БАРЕНЦУХА


В начале июля 2009 года, в составе группы ответственных и не очень ответственных товарищей, среди которых были совсем уж безответственные не товарищи, я отправился в поход по Баренцеву морю.
Поход был водный, двумя экипажами на двух катамаранах типа Альбатрос. Старт в г. Лиинахамари Печенгский район Мурманской области, финиш – как получится. Сроки были приблизительные, но никак не меньше месяца, желательно полтора. В мечтах было болтаться в море до сентября, но на то и мечты, что сбываются они не часто..
Подготовка к этому сложному и безумно интересному походу была заблаговременной, но кто кроме меня подготавливался к нему и как – я не знаю. Уже год прошел с того момента, а до сих пор сведения у меня неполные и противоречивые. У каждого из участников своя правда и свое видение. После того похода я продолжаю немного общаться только с одним его участником, изредка перекидываясь смс с двумя другими в просторах глобальной сети. Пятый турист, не совсем понятно как оказавшийся в нашей команде, пропал из моего поля зрения сразу после похода и, надеюсь, навсегда.


О походе том вряд ли любят вспоминать все его участники. Принес он не только радость с восторгом от встречи с северным морем, но и море разочарования. Только с Андреем, руководителем и капитаном «моего» катамарана, в очередном нашем путешествии на Ладожском озере, мы несколько раз вяло повспоминали пару-тройку эпизодов той экспедиции, да на том и закончили.
Но Андрей неоднократно спрашивал об отчете, который я тогда еще хотел написать, но не знал, с какой стороны подступиться. Отвечал ему, что сложно описать все наши взаимоотношения, а только техническую часть похода мне описывать не интересно вовсе. Прямо тогда сказал, что и по тебе ведь пройтись придется ради объективности, не обольщайся. Тот в свою очередь напрягся, мол, а что я, а что я? Да то.. Любим мы себя считать безгрешными, видя в чужом глазу соринку..
Но было бы крайне неправильно весь свой рассказ повествовать в этом ключе – все плохо и неудачно. Неудачно было по большому счету только одно – команда, бездумно сколоченная Андреем. Соответственно, все остльные наши злоключения лишь следствие этого.
Поначалу на Баренцуху мы должны были отправиться с ним вдвоем, но Андрей по природе парень сам по себе, капитан, судовладелец и прочее, к моему мнению никогда не прислушивался, так что делал всегда что хотел. Захотел – сделал, поставил перед фактом. Не нравится – до свидания или принимай как есть. Так примерно.
В итоге им было решено взять в поход второй экипаж - нашего общего знакомого Влада и одного товарища, фотографа из Мончегорска, Жору. А уже перед самым походом я узнал о Марии, пятом члене команды, на то время близкой подруге Влада. Мы тогда приехали на Ладожский вокзал, покупали билеты до Мурманска, я ее и увидел, выразил удивление и недовольство, сказал об этом Андрею, но толку то? В итоге судовые роли были переиграны по ходу пьесы, я с Андреем и Жорой шли на катамаране Андрея, а Влад и Мария на катамаране Влада. В документы, естественно, изменения в ролях внесены не были, что впоследствии принесло хлопоты с пограничниками..

В первых числах июля мы втроем – я, Андрей и Влад – встретились на вокзале. Жора должен был подсесть к нам в купе в Мончегорске, а Маша, снабженная мурманскими паролями и явками, выехала на полсуток раньше. Весь груз мы заранее отправили через транспортную компанию, что крайне удобно, когда снаряжение и продукты вместе весят около половины тонны. Ехали налегке.
Настроение было приподнятое, ожидание самого лучшего похода в жизни, и вообще – впереди ждет 5 кс, не меньше! Наш любимый Север, море, рыба! Шторма и штиль, полярный день и все-все-все! Пиво и рыба уже плескались в купе плацкартного вагона, много рыбы, много пива.. Это пиршество сразу началось, как только до «рыбных» остановок добрались. Денег, помню, на это мы спустили очень прилично.
Полвагона ехало негров. Подумал - Русские, значит, на юга подались, негры на Север полетели. Смешно было. Через короткое время все вокруг уже знали, что в одном из купе гуляют наследники Дежнева и Гагарина, мы уже чуть автографы не раздавали. Влад немного посидел с нами и неспешно забрался на вторую полку, подальше от начинавшегося бардака, поскольку «потребляет» очень мало, а мы с Андреем уже рвали баян внизу.
Но без особого уж бардака, поскольку люди в общем-то немного воспитанные и культурные.

Как-то внезапно для меня в купе оказался мужичок средних лет. Сел напротив, поздоровался и начал изучать взглядом. Андрей представил его, мол, это Жора, наш попутчик. Жора был отчего-то хмур и не особо дружелюбен. Ну, мало ли, какие люди бывают.. Может от супруги удрал, потому неприветливый, может недовольный вагонным сервисом.. Подумал потом с ним разбраться, что за компаньон, а пока было чем заняться. Ощущение дороги, полутемного купе, перестук колес, веселые люди в соседних купе.
До Мурманска доехали прекрасно. Жора за полчаса впитал в себя атмосферу предстоящего путешествия вместе с десятком рюмок спирта и уже выглядел настоящим эскимосом. Его первоначальная скромность и немногословность еще в вагоне канула в лету, и мы все успели оценить его словарный запас и беспардонность. Матом Жора крыл везде и всем, не стесняясь и не менжуясь. Пока с нами не было Маши – было терпимо, это потом своим матом Жора зарабатывал очки в минус, и часть претензий к нему и неприязнь была из-за этого.

В Мурманске нас встретил местный житель, тоже Андрей, с которым заранее созванивался Андрей наш, капитан и начальник. Он предоставил нам крышу на ночь в Мурманске и авто – Форд Транзит – на котором добросил до причала в Лиинахамари на следующий день, а потом и на обратном пути забрал нас из Видяево и так же приютил на ночь. Отличный молодой мужик, было просто приятно с ним познакомиться и общаться. Он, кстати, спросил потом про Жору, почему сей друг не был случайно утоплен, шуткой, конечно, но я его понял. Мы тогда втроем сидели у него на кухне, я и два Андрея, выпивали, отъедались, разговаривали за жизнь.
А по приезду нашему в Мурманск, мы сразу отправились по адресу, там уже нас ждала Мария, приготовившая на всех ужин. Она приехала на полдня раньше, явки и пароли знала заранее, как уже сказано. Мы ввалились веселыми, излишне может быть возбужденными. С собой было пол-ящика пива и море позитива. Но я тогда уже понял, что женщина в нашей команде – к беде. Андрей и Жора совсем не замечали, что Маша прежде всего женщина, а не матрос, вели себя хамски, по отношению к ней. Это, в принципе, не удивительно мне сейчас, поскольку и к своим женам они крайне грубы. Влад и Мария это терпеть не хотели и не могли, я же поддержал скорее их экипаж, но, правда, сильно не осаживал и свой. Все это началось еще на берегу, продолжилось в море и закончилось только в Питере. Думаю, что поход можно было сворачивать уже тогда, но всех остановило то, что уже было потрачено слишком много сил и, главное, средств.
Но уже пробежала кошка между Машей и Андреем, потому что капитаном для нее был прежде всего Влад, «а не этот идиот», уже меня бесить стал Жора, уже ерепениться на Андрея стал Влад, не давая в обиду Марию.. Короче говоря, клубок стал заворачиваться.
Вечером завалились спать, кто где, а спали мы в одной комнате. Андрей и Жора сильно храпели.. Спал я из-за этого плохо, лежал, наблюдал сверху, как на полу Влад осторожно гладит Марию, курил… Влад ведь сам настоял на ее участии в походе, говорил мне после Андрей, даже грозил, что не будет участвовать, если ее не возьмем. Тогда я этого не знал, а лежал и думал, что Влад просто кретин, я бы девочку свою так не испытывал. Андрюха не разу не рыцарь, а Жора просто мудак по жизни..

Утром позавтракали, Андрей отпустил какую-то колкость Маше, что-то по поводу съедобно - не съедобно, Жора не мог заткнуть свой матюгальник, Влад молча кипел, а я наблюдал за всем этим Добрым Утром, пил пиво и думал о своем. После собрались, сели в машину и поехали до транспортной компании, где получили свой багаж, опять загрузили все в Андрюхин форд и потихоньку тронулись в Лиинахамари.

