Наша дача - это крохотный домик из одной комнаты и веранды. И стоит этот домик на самом краю самой глухой деревни. До ближайшего центра цивилизации с почтой, магазином, до ближайшего автобуса 4 км, как правило пешком. Песчаная дорога, ведущая в эту деревню, проходит через нее и уводит в лес - дальше нет ничего, кроме леса, болот, заброшенных полей. В деревне 17 домов и только три не пустуют зимой. Наш домик действительно слишком маленький для нашей семьи, разросшейся за последние тридцать лет. Но когда-то он был как раз в пору той, что в нем жила.

...
Она была дворянкой. Точеный профиль, изысканные черты, искорки в темных глазах. Она могла бы блистать на балах в Петербурге, сводить с ума князей, кружить головы пылким гусарам... Но сразу после Смольного института благородных девиц она ушла в монастырь, тот, что был когда-то в Псковской области, не далеко от Плюссы. Почему она так поступила? Искренняя вера или разбитое сердце было тому причиной - как знать? Да и не важно это.
Есть ли смысл описывать монастырскую жизнь? Наверное, нет.
Потом была революция. Монастырь разрушили, монахини разъехались кто куда. А она осталась там же, неподалеку от того места, где стоял монастырь. Ей предлагали работать учительницей в школе, но она отказалась учить детей большевиков. Она свободно говорила на английском и французском, знала латынь и греческий, но предпочла пасти коз.
И она пасла их до конца дней своих. Сколько их еще было на бескрайних полях, дворянок, не желавших приспосабливаться к новому режиму?...
А потом она умерла. Так же тихо, как жила. Ни о чем не жалея, никого не проклиная. Простив этот жестокий мир за все.

...
Не знаю, как сохранилась эта ее фотография после стольких ремонтов и перестроек.
Июльский дождь тихо шуршит по крыше ее дома. Я сижу на крытой веранде и смотрю на нее. Точеный профиль, гордая посадка головы и кротко опущенные ресницы...
И мне так хочется знать, о чем она мечтала когда-то!...

...