Из сборника рассказов "Стена" моего любимого писателя.

.....Я чувствовал себя усталым и измотанным. Мне не хотелось больше думать о том, что произойдет на рассвете. Мне не хотелось думать о смерти. Это ни к чему не вело, я сталкивался лишь со словами или с пустотой. Но как только начинал думать о чем-то другом, так вновь видел стволы направленных на меня ружей. Раз двадцать подряд, должно быть, я пережил свою казнь; я даже подумал, что, может быть, это и к лучшему: на какую-то минуту удалось заснуть. Они тащили меня к стене, а я отбивался; я просил у них прощения. Я проснулся, вздрогнув, и посмотрел на бельгийца: я боялся, что кричал во сне. Но он поглаживал свои усы и ничего не заметил. Если бы я захотел, то, думаю, смог бы заснуть еще на какое-то время: я не спал целые сутки и крайне устал. Но мне не хотелось терять два часа жизни: они придут и разбудят меня на рассвете, и я пойду за ними, одуревший от сна, и сдохну без звука; я не хотел этого, я не хотел умирать как скотина, мне хотелось понять. И потом, я боялся кошмаров. Я встал, прошелся по подвалу и, пытаясь изменить ход своих мыслей, принялся думать о прожитой жизни. Куча воспоминаний навалилась на меня. Воспоминаний плохих и хороших – или, скорее, я называл их так РАНЬШЕ. Всплывали лица и отдельные события. Я вновь увидел лицо молоденького новильеро, поднятого на рога во время ярмарки в Валенсии, лицо одного из своих дядюшек, лицо Рамона Гриса. Вспомнились кое-какие истории: как в 26 году я шатался без работы в течение трех месяцев, как чуть было не подох с голоду. Я вспомнил ночь, проведенную на скамейке в Гренаде: я не ел три дня и просо взбесился, потому что не хотел подыхать. Все это вызвало сейчас улыбку. С какой жадностью гонялся я за счастьем, за женщинами, за свободой. Зачем? Я мечтал об освобождении Испании, преклонялся перед Пии-Маргалем, примкнул к анархистскому движению, выступал на собраниях – я все принимал всерьез, словно был бессмертным.
В этот момент мне казалось, что вся моя жизнь предстала предо мной. «Все это гнусная ложь», - подумал я. Жизнь ничего не стоила, подойдя к концу. Я спрашивал себя, как мог я шататься по улицам, шутить с девушками, - я и пальцем бы не пошевелил, если бы мог представить, что умру вот так. Вся моя конченая жизнь лежала передо мной, завязанная, как мешок; но все находящееся внутри осталось незаконченным. Какое-то мгновение я пытался трезво оценить ее. Вот бы сказать: это – красивая жизнь. Но она не поддавалась оценке, это был всего лишь набросок; в течение всей своей жизни я занимался лишь тем, что выписывал векселя по залог вечности; я так ничего и не понял. Я ни о чем не жалел – имелась куча вещей, о которых стоило бы пожалеть: о вкусе мансанильи или же о купании в маленькой бухточке возле Кадиса, - но смерть разрушила все иллюзии.

Жан-Поль Сартр, Стена.