Дорога на Лиинахамари впечатлений каких-то не произвела. С Жорой мы ехали в кузове на вещах, пили пиво и болтали ни о чем. Трясло хорошо. Я раньше в этих местах бывал, посему пейзаж был знаком, приятен, но не более. Было пасмурно, но без дождя. И то благо.
Доехали до поста пограничников, предъявили на шлагбауме документы и все разрешения, отправились далее на заставу. Там в здание заставы я пошел с Андреем, поскольку вдвоем не так страшно, как одному, а остальные ждали около машины.
На заставе было все начальство, включая морских погранцов. Внимательно, дотошно изучили документы, нашли какое-то несоответствие из-за появления в списке Марии и, конечно, запретили ей выход в море.
Стали обсуждать, каким образом исправить нашу «ошибку», договорились проехать на причал в Лиинахамари, и пока будем собирать катамараны, кто-нибудь из нас сгоняет обратно в Мурманск и документы дооформит. На том и порешили.
Когда все прояснилось и было понятно, что делать и как дальше, я продолжил знакомство с пограничниками. Оказалось, что начальник заставы меня узнал сразу, мы когда-то вместе учились в одном заведении, но он на курс младше. Потому и отношение к Андрею было лояльное, если честно. Есть у Андрюхи такое качество, что порой он выводит из себя оппонента и просто напрашивается на неприятности. В тот раз ему простили из-за меня. Спасибо я от него не слышал.
Вечер продолжался. Началась суета с документами. Начались тёрки Андрея с Владом из-за Маши, собственно говоря из-за того, кому ехать в Мурманск, кто это оплачивает и т.д. В итоге поехали оба. Точно сейчас не помню. Но вспоминал это Андрюха потом постоянно и с негодованием.
Мы же расположились на берегу, рядом со старым пирсом, на котором ловили рыбу местные жители. Разгрузили машину. Понятно, что сборка сегодня если и начнется, то в море выйдем мы не раньше следующего дня, пока не сделаем все документы, не опробируем двигатели и прочее.
Мы никуда не спешили, однако Влад, игнорируя мероприятие по поводу проводов нашего водилы, вместо культурного выпивона предпочел с Машей начать сборку катамарана, словно стартовать решил в ночь. Было понятно, что никуда он без нас не уйдет, и мы вчетвером стояли, разливали и закусывали. Был хороший вечер, уже даже ночь, которую портил Жора.
Его привычка вклиниться между двумя беседующими людьми, повернуться спиной к тому, кто в данный момент неинтересен и что-то начать рассказывать, при чем совершенно не в тему, меня потом доводила до белого каления, а в этот раз, первый по счету, слегка взбесила. Я взял его чуть не за шкирку, подвинул в сторону и отчитал. Этот клиент сделал удивленные глаза, мол, а за что? А в этот раз я как раз общался с тем самым офицером из морчастей ПВ, каптри. Мы с ним как-то сразу подружились и он потом постоянно приходил ко мне в гости, до самого моего отплытия. Так что Жора нарвался в первый же день.
До самого вечера, пока не завалились тут же, на берегу, мы продолжали пить, есть, разговаривать. Было интересно все. Как тут живется, что было раньше, что нас ждет впереди. Водила наш уехал где-то ближе к полуночи, мы разумно предлагали ему все-таки поспать перед дорогой, но хозяин - барин. Уехал, доехал нормально, как потом оказалось. Влад с Машей так и не присоединились к нам, разбили в стороне палатку и завалились до утра. На их месте я сделал бы так же, ибо на кой черт им пьяные разговоры уже «чужого» экипажа.

Чтобы местные бичи не растащили наш скарб мы легли тут же, возле бочек и герм. Спали бдительно, пугая округу страшным храпом. Пограничник прямо в форме спал с нами, идти ему было некуда. Было немного неудобно спать на галечном пляжу почти на дороге.

О Лиинахамари можно сказать в двух словах то, что когда-то тут кипела жизнь, а теперь жизнь умерла. Красивейшие места, когда-то обжитые, сейчас брошены и завалены разным мусором. Заброшенные дома зияющие выбитыми окнами, пустые детские садики с разваленными песочницами и грибками с облупленной краской, затопленные корабли с торчащими ржавыми надстройками, разбитые напрочь дороги.. Тоска. Довольно много общался с местными жителями – бедолаги. Остались те, кому совсем уж некуда податься, да служивые. Первые – это пьянь и браконьеры, вторые – те, кто этих браконьеров стрижет, пьют поменьше, просыхают еще. Других там не встречал. Женщин видел – в магазине. Держат себя в форме. На них, наверное, и теплится еще искра жизни в этих местах. Надеюсь, что все-таки не всех там встретил, иначе совсем уж картина нарисовалась неприглядная.

Потом наступило утро! Первое утро на Баренцевом море! Как же я счастлив! Счастливы остальные! Все улыбаются, готовы завтракать и совершать подвиги! Приятно посмотреть.
Чем-то закусив, мы приступили к сборке плавсредств. Я уже собирал ранее катамаран Андрея, делал все по памяти скоро и правильно, ну а Жора только мешался под руками и постоянно терял то гайку то ключ. Так стало понятно, что руки Жоры растут из задницы. Ладно, вдвоем с Андрюхой мы привычно собрали это изделие Ташкентского авиазавода и втроем уже спустили его на воду. Дальше настал черед двигателя…
Дальше настал … назову это словом «ахтунг».

Он подкрался незаметно.
Сначала не завелся движок Влада, потом чихнул и заглох движок Андрюхи. Поначалу никто не напрягся, все-таки они тоже проделали немалый путь. Покрутили, сунули в ведро, дернули.. Вроде опять чихнула Андрюхина Ямаха.. Потом проходит пять минут, десять, тридцать… Маты Андрея все громче, громче, громче… Я под руку не лезу, советы не даю, курю себе в сторонке и думаю, что пахнет жареным. Дошло до разборки двигателя.
Движок Влада, оказывается, еще перед походом был утоплен его отцом. Влад это знал, но ничего не предпринял по этому поводу.. Так и отправил его на Север мертвой железкой. Зачем? Двигатель Андрея почему сдох – когда разобрали его, то выяснили. Прогорела прокладка головки цилиндра. Вот то ли сейчас прогорела, то ли раньше, как тут выяснишь? Запасной не было все равно… Так что новость была, конечно, отвратительная. Какие к черту паруса на море? Мы даже на Ладоге на моторах по три четверти пути проходили, не ожидая попутных ветров, не боясь штормов, а на Баренцухе как? Заявленный маршрут вокруг Кольского – это минимум! Так мы при первой возможности должны были до Архангельска идти! Эх… Без моторов все, что нам оставалось, это полностью положиться на силу ветра, попутное направление и удачу.
Смешно было даже думать о намеченном ранее маршруте, противно было думать о возвращении. Раз уж мы проделали такой путь, то пойдем на парусах, столько, сколько сможем, время с месяц у нас есть точно, дальше посмотрим.
Но попытки реанимировать хотя бы один мотор мы предприняли. Тот моряк познакомил меня с местным аборигеном, «дядей Володей», годов 55, крепким, шустрым, веселым, неприкаянным и бесконечно симпатичным мужиком. Сдружились мы с ним сразу и плотно, понятно, что не без спиртного. Но не это нас сблизило, а любовь к авантюрам, военное прошлое и какая-то неприкаянность в этой жизни. В общем, общаться с ним было крайне приятно и весело. Пока Андрюха бегал по берегу и рвал на себе волосы, мы сидели у костра, выпивали и с удовольствием разговаривали. На Андрюху я был чуток рассержен, посему его переживания меня не трогали, Жора ему в помощь.
Эти следующие сутки были нервными и дело с места не двигалось. Я с удовольствием ничего не делал, возникло желание послать по известному адресу всех участников похода и остаться с дядей Володей тут навечно, как этот вот притопленый тральщик.
Пришел Андрюха к огоньку, наорал на моих гостей, мол, задолбали переводить спирт. Был послан подальше, потому что спирт мы не пили, а пили водку, купленную в поселке. А что ее много, так это тебе, кормилец, спасибо! На бензин то не тратить отныне! Но мужики воспитанные были, пожали руки и пошли в поселок, до завтра. «Я бы его утопил, Саня, но он твой друган, пусть живет». Так Андрюха второй раз не получил неприятностей.
Вечером, «чтобы не доставали местные алкаши», Андрюха решил уйти на ту сторону залива. Меня же совершенно никто не доставал и я с движком остался на месте, заодно с целью утром отнести его в местную мастерскую, а вдруг починят? Оставил себе на ужин немного продуктов, плащ-палатку и этот дохлый мотор. Стоял и смотрел, как оба катамарана медленно двинулись на ту сторону. Глядя на них, медлительных, с еле наполненными парусами, я уже представлял себе живую картину предстоящих событий. Андрюха уже орал на борту на Жору, который совершенно не понимал, чего от него хотят.
Уже тогда можно было делать выводы. Я их и сделал. С одной стороны, все мне не нравилось – компания (командой я ее уже не считал), раздолбайство Андрюхи с Владом, кретинизм Жоры, перспективы болтаться где-то посреди моря в штиле.. С другой стороны, а когда мне еще удастся выбраться на Баренцуху? Пусть хоть на кривой педали, но сколько-то мы пройдем. Плевать я хотел на всю эту мышиную возню – кто против кого дружит, буду делать свое дело и наслаждаться пейзажами, ну и что еще Бог пошлет. На том и порешил.

