именами? В конце-то концов, еще не вечер, а темпы «прогресса» ускоряются.
http://www.nasled.org/vera/Ob_imenax.htm