[показать]
А я ведь тоже не лишён тщеславных мыслей. Иногда мне представляется, что я рождён быть героем, как бы глупо это не звучало. Да-да. Тем самим героем, что должен строить тропу из Добра и нести Свет. Тогда же я осознаю, что ничего не сделал из того, что должен. Я слаб и жалок в сути своей, и только вера позволяет мне быть хоть кем-то.
Разве героя может трясти от одиночества? Да, одиночество – моя главная фобия. Я всегда был один. Семья у меня была «неблагополучная», если можно так выразиться. Не стоит вспоминать. В школе я так и нашёл друзей – уж очень был «в себе», да и рос тщедушным и больным. Был один. Это было привычно. Я даже не завидовал другим, так как не понимал. Тогда, как и любой подросток, я помышлял о суициде, имея на такие мысли чуточку больше права, чем другие. Ну, тогда я так считал. Это не правда. Могу ли я сказать, что рано повзрослел? Нет. Я тот же ребёнок.
В общем, тогда, найдя настоящих друзей, людей крайне необычных, людей, с которыми меня по большому счёту ничего не могло связать, я чувствовал себя «живым» что ли. И теперь, оставаясь один, я боюсь. Это мой подсознательный страх, оставшийся с прошлого. Боюсь, что всё пройдёт, и мне некуда будет уже идти, у меня не будет того, чем я живу. Это абсурдно – мечтать об одиночестве. Но я понимаю. По-крайней мере, старюсь понять всех. Я не боюсь умереть – пока я не сделал столько ошибок, сколько смогу наделать. Тем более Там мы будем все вместе, соприкасаясь.

Ты свята, но я Тебе не верю,
И давно всё знаю наперед:
Будет день, и распахнутся двери,
Вереница белая пройдёт.

Будут страшны, будут несказанны
Неземные маски лиц…
Буду я взывать к Тебе: «Осанна!»,
Сумасшедший, распростёртый ниц.

И тогда, поднявшись выше тлена,
Ты откроешь Лучезарный Лик.
И, свободный от земного плена,
Я пролью всю жизнь в последний крик.

А. Блок