Утром я сходил в поселок, показал двигло мужикам в мастерской, встретил дядю Володю.Он за ночь сделал точную копию прокладки, но, конечно, без обжимного кольца, попили с ним пива, потом взяли опять водки и закуски и пошли на мой берег. Дело было вечером, делать было нечего. Сидели, пили и разговаривали о жизни. Пришел моряк наш, присоединился. Почему не они мои попутчики? Андрюха днем приплывал проверить меня и прокладку, осмотрел ее подозрительно, но не рискнул использовать. Поскольку на ночь глядя никто никуда не собирался, хоть и полярный день, он уплыл обратно, забрав этот бесполезный кусок железа, а я захотел остаться на этом берегу с моими товарищами.
Выход в море назначили на утро.

Ночью на пирс опять пришли рыбаки из местных, целыми семьями. Ловили удочками с пирса, мелочь выбрасывали, крупнячок оставляли. Я подошел к ним, познакомились. Разговаривали о разном. Договорились, что отпускают обратно они совсем уж мелких рыбешек, но вот этого вот «кабанчика» попрошу оставить! Не без удовольствия они наловили мне с пару килограммов рыбы, душевные люди!
Когда они ушли, я сложенную в пакет рыбу положил рядом с собой на какой-то пень и лег спать, завернувшись в плащ-палатку. Было тепло, рядом плескалось море, никто и ничто не тревожило и я заснул. Когда утром проснулся, то не обнаружил своей рыбы, а только разорванный пакет неподалеку. Следствие показало, что пакет рвали не люди, птицы или кошки навестили, их рядом со мной хватало. Так что угостить своих соплеменников свежей ухой у меня не вышло.
Подошел галсами к берегу Андрюха, медленно так, похоронно.. Я к тому времени уже уложил свои пожитки, забросил их на палубу и запрыгнул сам. Накануне я попрощался со своими новыми товарищами, обменялся с ними телефонами. Дядя Володя мне тут звонил совсем недавно и в своей манере выдавал минут пять, что с моим отъездом жить стало совсем невмоготу. В это время я шел по Невскому проспекту, вспомнил Лиинахамари, сравнил пейзажи, обстановку.. Как с того света звонок…

Андрей прибыл в лагерь, выгрузились. Место, что они выбрали для своего лагеря, мне не понравилось совершенно. Ну, их дело. Маша готовила завтрак, варганила какую-то кашу. Есть я отказался, аппетита не было. Выпил грамм сто разведенного спирта, чем-то закусил и пошел грузить катамаран. Две бочки с канистрами на корме, гермы на баке, перед кок-питом. Мелочь, могущая пригодиться в любой момент, в пакетах лежала на палубе, там же был и наш перекус.
Что такое погрузка-разгрузка катамарана? Это каторжная работа, которую делать просто необходимо вместе. К сожалению, эта работа постоянно была причиной многочисленных конфликтов между мной и Жорой, а так же Андрюхой. Чтобы заставить работать их должным образом приходилось орать и крыть матом. Лень, желание сачкануть.. Мне это было болезненным моментом. И если Андрюха хотя бы делал видимость активности, его можно было заставить шевелиться быстрее и быстрее, то этот Жора выводил из себя! Как же я его ненавидел за это! «Я хочу кофе попить еще, я посижу, я покурю, я устал, я не умею вязать узел…» Это что, позиция члена экипажа?
Я взял на себя ответственность за погрузку-разгрузку, а самое главное – за крепеж груза на борту, не потому, что обожал это делать. Андрей был капитаном и штурманом, работа не пыльная, но, как не крути, главная. А Жора ни на что не мог сгодиться, кроме как после пинка сбегать за дровами, принести воды, подать-принять груз. Бесполезный, в общем-то, человек. Не будь его – делалось бы тоже самое, только без нервотрепки.
Мы загрузились. Отметил, что Влад и Маша, вдвоем, все сделали быстрее нас троих , весело и дружно. Потому что работали вместе, никто никого не заставлял работать. Молодцы они, все-таки…

Мы на палубе, отчаливаем. Первым ступает на нее капитан и сразу к рулю, вторым Жора всегда – занимает свое место впереди и прикидывается ветошью, чтобы не дай Боже мешал кому. Я отталкиваю катамаран от берега, запрыгиваю на борт, пробегаю по Жоре и сразу бросаюсь к парусам, на палубе я отвечаю за них. Грот и стаксель – это мои друзья на весь поход. Ранее, когда еще был двигатель, то и он был моим другом, но… На этот раз он был мертв, работы было меньше, но радости это не прибавляло. Зато в друзья записалось левое весло!
Вот так и началось наше путешествие. День первый был солнечный, даже ветер был наш. Умело управляя парусами, мы шли на выход из бывшего порта Лиинахамари. Слева и справа высились скалы, морская волна по меркам моря была небольшая. На лицах моих товарищей играла улыбка и настороженность.
Что я чувствовал – это смесь восторга и напряжения. В море в таком качестве и на таком судне я оказался впервые, впереди - страшно подумать – сотни миль и много дней и ночей на краю земли русской. Сумеем ли мы вернуться? Страшно было? Ну.. Да, скорее было страшно, чем весело. Это потом уже, привыкнув к морю, осталось только уважение к нему и почтение, а поначалу даже волны напрягали, такие они мощные, такие они близкие!
Способности Андрюхи управлять судном и экипажем нельзя оценить высоко. Теорию он знает, а вот на практике ему еще учиться и учиться. Слишком уж нервничает он по любому поводу на борту, чем нервирует экипаж. При чем опасность видит только он один, хотя дураков на палубе нет. Дунет ветер не с той стороны – вопль на все море – «Саня! Руби парус!!! Грот!!! Стаксель! Стаксель я сказал!!! Фууу… Положить могло… Вы не понимаете, что значит положить!» Да куда уж нам! Что орать-то так? Ну убрал я парус, секунда дело, зачем только? Теперь ставить заново?
Я привык к его манерам, в этом плане я на него даже не обижался, но осадок оставался. Любит он море, видно, но расти ему еще сто лет до капитана.
Когда более или менее пошли ровно, мы разлили по стопкам по пять грамм спирта, вмазали, закусили салом, луком и хлебом, и впервые, наверное, расслабились. Вышли вот в море и отпустило. Внимание было полным, тут мы без дураков с Андрюхой. У нас было время провести слаженность экипажа и он был во мне уверен, как в матросе. Не зря же он десять суток обучал меня на майской Ладоге.
Но Ладога – не море. А вокруг плескалось не что-нибудь, а Баренцуха. Ее Величество! Не расслабиться, одним словом. Когда я пишу о том, что мы выпивали, то это не значит, что мы жрали. Не было ни одного случая, когда кто-нибудь был пьяным, даже на берегу. Выпившим – да, но даже не крепко выпившим, и не на борту тем более.
Когда мы вышли на просторы из залива, и Лиинахамари скрылись за скалами, то были готовы к резкой смене ветра. Не хвалясь, скажу, что в этом плане мы преуспели и каких либо неожиданностей нам природа не принесла, и, что главнее, никаких чреватых последствий мы не получили за все время похода. Мы просто просчитывали на несколько шагов вперед, не наглели и не дурачились, были осторожны и постоянно настороже.
Где-то далеко за кормой был виден катамаран Влада. Эта его постоянная привычка не соблюдать установленную дистанцию – полтора-два километра максимум – расстраивала Андрея. Дальность приема наших радиостанций не превышала три км, посему частенько мы не могли до Влада докричаться. Вторая радиостанция, морская, для связи с военными, ПВО, маяками и прочее, была на нашем кате. Мы постоянно были на связи с береговыми службами и кораблями, порой информацию нужно было немедленно передать Владу, а тот недосягаем! Постоянные разговоры с ним на эту тему ни к чему не привели, были споры, ругань с ним – бестолку. Влад занял принципиальную позицию независимости от Андрея, я так и понял, что из-за Маши. Чего и следовало ожидать… Удивленным я не был.
Впереди нас ждала первая стоянка. Первый переход занял примерно пять часов, прошли мы немного, километров 12-14.

