8 января 2005 год.
Будильник в мобильном затрубил подъем, после которого он обычно отключается и я продолжаю нежиться в постели, тем более что сегодня суббота. Но это же выходной, а значит, если погода не подведет полетам быть.
С кружкой кофе стою на кухне и рассматриваю в окно привычный утренний пейзаж. Спокойно волнуется море, окрашенное в бирюзу. Дым трубы от котельной в Нахимке показывает северо-запад. Перехожу в свою комнату и смотрю на горы, покрытые снежными шапками. Оборонка… Именно туда сегодня нужно ехать, ее дежурный ветер. Звоню Сергею Ярун, докладываю обстановку, договариваемся созвониться через час.
Через двадцать минут боевой Рыжый Ап послушно везет меня за город. Еще через двадцать я в Оборонном. Но последние двести метров он со своей горе резиной не желает ехать по размытому грунтовому подъему. Переодевшись и навалив на себя крыло, двигаю вверх. Рыжик одиноко остается стоять на краю поля со свежей, только вчера наклеенным на заднее стекло, крылом с пилотом. Теперь он четко дает понять местным коровам и дачникам цель визита его пассажиров. Еще двадцать минут и стоя на северном старте, перезваниваю Сергею, они уже выезжают.
Внизу по полю карабкается восьмерка. Это Харьковчане проводят рождественские каникулы в наших благодатных краях. Махая руками, приветствуем друг друга.
Перебираюсь на северо-западный старт. Ухожу с третьей попытки. Пройдя вдоль северного склона, теряю высоту и, развернувшись, медленно, но уверенно возвращаюсь обратно. Уж больно доворачивает на запад, да еще и небольшой контр-склон перед горой дает о себе знать. Повоевав минут десять, критически проваливаюсь и спешу на посадку.
Харьковчане видели мой полет и уже успели выдвинуться вверх. Пришлось им возвращаться. Понимаем, что летать будем не здесь.
Подъехали Сергей с Олегом. Решаем ехать в Орлиное и карабкаться на Лысую.
В Орлином моя подвеска первый раз принимает в свое чрево запаску. Теперь я еще и о ней подумать успею, если уж совсем худо будет.
Лысую берем в лоб и только на гребне выходим на тропу. Она идет из Орлиного, и никто до сих пор не знает где она начинается. Верхушка, покрытая снегом, оправдывает свое название, но наверняка есть трудновыговариваемый топоним татарского происхождения.
Дует вдоль поднимающегося гребня. Слева обрыв, справа и впереди все покрыто лесом. Ждем, только Сергей поднимается и пробует. Говорит, что сильно раздуло, ждем.
Прохожу инструктаж: «Как только вылетишь сразу уходи от скалы». В предыдущий раз я это хорошо усвоил. Тогда крыло великовато для меня было и у скалы очень легко сложило правую сторону. В рацию раздавались крики, но я их не слышал. Спиральное вращение было убито на корню четкими интуитивными действиями (конечно, меня этому учили): левую клеванту зажал, правую качаю. Здесь уже начал понимать многоголосую рацию: «Уходи от склона…». Внизу тогда все в один голос затвердили, что мне нужно крылышко поменьше или гирю с собой таскать. Крылышко поменял.
Решаем стартовать. Первым уходит Сергей, за ним Олег. Олег сильно заходит в ущелье слева и его начинает выдувать, на акселераторе он медленно, но уверенно пробивается вперед. И вот они уже вдвоем в толстом динамке высоты, что по ту сторону ущелья.
Без особых проблем ухожу следующим. Достаточно поднявшись вдоль хребта, разворачиваю налево и довольно быстро перескакиваю ущелье. Вместо того чтобы следовать примеру опытных товарищей ухожу дальше на запад вдоль ложки. Увлекся. Пытаюсь вернуться обратно. В это время все уже взлетели. Уши не помогают, акселератора нет. Потом рассказали, что можно пробовать его руками тянуть. Хватает наглости любоваться заснеженным плато. Уже прекрасно понимаю, что сейчас мне будет не до красот. Протягиваю вдоль склона к Байдарским воротам, видно море Форос и Форосскую церковь. Над Байдарским перевалом и решаю переваливать, сдуваться… Упираюсь, начинаю ютиться. А надо было разворачиваться по ветру и, поджав клеванты, идти по нему.
