События произошедшие в 1520 году в четырех километрах к востоку от поселков Баттау и Рантау (сейчас г. Пионерский) на участке побережья, которое было сакрализовано еще в эпоху бронзы, описаны в летописи Лукаса Давида, как двойное жертвоприношение последнего вайделота Валтина Суплитта.
Ансбах Альбрехт сын маркграфа Фридриха фон Бранденбурга избранный в 1511 году Великим Магистром Ордена сделал попытку избавиться от вассальной зависимости Ордена от Польши, но терпел одно поражение за другим. Летом 1520 года польские войска заняли южные подступы к Кенигсбергу, а корабли Гданьска готовились к высадке десанта на северном побережье Самбии. Власти для защиты Орденского государства вынуждены были привлечь даже магические возможности, которыми обладали прусские языческие жрецы.
Народная память донесла до нас эти события следующим образом.
Валтин Зупплит числился вольным крестьянином, а на самом деле был колдуном - вайделотом (пруск. знающий), родом из самбийских жрецов. И хотя пруссы давно уже считались христианами, люди подобные Зупплиту, пользовались в их среде огромным влиянием. Вайделоты всячески старались скрыть от властей как свое происхождение, так и поразительные способности. Колдовство было вне закона (за колдовство полагался крупный штраф). Сохранять тайну удавалось, поскольку простые люди, особенно из пруссов, уважали и побаивались вайделотов.
Весть о появлении польских кораблей облетела Витланд мгновенно. Немецкие крестьяне точили рогатины, самбийские крестьяне чистили мечи своих предков, дворяне собирали дружины. Выходцы из Голандии, Чехии, Венгрии, Руси - те, чьи предки пришли сюда триста лет назад, и те, кто сам только что обжился, - все готовились защищать Замланд.
В тот день маркграфу донесли, что на Витланде есть крестьянин, из вайделотов, который берется колдовством отогнать польский флот от берега. Но для этого необходимо получить высочайшее разрешение на ворожбу. У маркграфа не было времени для моральных колебаний, как, впрочем, не было и другого способа избежать польского нашествия. Он дал добро.
Вайделот собрал огромную толпу крестьян-соплеменников. Из епархии Гермау, окрестностей Фишхаузена, из Тиренберга, даже из отдаленного Побеттена пришли люди, не забывшие обычаи пращуров. Вскладчину они купили черного быка и несколько бочек пива и собрались на высоком берегу, в районе креста святого Адальберта (район Приморска, здесь в 997 году язычниками был убит первый креститель Пруссиии монах-миссионер Адальберт). Они развели два больших костра, на одном из которых поставили гигансткую сковороду, а на другом - котел. После чего стали молиться своим богам, а помолившисть, забили быка и разделали его. Но шкуру, кости и внутренности они не выбросили, а поджарили все это на сковороде и раскидали в море, вдоль берега. Затем сварили мясо в котле, все время подсаливая варево и нашептывая над ним заклинания. Движения их напоминали танец. Мясо они вынули из котла и сьели, запивая пивом, а бульон разлили на берегу. После чего все отошли на триста шагов, а Валтин Зупплит остался на откосе в одиночестве. Вдруг среди ясного и чистого неба раздался раскат грома, и по правую сторону от Зупплита в море ударила молния. И море закипело в этом месте, зашипело, выбросив облако пара. А по левую сторону вдруг появился смерч, и столб его, закрученный в штопор, какое-то время крутился на берегу, а потом ушел в море и там рассыпался, вздыбив огромную волну. Все это видели не только крестьяне, пришедшие с Зупплитом, но и рыцари маркграфа, и его кнехты, и он сам, поскольку находился тут же, неподалеку. Не очень-то веря в колдовство, он пришел к берегу, чтобы с оружием в руках встретить поляков.
Валтин со своими людьми, пошатываясь и распевая непотребные песни, ушли, а все остальные принялись следить за польскими судами, которые к тому времени подошли уже достаточно близко, но почему-то не стали ни причаливать, ни бросать якоря, а как-то неуклюже повернувшись, двинулись вдоль берега. Так продолжалось до заката солнца. Поляки то приближались к берегу, то отходили. К вечеру они уплыли за горизонт. На другой день польские корабли повторили свои странные маневры. Они, точно стая уток, плавали вдоль береговой линии, словно не зная, куда бы им приткнуться. Тоже самое повторилось и на третий день. И только на четвертый день, утром, суда развернулись и исчезли за горизонтом.
Много позже поляки, бывшие в этом морском походе, рассказывали, крестясь и в страхе оглядываясь, что сам черт тогда водил их у берега и не давал причалить. Им то казалось, что между короблем и берегом открывается жуткая бездна, то перед ними вставала песчаная стена, то внезапно ураганный ветер мельчайшим песком забивал им глаза и нос. Здесь эту историю можно бы и закончить. Однако у нее есть давольно забавное продолжение.
Семь лет после этого ни один рыбак на Витланде не мог выловить даже крошечной камбалы. Все побережье бедствовало - ведь рыба была не последней статьей доходов. И никто не понимал, что же происходит. Пока сам Зупплит не догадался, что это его рук дело. Не то с пьяну, не то впопыхах, но вместе с вражескими судами он отогнал от берега все, что было тогда в море.
За свой счет он купил хорошо откормленную черную свинью и две бочки пива. Так же, как и в прошлый раз, он собрал своих друзей, они разделали и приготовили на берегу свинью, выбросив при этом ее соски в море, а потом колдуя, как следует попировали.
Хроникеры отмечают, что в то год на Витланде было столько рыбы, что даже малые дети хватали ее руками у самого берега. А Валтин Зупплит за колдовство был оштрафован. Да на такую сумму, что неприменно пошел бы по миру, если бы не помощь благодарных рыбаков.

Что в этой легенде правда, а что нет не мне судить, но место этого жертвоприношения было найдено в ходе работ Балтийской экспедиции Института архиологии АН СССР в 1984 г. На морском берегу стоял грубо обработанный гранитный валун, острием направленный на восток: именно оттуда, из-за нынешнего мыса Гвардейский, могли приближаться польские корабли. Северо-восточный угол верхней плоскости камня был ограничен канавкой, видимо для стока жертвенной крови. К сожалению, да наших дней этот памятник величия прусского язычества не сохранился: в 1991 г. при строительстве очистных сооружений в районе Прибрежного он был уничтожен.