Эта стоянка у озера Сисяярви достойна отдельной главы, насколько она была интересной.
Мы, лавируя между подводных камней, огибая небольшие островки, скорее большие камни, вошли в длинный и неширокий залив. Название залива я не помню, нужно смотреть карту. Я с большим интересом смотрел по сторонам, восхищаясь близостью отвесных скал, невысоких, вечных. Волны бились об их подножие, методично, шумно. Брызги во все стороны. Солнце уже «присело», но не ушло, создавая прекрасное освещение. А небо, я помню, с западной стороны было синим, до черноты. Впереди ясное и голубое, с облаками небольшими, а нас догоняет тьма! Жора был профессиональным фотографом, моментом пользовался. Достал свой дорогущий агрегат с дорогущим же объективом и начал снимать пейзажи. Как фотограф он преуспел, против фактов не попрешь. И когда он начинал снимать, то преображался! Всегда в эти моменты смотрел на него, как меняется его лицо, поза тела, вот этот хищный прищур охотника! Не хочешь, а уважать станешь. Видя в нем профи, уже и я старался как-то способствовать его творчеству. И в этот раз, и в последующем. Не сильно напрягать работой, что мог сделать за него – делал. Отпускал из лагеря, что бы человек творил, давал поспать лишние пару часов. По-человечески, одним словом.
Залив мы проходили легко, справа в скалах были старые и заброшенные постройки, скорее всего военные или маяк старый. Там бы облазить все по хорошему! Я бы там жил!
Потом справа была рыбная ферма, «садки», что за рыбу там разводили – не знаю, возможно, семгу. Мы к ним не подходили. Мы шли дальше в поисках удобного места. И такое место мы нашли, почти в конце залива, где он сужался до метров десяти, и дальше опять расширялся, образуя как бы подряд два или три озера, соленых, конечно. И в конце последнего «озера» величественно стояла гора, господствующая своей высотой вокруг! Какая же красота!..
Мы встали слева от входа в эту бухту, на возвышенном берегу. Слева была стена скал, она так и шла далее вдоль «озер» до того гиганта. Место было приятное, искать более удобнее смысла, наверное, не было.
Катамаран ткнулся баллоном в каменный берег, в этот момент я уже спрыгнул в воду с концом веревки, один конец которой привязан к катамарану, а второй привязывается к берегу, называется швартоваться. Приятно размять ноги и спину! Они по любому затекают за несколько часов на палубе, мест специальных то для сидения нет. В этот раз было хорошо, ведь мы и замерзнуть, считай, не замерзли. Все движения были безболезненными, хотя и чуток заторможенными.
Не спеша вылез Жора. Я ему намекнул, что такую вальяжность только баре могут себе позволить. «Начинай разгружать кат с носа». Выпрыгнул Андрей. Пока мы разгружали кат, он пошел смотреть место для палаток, костра, наличие дров и прочее, на самом деле просто не хотел принимать участие в разгрузке, сачок. «Давай таскай!» - тогда пашет.
Пока катамаран нагружен – он очень тяжел и из воды его не вытащить. Причем нам его не просто вытащить из воды надо, но и оттащить до верхней линии прибоя и дальше, с запасом. А то прилив утащит, а если еще и шторм во время прилива, то точно утащит! Соответственно и все остальные вещи – бочки, гермомешки, канистры с бензином и питьевой водой – выносились так же далеко, метров до 50 бывало.
Приходилось делать несколько ходок, вещи были тяжелые, по две сразу не утащишь в основном. И тут хорошо, когда ты причалил в прилив и берег для ходьбы приспособлен! Как часто было наоборот! Тут главная опасность – не упасть! Поскользнуться на водорослях – очень просто, сломать ногу – еще проще. Внимание и еще раз внимание. Ну, а под финал уже, все вместе мы берем пустой катамаран и тащим его на счет три..
Так и в этот раз все сделали. Потом подошел Влад, помогли ему разгрузиться и вытащиться на берег. Осмотрелись кругом. Довольны! Пошла береговая работа.
Поставили шатер Андрюхин, первый и последний раз. Вещь совершенно не приспособленная для похода, она для пикника в саду заточена. Развели костер, готовил в этот вечер я, вроде бы. Что готовил – уже не помню, естественно, но вкусно. Готовлю я всегда вкусно – это аксиома! (Исключения только подтверждают!) Кто со мной ходил – тот подтвердит, даже Жора.
Комарья было много, но не смертельно. Но много.. Доставали, конечно. Были москитки, но в них было трудно есть, терпели. Противокомариная химия, которой было в избытке, самая бесполезная вещь в снаряжении оказалась, впереди только фонари разные в списке. Зачем фонари в полярный день? Никто не подумал, когда их паковали.
Рыбалка в первый вечер оказалась неудачной, но мы больше лазали по скалам. Жора снимал, я постоянно готовил, тоже получал удовольствие. Стоянка была у нас долгая в этом месте, место было красивое, удобное, интересное.
Потом, вечером второго дня, очень удачной оказалась и рыбалка. Андрей и Влад взяли спиннинг и пошли блеснить, тут же, совсем рядом. Закинули раз – рыба, закинули два – рыба! За 10 минут наловили сайды два пакета, наверное, по 10 кило каждый! Я когда тащил пакеты, то ручки порвались на одном. Мы ее чистить устали. Говорю Андрею — хорош, мол, куда нам столько! «Щас, Щас, еще одну!» Была у нас сайда и жареная и печеная и копченая! Объелись до икоты, наверное. Прелесть! Андрей же с собой коптильню взял и опилки для копчения.
И тут вдруг бежит Влад и орет – сайду дайте, сайду! Что орешь? Краба ловить буду! Как? На спиннинг! И показал – как. Подошли мы к берегу, вода прозрачная, видим, как на дне полз себе краб, глубина метра два, примерно. Влад на блесну насадил голову сайды и опускает ее крабу под нос прямо. Тот ее клешней берет, цепляется за нее и Влад его потихоньку подтягивает на берег. Там возле берега я краба подхватываю и выбрасываю с воплем подальше на берег. Почему орал — потому что страшно! Краб клешней зажигалку перекусывает, что ему мой палец или два! Таким вот способом мы наловили в тот вечер шесть хороших крабов, вкусных и диетических. Сварили их в морской воде, но...
Но погурманить ими спокойно нам не дали. Видим – по берегу пара мужиков к нам идет. Подошли, поздоровались. Разговоры, как принято, знакомство очередное. Краба мы спрятали, мужиков тех в сторону отвели, там трещим. Тем все в диковинку, уходить не собираются, что да как.. Так с ними и провели вечер, за рюмкой чая. Влада с Машей отправили в лагерь, Жора с фотоаппаратом где-то лазал, а сами вчетвером сидели и разговаривали. Они нас спрашивают, мол, краба ели? Мы – нееее, даже не видели! Те ржут, мол, дикари, сейчас накормим! Ушли и притащили с пол-ведра одних конечностей, нам столько его и не съесть. Сидели допоздна.
Этих "рыбаков", кстати, привез на ловлю катер ГИМС, якобы проверять и охранять что-то. Инспектор ГИМСа потом общался с нами, подкатил на своем катере к лагерю. Понятно, что мы мешали им. Мутные разговоры. Расстались, правда, мирно, правила игры все соблюли и то хорошо. Что браконьерят они – да, браконьерят там все, краба ловят, семгу и прочее. Все – это значит все, без исключения.
Больше ничем особенным та наша стоянка не запомнилась. Выспавшиеся и подкрепившиеся мы спустили на воду катамараны, загрузили их и пошли далее, пока еще на север.