Подо мной Форосская церковь, хорошая погода и выходной привели сюда много народу. Вот он и ротор, колбаснуло, закрутило. Бездействую, испугался, был готов испугаться. Женские визги будоражат святые кресты. Успеваю подумать о запаске. Потом рассказали, что сделал два с половиной оборота. Раскрылся, клевок, я выше крыла, слабеет натяжение в стропах… Поколбасило…
Неуютно. Быстро снижаюсь, мощный нисходняк. Ищу место для посадки. Замечаю в Форосе футбольное поле, но по эту сторону Крымских гор сильный запад и попасть в ворота мне не светит. На восточной окраине Фороса еще раз передергивает. Строители внизу прекращают свою работу… Пляж – узкая, короткая полоска, ограниченная пирсами, морем и навесами. Остается метров пятнадцать высоты и порывом, из-за пары особняков выносит над водой… Уже согласен приводниться двадцать метров в холодной воде протяну. Зажимаю правую клеванту, разворот. Со стороны моря врезаюсь ногами в мокрую от редкого наката гальку. Крыло багряным пятном расстилается на пустынном лежбище. Быстро бьется сердце, переживая радость хеппи-энда. Слегка гудят пальцы ног от встречи с обтесанными камушками. Выстегиваюсь из подвески, второпях и неловко, эйфория. Достаю фотик, пару снимков. Потом, изучая их, на одном увидел треугольник: крыло, Форосская церковь и вышка – погранцов вышка.
Не прошло и минуты как три бойца в камуфляжной форме взяли меня в окружение, как настоящего диверсанта, уйти мне бы не удалось. Меня вежливо пригласили к начальнику заставы. Пока я собирал крыло, прибыл и он. Бойцы построены и наблюдают. По отношению к ним и старшему лейтенанту Паше я спокоен как слон. Вспоминаю о телефоне и о том, что нужно предупредить всех, что цел. Телефона нет, он предательски забыт в Рыжем Апе.
Пять минут под конвоем, мы на погранзаставе. Чистое и ухоженное место. Не будь рядом президентской дачи (президент как раз был там, об этом говорил и пограничный катер в море), этот райский армейский уголок здесь бы не появился. Еще по дороге я волнуюсь о времени моего заточения. Если есть паспорт, минут двадцать, сообщил лейтенант. Паспорт был.
Располагаемся в кабинете у начальника. Знакомимся, разрешено называть хозяина положения просто Пашей. Паша вежливо вручает мне для ознакомления выделенный зеленым маркером п. 19 постановления КМУ №1147 от 28 июля 1998г. «Про приграничный режим», согласно которому он собрался оштрафовать меня на 51 гривну за «осуществление полетов в приграничной зоне без согласования». Согласен, только быстрей. И у меня всего 40 гривен, а еще надо на такси потратится, чтобы к своим побыстрей, они-то изволновались. Паша с понимание срезает штраф до 17 гривен (харьковчан он не пожалел, пару дней назад вся четверка пострадала на 204 гривны). Его бюрократия с переписыванием протокола затягивает дело на полчаса. Дома, изучая протокол, выяснил, что номер паспорта Паша умудрился переписать так, что ни одной буквы и цифры с оригиналом не совпадало. Штраф уплачен. Разъяснительная работа проведена. Покидаю заставу. И только неприятно прорезал слух вопрос сопровождающего молодогвардейца: «А ты, что не знал, что летать нельзя?». Я растерялся и буркнул что-то в ответ.
Даже в не межсезонье цены на такси, хоть и единственное, кусаются. После короткой торговли, решаю ехать, а денег займу. За Форосской церковью приказываю остановиться, увидел Серегу. Ему стало легче. Первый его вопрос: «Где телефон?»… Пока такси спускается к Орлиному, где припаркован Рыжык, понимаю, что сорвал ребятам хорошие полеты.
Все едут на бочку в Балаклаву. Рыжый Ап несет меня туда же, а телефон показывает 16 неотвеченных вызовов.
На бочке я еще ни разу не был. Подъехав, мы застали одиноко летающего Гию и с десяток уже отлетавшего народу. Но, как оказалось, мы приехали на самые сливки. Ветер довернул на юго-запад.
Эти полчаса были лучшими, такой релаксации от полетов я еще не получал. Внизу море, впереди багряное от заката небо, справа Балаклавская бухта, крепость Чембало, слева растворяющийся в облаках хребет. Темнеет. Ухожу на посадку последний. Прекрасное окончание бурного летного дня.
Договариваемся встретиться в пиццерии Челентано. Разъезжаемся.
Часам к восьми вечера собираемся в пиццерии, человек пять. Поднимаю свой бокал пива и тянусь чокнуться. «Не чокаемся», - говорит Сергей, - «Сегодня ночью в больнице умер Виктор, земля ему пухом…»
[500x375]