Над всем распростерла свои крылья черная ночь.
Он умоляет ее.
Его рука лежит на ее руке. Они стоят в холодной торжественной тьме и
смотрят в ослепительно освещенную комнату. Его лицо бледно от ужаса. На ее
лице написаны желание и презрительный упрек, и оно бледно от волнения
перед неизбежным.
В десяти милях, на Гаррисбургском шоссе, уже прокричал свое
"ку-ка-реку" петух с растрепанным хвостом, но женщина непоколебима.
Он умоляет ее.
Она стряхивает его руку со своей жестом, ясно говорящим об
отвращении, и делает шаг по направлению к освещенной комнате.
Он умоляет ее.
Хрустальные блики луны дрожат на ветвях деревьев над ними. Звездная
пыль осыпала грань, за которой начинается Непостижимое. Нечто Абсолютное
царит над всем.
Грех - внизу. Наверху - мир.
Порыв норда хлестнул их резким ударом хлыста. Мимо проносятся
экипажи. Изморозь ползет по камням, ложится хрустя вдоль перил и
отбрасывает, как северное сияние, назад к луне ее вызывающие лучи.
Он умоляет ее.
Наконец, она поворачивается, убежденная.
Он настоял на своем отказе угостить ее устрицами.
/О'Генри/