Обо всех стоянках рассказывать, конечно же, я не буду, дабы не утомить случайного читателя. Все они были разными и похожими одновременно. Но некоторые из них врезались в память какими-то моментами.
Никаких сверхчеловеческих нагрузок мы не несли, техника и снаряжение испытание прочностью проходило в каком-то щадящем режиме. В дороге мы лениво переговаривались на палубе, подшучивали над Жорой и друг над другом, рассказывали разные истории, байки, анекдоты. Все, что может сказать и рассказать Андрюха, я знал наперед. Своими рассказами он меня утомил еще на Ладоге, а вот Жора был человек новый, ему и слово предоставляли. Наше Радио.
Трепался он без умолку, в основном о тяжелой жизни в славном городе Мончегорске. Складывалось впечатление, что он чудом дожил до этих дней. Но на фотоаппарат профессиональный он заработал, где-то случайно у него брали интервью по центральному ТВ, попросили прорекламировать технику Никон, за что и подарили один, стоимостью около трех тысяч зеленых американских рублей. Он до этого никогда и не брал его в руки, все Кэнон и Кэнон, а тут… Но ничего, аппарат супер, конечно, и снимал он им прекрасно.

Вдруг на горизонте позади нас показалось судно, которое стало быстро нагонять нас. На такие вещи мы обращаем пристальное внимание. Скорость мы оценили как очень приличную. Кто такие? Когда на морской волне заработала рация, мы поняли, что это пограничники. Они потребовали от нас лечь в дрейф и приготовиться к приему досмотровой команды. Трудно возразить! Мы посмеялись, глядя на размеры нашего "крейсера" и направились к берегу, что был километрах в двух по правому борту. Одновременно мы пытались «дозвониться» до Влада, который на этот раз удрал далеко вперед и уже успел скрыться за мысом, который мы планировали обойти и там уже искать место для стоянки. Влад не отвечал, у нас начался кипишь и в его адрес сыпались самые отборные проклятия, от которых покраснели бы даже пираты. Наверное, наши волны негодования долетели до него, раз он каким-то чудом догадался пристать, забраться на скалу, и уже оттуда выйти на связь с нами. Получив порцию мата в эфире, он полетел на всех парусах к нам на коллективный досмотр. Удачно, что он успел, иначе с погранцами были бы проблемы. Минимум – штраф нам был бы обеспечен.
Пристали на песчаном пляже, дождались вельбот со сторожевика. Привалило человек десять, среди них и пограничники, и ГИМС, и милиция.. Очень удивились, что мы не браконьеры, а туристы из Питера. К нам они были настроены очень доброжелательно, с интересом, никакого шмона не устраивали, проверили все документы, связались со штабом и ушли, пожелав нам доброго пути.
Был уже вечер, и хотя мы были полны сил, решили все-равно встать где-нибудь поблизости. Отошли от берега и тут резко поменялась погода. По прежнему светило солнце, но ветер словно кто-то "включил". Началось непонятное и неприятное. Катамараны закрутило, наш совершенно не слушался руля, порвало вдруг привод, как оказалось. Руль заклинило в крайнем положении и нам пришлось браться за весла. Берег был совсем рядом, метрах в 50, Влад уже пристал к нему, когда увидел наше положение – пошел на выручку, взять на буксир. В какой-то момент у него рвет вант, который держит мачту, и мачта с грохотом падает, накрывая ребят парусами. Смотрим – живые наши товарищи! Смеются. Гребем к берегу, ругаемся, рвем жилы из последних сил. Вот же не вовремя! С другой стороны – а когда вовремя? Приключения! На самом деле здорово все, уже тогда понимали, что хоть что-то вспомнить будет! Жору, что ли за борт выбросить, а потом спасти? Не помню, в тот ли раз я ему треснул веслом по спине за бестолковость или в другой? Какая разница, собственно… Разок было.
Пристали наконец, зацепились за берег. В море выходить было стремно, поэтому приняли решение тут где-то найти более-менее пригодное место, любое, только чтобы встать надежно. Метрах в ста, примерно, нашли не то бухту, не то просто еле приметный залив, по берегу провели катамараны к месту и привычно стали разгружаться. А погода портилась на глазах. Выбранное место было не то, чтобы паршивое, но близко к этому. У нас всегда был с собой возимый запас пресной воды, пять-шесть пятилитровых пластиковых бутылей, на первое время хватит – дальше посмотрим.
Разбили палатки, Влад как всегда на отшибе. Готовить стали прямо в скале, была в ней такая удобная ниша для костра. Скала не высокая, из мне неизвестного камня пластами. Присев, можно было спрятаться от ветра.
Небо заволакивало быстро, пошел дождь, холодный, мелкий, косой.. Дров хватало. Ужин был хороший, качественный. Поев, Влад и Маша традиционно удалились к себе в нумера, мы, позубоскалив по этому поводу, сидели и разговаривали. Жора тогда был сильно на нас обижен за то, что получил нагоняй и веслом по спине, и все порывался свалить о нас пешком. Было смешно представить его пешеходом. Дошло до того, что он написал заявление на имя капитана с просьбой отпустить его пешком домой. Посмеялись. Мало, Жора, мало! Теперь давай-ка позвоним твоей жене, чтобы уж потом нас точно прокуратура не дергала. Звонит. Куча отборного мата любимой. Романтично было слушать. Потом трубу взял я, представился. Слышу – "вы там одурели что ли все? Вы куда моего мужа отправляете?!" Мадам, Вы разговариваете не с мужем, выбирайте выражения. Никто Вашего Жору не гонит, мы его наоборот пытаемся удержать! Отвечает - «Передайте этому идиоту, чтобы оставался и не порол чушь". На том и раскланялись. Посмотрел я тогда на Жору и объявил окончательное решение – отныне с нами ты, Жора, и раз попала собака в колесо – пищи, но беги!

Еще раз с Андреем терпеливо объяснили ему правила поведения, разъяснили его ошибки. Ничего, обезьян дрессируют, неужто человека с пальмы не спустим? Вроде все он понял в тот раз, сидели потом вместе, разговаривали, пили любимый нами кофе и покуривали. Он отошел, успокоился, а я и не думал на него сердиться.
Пришло время и нам ложиться. Наши палатки стояли вместе, размещались двое в одной, а один, как правило я, в другой. Они у нас не были «штормовыми», но мы умело прятали их в складках скал, внутри по углам раскладывали камни, чтоб не унесло их ветром. Лежишь в спальнике, слушаешь ветер, слушаешь волны.. Иногда шепот и плеск, иногда рев и рокот.. Стены палатки то тревожно тянутся, полощатся, то порой неподвижны. Я почти никогда не закрывался целиком, и использовал только москитную сеть. У меня постоянно гулял ветер и я мог спокойно, с предосторожностями, курить, не вылезая из спальника.
А подъем мой был резкий! Слышу сквозь сон – Саня!!! Саня!!! Помоги!!! Вылезаю из палатки, вижу – стоит Андрюха в трусах-майке и шапке среди волн, держит в руках катамаран, приподнял его, и орет в море, обернуться не может. Я смекнул, что Влад вечером поступил как последний идиот, ибо не вынес катамаран на берег на достаточное расстояние. Хватило хоть мозгов веревкой его привязать, унесло бы к чертовой матери! Эх и выдал он! Я бегом босиком на помощь к Андрюхе, вдвоем мы вытащили его подальше от беды, чуть грыжу не заработали.. Замерзли слегка, конечно. А часть вещей с катамарана просто унесло волнами, мы их так и не нашли ни потом, ни сразу.. Ничего ценного, но все-таки - печенье, конфеты, кофе… Главное – корм собачий, Влад же с собакой еще был, Атой, хаски..
Какой тут после сон! Шторм на море настоящий, красиво-то так! Мы оделись, бензином разожгли костер, и налили по первой, вспоминая недобрым словом Влада, который, кстати, продолжал обнимать в палатке Машу, и не чуял пока, что произошло. Как минимум, могло разорвать баллоны, а могло и хуже быть. Один баллон все-равно пробило, но не сильно. Влад потом клеил, благо, времени было у нас появилось много.
Шторм нас в том месте запер капитально, стали робинзоны поневоле. О выходе в море не было и речи. Переживаний по этому поводу не было никаких.

Я взял уже пустые канистры и пошел искать пресную воду, одновременно занялся разведкой местности. Ручей я нашел в километре, наверное, от нашей стоянки, и если до него я шел легко и с интересом, то набрав воды во все шесть канистр, я обратно думал, что не дойду.. Тяжело и неудобно прежде всего. Снял с себя ремень, две канистры повесил через шею, по две в каждой руке, иду – пру. Комарья налетело столько, что на каждый вдох по паре, наверное, в рот залетали. Эх, гады! А москитку то я не взял… Упрел, пока дошел. Поставил канистры у костра, разделся по пояс и в болотных сапогах полез в волны. Я совсем не чувствовал холод, наклонился и довольно долго плескался с огромным удовольствием.

Днем, после завтрака, мы пошли гулять по окрестностям. Я приметил вдали какие-то здания, заброшенные с виду, рассказал. Жора остался в лагере, бдить, ну а мы вчетвером двинули. Далековато, но интересно, да и что делать еще было? Встретили полно блиндажей по пути, опорных пунктов. Сами здания принадлежали военным, стояли брошенные, много железного хлама.. Грустное зрелище, чего уж там.
На обратном пути возвращался с Владом и Машей. Андрей убежал фотографировать зайца и исчез. Может живот прихватило, а может смотреть на них не мог..
Мы шли к морю втроем, оно было в километре от развалин. Погода была пасмурной, но как штормило море видно было издалека. Вокруг простиралась тундра и невысокие скалы. Зеленый ковер, только плохо постеленный, был весь в складках.
Вдруг показалась машина, какой-то раллийный внедорожник, традиционно улепленный наклейками, грязный, как танк.. Из него выскочил веселый озабоченный парень и спросил дорогу. Куда? Впереди только море и Полярная звезда! Питер примерно там, Норвегия – там.. А мы так, просто призраки среди развалин, и мы тебе просто кажемся, друг.. Куда он потом уехал – не ведаю, и доехал ли – тем более.
Третий – лишний. Спиной чувствую. Можно было подумать, что я сильно нуждаюсь в их обществе!.. Ладно, ребята, я пойду чуть быстрее, догоните, не заблудитесь. Пошел берегом, новой дорогой. Растянул это удовольствие на час. Прыгал по камням, перелезал через завалы, карабкался на стены.. И все время смотрел на чуть утихшее море, дышал им, вечным, суровым, холодным..
У костра уже сидели двое – Жора и Андрей, что-то пожирали без спроса. Я остался равнодушен к разграблению припасов, вздохнул и присоединился к этим бездельникам. Спирта было четыре канистры, а мы еще не могли прикончить даже одну. Я налил себе щедрую порцию коньячного, сделал бутерброд с салом и луком и одним глотком осушил. Потом посидел, прислушался к себе, прослушал в пятый раз Андрюхин анекдот, единственный, который он помнил еще со школы, встал и пошел в воду. Волны накатывало и накатывало, я был в высоких сапогах и они били меня по коленям и бедрам. Я стоял долго, вспоминал Айвазовского, а в это время Маша снимала меня со скалы. Очень удачные вышли снимки – я, такой маленький, и море, такое серо-голубое, прозрачное, большое..
В этом месте мы простояли трое суток, пока наконец природа перестала испытывать наше терпение и дала зеленый выходящий!

Море, опять море. Неспешно, без двигателей, под одними парусами, мы шли и шли вдоль края земли. Справа высились берега, скалы и скалы, слева плескалось море, над головами летали чайки и бакланы, другие птицы, название которых я не знаю. В ногах сидел Жора, а справа восседал Андрей, держа в руке румпель. Рулил почти всегда он, изредка я. Всегда было прохладно и румпель был холоден. Сзади под задницу стучала волна, и не редко особо хитрая роняла мне зашиворот свои соленые капли.
Встав в месте, где река Зубовка впадает в море, мы встретились и познакомились с командой из Нижнего Новгорода. Она под руководством своего начальника, какого-то бизнесмена, устанавливала на побережье Рыбачьего Поклонные Кресты, вгрызаясь в скалы, бетонируя их на совесть. Я их очень сильно зауважал за это Богоугодное дело! С одним из товарищей, Сергеем, мы особо близко сдружились, несколько раз пригласив его к себе к костру.

На этом берегу, на этой стоянке, мне было почему-то особенно невесело.
На второе утро собрал свой рейдовый рюкзак РД-54, уложил в него плащ-палатку, пару консерв, хлеб, повесил на ремень флягу с водкой и нож, на грудь бинокль, и пошел гулять до маяка Цыпнаволок. Тут случился неприятный момент – Жора не расслышал из-за ветра мою безобидную просьбу, может подумал, что я опять отчитал его, сорвался с цепи и что-то стал орать в ответ. А я не расслышал его, но увидел его злые глаза и дал ему кулаком в лоб. Мне было жаль, что мы так и не поняли друг друга, но по-другому в то утро не вышло. Жора кувырком улетел в палатку, проходящие рядом Сергей с ребятами прибавили шаг, а я задумчиво направился в другую сторону..

Вдоль берега была дорога, которая вилась лентой среди невысоких сопок, иногда раздваивалась, поднималась вверх, спускалась с горки.. Изредка ее пересекала небольшая речка, хотя для меня это ручей и ручей, только побольше, чем в Средней Полосе. Мостов было немного, вброд переходил чаще. По камушкам перепрыгивать я не рисковал, разувался. Приятно было охлаждать ноги поначалу, пока не надоело это постоянное разувание. Ботинки с высоким берцем пока расшнуруешь-зашнуруешь – упаришься.
Так и шел вдоль моря. Ветер сносил насекомых, шлось легко, особенно после того, как позавтракал на камне. До завтрака ноги еле передвигал и после километра несколько раз думал вернуться. Не вернулся из-за того, что просто разозлился на свою немощь, а потом разошлось.
Дорога была в хорошем состоянии, и преследовало ощущение, что сейчас покажется автобус. Тем более, когда я увидел настоящую автобусную остановку. Сюрреализм какой-то.. Я присел на ней, покурил, почитал надписи на стенах, типа, ДМБ-85, Оля – дура и прочее.. Где вы, люди? Хоть зажмуривайся.. Мрачноватое место.
Шел и шел, километр за километром. Встретил очередной военный поселок-гарнизон, конечно, заброшенный. Двухэтажный трехподъездный панельный дом с великолепной планировкой и с шикарнейшим видом на море! Я зашел в один подъезд, другой, поднялся на крышу, смотрел и смотрел по сторонам… Как тут красиво летом! И как тут… зимой… Я походил по квартирам, из комнаты в комнату, смотрел на брошенную мебель, уже негодную, находил какие-то мелочи, вещи – ботиночек детский, машинку игрушечнуя, халат женский, посуду, книги, цветочные горшки.. Ушла от сюда жизнь, утекла ручейком.. Только олени бродят неподалеку, да птицы кричат.
Ушел и я.

До маяка дошел бодро, хотя усталость, ясное дело, свое дело делала. Увидев, что на мысу не только маяк есть, а целый поселок и пограничная вышка, я залег за камень и стал рассматривать все в бинокль. Потом решил таки в поселок зайти и показаться погранцам, тем более нам в любом случае мимо них завтра не проскочить.
Первым делом я на заставу и пошел. Служивые, мягко говоря, обалдели от моего появления. Их удивление не знало границ, как говорится. Весь бардак я описывать не стану из корпоративной солидарности, а посему просто отмечу главное – хорошие люди меня встретили. Занесет кого в те места – не сомневайтесь, встретят и вас, как того заслуживаете.
Я пообщался со служивым народом, от помощи какой отказался, ибо не нуждался в ней, взял у ребят хлеба, консервы, сахар, свежих газет и двинул обратно, попрощавшись до завтра.
Обратно шел той же дорогой. Был сильный ветер с моря, и я мог идти наклоняясь вперед под углом 45 градусов и не упал бы. Так и шел, вообще-то.. В один момент я почувствовал себя сильно усталым и голодным. Через пару километров, спрятавшись от ветра за обрывом у речушки, я сделал себе привал. Дрова набрал у старого моста, вскипятил на маленьком костерке воды, приготовил обед, съел его с удовольствием, потом завернулся в плащ-палатку и заснул. Спал часа четыре среди богатого разнотравья. Проснулся отдохнувшим, еще раз вскипятил воды для чая, выпил граммов 200 водки, закусил шпротами, покурил и пошел дальше к своим.
К полуночи я хромая добрался до лагеря, в итоге пройдя больше 40 километров. Встретили меня без восторгов, но встретили. Никто не умер от голода, чему я был безмерно рад. Интерес особый не проявили, посему и я особо не распинался об увиденном, легко поел на ночь и лег спать, выгнав за храп из палатки и так обиженного Жору.
С этой стоянки мы вышли в ночь, поскольку ночи там светлее иного дня в это время года. Погода способствовала. Шли под парусом медленно, волны, пологие, длинные, надвигались на нас стеной в три-четыре метра, потом легко поднимали на свой гребень и плавно опускали. Поначалу это понравилось, потом привыкли и стали подмерзать. Шли долго, даже слишком долго. На Цыпнаволоке вышли на связь с пограничниками, прошли мыс и направились в бухту, где впадала намеченная нами речушка. Тут начались наши очередные приключения.
В километре купалась касатка с детенышем, мы полюбовались ими и далее начинаем понимать, что пристать к этому берегу на этот раз нам придется очень и очень сложно. В семь утра мы начали заходить в бухту, уже околевшими от холода, рассчитывая пристать к восьми. Да где там! Мы в итоге пристали к двум часам дня, даже не веря, что вообще пристали. Все дело было в ветре в морду и течении реки, плюс отбойная волна от выступающего справа мыса нас отгоняла от берега, получался водоворот, в котором нас крутило, как пробку в унитазе. Заходили галсами против ветра, постоянно сносило черт знает куда, и постоянно уносило в открытое море. Мимо проходивший рыбацкий кораблик предложил помощь, но мы гордо отказались. Зря… а когда вдруг в паре метров за кормой показался плавник касатки, высотой с полтора-два метра, это был вообще номер! В ожидании, что сейчас эта корова начнет с нами играть в догонялки, было что-то жуткое. Затянули спасательные жилеты от нечего делать, я пожалел, что неопреновый костюм не надел для такого случая.. Молчим почему-то.. И так еще несколько часов, пока наконец-то не причалили к берегу. Вот было счастье!
Мы, по-моему, молча вылезали из катамарана, о чем-то там говорить не было ни сил ни желания, но какое удовольствие от земли под ногами, что можно просто походить, попрыгать, присесть! Плюс на берегу всегда теплее, сразу согреваешься.. Хорошо!
И место было удачное. И симпатичное и в реке была семга. Правда, половить от души не получалось из-за погранцов.. Они каждый день приходили к нам, так что рисковать лишний раз не рисковали. Но семга у нас все-равно была в те дни, и пусть не до икоты, но, главное, была она..
Мы пробыли на этой стоянке несколько дней еще и потому, что закрыли район для плавания – были испытания нашей атомной лодки. Она маячила в паре километров, здоровая и грозная, туда-сюда, туда-сюда.. Поскольку гулять мы там особо не гуляли, то целыми днями сидели у костра, пили спирт, готовили поесть и болтали обо всем и ни о чем. Маша и Влад традиционно были на отшибе, с нами особо не общались, даже ели отдельно, унося с собой миски. С Жорой мы помирились, так что втроем с канистрой коротали это время, в ожидании поднять якоря и двинуть дальше.

День сменяла ночь, попутный ветер сменял штиль, водное зеркало сменяли волны.. Так и мы, неотделимая часть природы, ее может быть худшая часть, меняли что-то и менялись в чем-то.
По близким уже не скучалось. Даже отходя ко сну, мысли о доме были мимолетные и неглубокие. Так, сегодня дом есть – завтра его нет, те ли со мной живут, кто мне нужен? Не скучалось по близким, одним словом..
Настроение было нормальным, ровным. Моменты нашего бытия чередовались с хорошего на очень хорошее. Пересекая Мотовский залив со скоростью 1-2 километра в час я уже был философом, мне было глубоко наплевать, что мы его таким темпом пересечем к Новому году, мне было хорошо. Хорошо вот так просто сидеть задницей на палубе, смотреть на ничуть не приближающийся далекий-далекий берег, жевать сало с луком и лениво переговариваться с попутчиками. Давно свыклись с тем, что все мыслимые планы были нарушены, поэтому поводов для переживаний не было в принципе. Нирвана.
Мы в очередной раз пристали в бухте, недалеко от входа в Ура-Губу, что ведет в Видяево. Куда отправиться дальше мы решать решили на берегу. С одной стороны такой поход надоел, с другой – а что делать в Питере?
Бухта была на «троечку», ничуть не живописная, отнюдь не удобная. Сомнения убрала погода, что начала портиться. Так и пристали, замучившись в этот раз с отливом и слишком уж огромными камнями, по которым пришлось носиться с грузом, подскальзываясь на морской капусте. Как-то проголодавшись я достал из воды эту питательную водоросль и попробовал есть ее сырой с сухарем. Мы тогда пристали к берегу, но не могли за него зацепиться, стояли по колено в море и думали, то ли по берегу кат перетащить, то ли опять грузить на ненавистную палубу свои задницы.. Я пожевал капусту, пожевал, проглотил. Потом еще кусочек пожевал и проглотил.. Во рту появился какой-то трудноописуемый привкус и я решил, что есть-то ее, конечно, можно и сырой, но если уж совсем прижмет.

Дров было – море, как всегда на побережье. Мы разнесли палатки. Влад и Маша там, Андрей с Жорой – там, я отдельно там. Так и жили. Собирались у костра, о чем-то разговаривали и расходились. Поставили сеть с Владом, камбалы хотя бы наловить, а снимали уже с Андрюхой, поймали аж целых три штуки, одна из которых смогла удрать. Сеть была полна капусты, мы ее просто сожгли в итоге, в запасе у нас было еще три сети. Вдобавок мы еще и утонули оба слегка, еле выбравшись на берег с залитыми сапогами.
Камбалу мы в три ночи с Андрюхой сожрали, потому что все остальные спали, а нам было скучно и голодно.
На берегах всегда полно помимо плавняка всякого разного интересного хлама, который развлекает. В этом месте среди прочего я нашел с пяток строительных касок, почти новеньких, разных цветов. Так и носил их поочереди, меняя раз в час-два. А рядом с костром поставил сушилку, получилась она как крест с меня ростом. Повесил я на нее куртку, одел каску, и получилось, что прямо вылитый я стою, руками машу.. Так Мария раз пугало это за меня и приняла, смотрю я, разговаривает с кем-то! Не понял! Окликнул ее, а та только после этого и поняла, что с пугалом и разговаривала! Посмеялись с ней от души..

Однажды мы с Андреем пошли на рядом стоящий маяк. Оказалось, что он в эти дни обитаем – его ремонтировала бригада из трех мужиков из Северодвинска по-моему, которые любезно зарядили нам все приборы – телефоны, рации, навигаторы, фотоаппараты и прочее. Мы познакомились поближе и я потом ушел от них нагруженный тушенкой, сгущенкой, хлебом, чаем и… короче, еле допер все до лагеря своего. Мы час ждали в отдалении, пока все зарядится, присев на скалах, и пытались открыть консерву со шпротами. Ножи почему-то мы не взяли, так гвоздь какой-то оторвали из стены и давай банку драть.. Вскрыли, конечно, есть-то хотелось! А на обратном пути через заброшенную воинскую часть встретили еще одного человека. Стоит в дверном проеме мужик, собака у ног вертится, смотрит на нас. Мимо не пройти, ибо непорядочно, подошли, поздоровались, разговорились. Очередной браконьер, живущий тут уже насколько лет. Он пригласил нас к себе, угостил чаем. Был безмерно рад общению, поскольку кроме пары собак у него никого не было, и только изредка появлялись подельники, забирая улов краба, доставляя различные припасы. Звали его Николаем, крепкий мужик лет 60.
Жил он в старой казарме, которая еще не рухнула, занимал две комнаты — в одной с печью жил, в другой была мастерская ловушек, сетей. Жил при свечах зимой, при солнце остальные три месяца. Был танковый аккумулятор, от которого работал маленький транзистор и заряжался мобильный телефон. Связь там была, если подняться на скалу, рядом же Видяево..
Он предложил переместить лагерь к нему, в удобную бухту у этого заброшенного поселка. Мы подумали и поступили так, как он предложил. Было очень удачное решение и уже на следующий день два катамарана бодро подошли к берегу. Мы их вытащили на берег, надежно пришвартовали и пошли в дом.
Влад тогда получил возможность одним переходом покинуть команду и с Машей уйти в Видяево, чем и воспользовался. Может и правильно поступил. Жора, поняв, что может свалить вместе с ними, так же решил свалить от нас по-раньше. А вот попытку Андрея так же свалить встретила мое сильное негодование. Я отказался наотрез. Попросил Влада оставить мне его рюкзак, у меня с собой был только рейдовый, чтобы было с чем погулять пешком по этим местам. Я бы пешком прогулялся в одиночку по Кольскому, мне только в радость было бы, но возвращаться в цивилизацию – ни за что! Я никого не держал, но Андрей решил остаться так же. Может быть тоже не хотел возвращаться из этих прекрасных мест, а может по более прозаической причине – Влад с Машей его терпеть не могли, а я с ним нормально общаюсь, дружу, да и помощь ему при транспортировке груза необходима просто, одному не управиться никак. Так что остался он.

Ребята решили уходить утром, так что это была наша последняя ночевка вместе. Мы приготовили дружно ужин, пригласили, естественно, Николая, поужинали и разошлись, кто куда. Мне было грустно, что расстаюсь с Владом и еще больше – Машей. Маша мне очень понравилась, как товарищ, человек, попутчик. Те редкие разговоры с ней, что у нас были, не оставляли меня равнодушным, было просто приятно общаться с ней на любые темы. Прощались мы тоже по-дружески тепло. Я не ожидал, что она проделает пешком большой крюк ко мне, чтобы просто сказать «до свидания». Какие же у нее глаза вблизи сногсшибательные! Не видел раньше..
Так и попрощались. Вечером только Жора чуть не был утоплен мной за вранье свое. Влад рассказал мне, как он жаловался на меня, что, мол, я его постоянно бил, выгонял на улицу, морил голодом, заставлял делать всю тяжелую работу.. На что он надеялся? Что Влад промолчит? Я переспросил Влада, что не шутит ли он сам и пошел разбираться с Жорой, благо, тот рядом крутился.
Есть же люди такие, крабий корм просто, а не люди.. Было желание тогда ему треснуть веслом, да ладно.. Не треснул и хорошо, удрал он тогда «баню топить».

Проводив ребят и Жору утром, мы с Андреем и Николаем зажили одной счастливой семьей, где за папу был я. Папа целыми днями читал Колину библиотеку, лопал краба и рыбу до икоты, не брезговал и икрой. Было волшебно! Как раз пошли первые грибы и на столе появились просто шикарные блюда! Как же мы отъедались! У меня морда после похода в форточку не влезала!
На маяке от вояк осталась старая баня, которую мы непременно топили несколько раз. Какой же турист или бродяга откажется от бани? В общем, жизнь тогда удалась. Спали, ели, гуляли вместе и поодиночке, философствовали.. Погода была пасмурной, но это и к лучшему даже было, лучше думалось.
Этот удачный отрезок моей жизни продолжался 10 суток, поскольку шторм, разыгравшийся на второй день, не оставил нам никаких шансов покинуть этот Эдем.
Да, в Эдеме было здорово! Это были лучшие дни и ночи за этот поход! Но и они канули в лету.. Несколько фотографий, редкие звонки на телефон Коли и воспоминания. А еще полкило Золотого Корня, которого мне хватит на всю жизнь, и рыболовный крючок, на который ловят акул и касаток, который Коля передал для моего сына.

Последний рывок до Видяево мы делали с тяжелым сердцем. Коля страдал не меньше, провожая нас. Никто не рыдал в голос, но ком в горле стоял у всех, наверное. Андрюха, правда, циник и хамло, не проникся лирикой, ну да и черт с ним, горбатого могила исправит. А мне же все виделось высокопарно, со значением, с каким-то непонятным смыслом.. Волны не отпускали нас от берега, прижимали, выбрасывали на камни, и только с четвертой попытки мы смогли преодолеть прибой, да и то с помощью нашего нового товарища, Николая.
Мы с небольшим трудом вышли галсами и, войдя в Ура-Губу улыбнулись – еще несколько часов и мы будем в Видяево, если не столкнемся с подводной лодкой. Там нас встретит Андрей с Мурманска, добросит с вещами до своего дома, напоит пивом.. Да, было все так, но не так быстро! Ветер выключило и мы как встали на самом входе в губу, так и стояли, хоть веслами греби! И мы стояли так всю ночь! Слева был поселок Порт Владимир, даже с такого расстояния безусловно охарактеризованный, как могила Северного флота, или его части. Продано, разорено, похерено… Тьфу. И мы, елки-моталки, застыли тут...
Мы даже не ругались тогда, рот замерз просто у обоих. Но пейзаж вокруг – умопомрачительный, конечно, был! Так и шло время. А под утро мы увидели браконьеров и радовались им, как службе спасения. Они подошли к нам на малых оборотах, разглядывали с интересом, сначала позавидовали, а потом поняли наши проблемы и на обратном пути пообещали взять на буксир. Мы прождали их еще часа три, уже в приподнятом настроении, а потом так и добрались позорно – на браконьерском буксире, но было уже все равно.

Вышли на берег рядом с поселком, размяли кости. Потихоньку разобрали катамаран, пообщались с дежурным пограничником, у которого глаза на лоб полезли, увидь он нас. По документам у нас не все было в порядке, потому что судовые роли были переиграны, сначала из-за Маши, потом Жора еще свалил.. Тут бы поскромнее с представителем власти нужно быть, но Андрюха попутал что-то и стал наезжать на погранца. Тот тоже лопух оказался, на его месте я бы арестовал Андрея и судно и оштрафовал потом по максимуму, а можно было и сопротивление оформить и на 15 суток закрыть на киче, чтобы знал, на кого можно голос повышать и где. Я оказался в двояком положении. С одной стороны мне тоже валить надо отсюда, с другой я был не против кичи для своего товарища! Вот так я оценил идиотский поступок моего попутчика и капитана.
Когда появился начальник пункта пропуска, капитан по званию, до Андрюши дошло, что хвост пора и прижать. Я ему объяснил немного весь расклад, в который он залез сам. Что бы он без меня делал? Отмазал, конечно. Получилось даже без штрафа. Так я выручил его в очередной раз, и в очередной раз не дождался благодарности. Ладно, перебьюсь, я не гордый..

Приехал по звонку наш Андрей с Мурманска. В это время мы были уже отогревшиеся, перекусившие и даже чуть пьяные, благодаря местному парню, слетавшего для нас в магазин за пивом и пищей. Встретили Андрея с радостью. Загрузили все, парой слов нарисовали ситуацию и тронулись в путь. Впереди у нас были вечерние разговоры, короткая бессонная ночь, море пива и вкусный стол. Потом поезд, плацкартный вагон, сон и Петербург. Как-то уж быстро мы доехали до Питера в тот раз.

Дома меня в тот раз никто не встречал, потому что все еще были на Черном море. На Черном... море... У которого только один плюс — есть самолеты до Мурманска.
[317x479]