А с чего это вы, Екатерина Анатольевна, решили отчисляться?!

А в Драйве никогда, собственно, и не было ничего хорошего!

ну я бы в причине отчисления написала так - за неспособность обучаться и обучать, за недисциплинированность,безответственность, неумение пользоваться и распоряжаться своим временем.Это то, что касается учебы..а так еще многг чего..

неа..что-то было...

вспомнила! то, что он рядом с моим домом..был=)

не могу спокойно читать твои комментарии - все время мысль, а у тебя скоро будет фиолетовая звездочка....а я тоже хочу!!!!
=)))
и собственно, почему я до сих пор е поросила у тебя плеер?

Deleka, а кто у нас "дисциплинированный, ответсвенный...способный обучаться и обучать"?!

1. Ещё не скоро.

2. ну попробуй попросить

3. А до звёздочки фиолетовой мне ещё очень далеко!

Хотя благодаря комментариям в твоём дневнике она становится чуточку ближе...

Вот...случайно наткнулась в инренете...пояснений никаких нет...
[240x400]

Может быть это знак?! Катенька, тебе помочь?

инет клуб драйв - всегда был ацтоем... и матрица - ацтой... самый лучший клуб закрыт 1 июля сего года... светлая ему память в наших сердцах =)))
плеер кстати моно попросить у меня...

Разведка доложила...

...вот характеристика на Герасименко Катю (с педагогики)...
[700x525]

А вот так начинается её конспект занятия...
[700x525]

Но конспект я считаю вообще фиговый...представляешь идёт этот лист, а дальше ксерокопии с материалом, в котором выделено маркером, что она говорит...хотя отдадим ей должное...там ещё несколько листов напечатанных есть...

Если и у остальных конспекты с ксерокопиями, то я вполне понимаю Наталью Юрьевну!

Саша сегодня говорила, что у Ани было просто "потрясающее" занятие по педагогике, а Н.Ю. *такая нехорошая* поставила ей за одно 4, а за другое 5-

В этих глазах вся ее жизнь, все сны.
Из окон старинных домов видны
Узкие щелки глаз,
Жмурясь, в последний раз
Она увидит место,
Где оставит детство.
Убегала от дождя по тротуарам мокрым,
Зажав под мышкой томик Набокова.
Ребенок, девушка, женщина… Старость пришла незаметно,
Пока причалы скрипели от ветра.
«Ломает стариков кашель, услада во сне, да и только»,-
Кряхтела мне вдова Ольга.
Ей не мила погода уже. В пыльной, затхлой комнате стучала в стены:
«Куда вы звоните?»
«Видела Бога, видела кровь на ладонях его»,-
Шептала мне старая дама в пальто.
Завещала внукам квартиру –
Молодожены добавляли цианистый калий в графины.
Это пахнет имбирем, и в снах
Тает весна на глазах –
И вот уже осень местами.
Слишком тонкие стены, слишком слабый свет.
Столько лет прошло. Мы тени этих лет.
Удары хлыста – это сердце стучит.
Так и та мелодия, шепот случайных прохожих.
Согреет шорох пластинки,
И ничего дороже нет тех старых снимков.
Где сталкер, который проведет ее в недра памяти, вернет назад в года вешние?
Она хотела вернуться в невинность,
День за днем убивая эту боль чем-то типа морфина.
Под абажуром письма родным, далеким.
«Здравствуй, мама», гранитные строки,
Сноски и что-то там про вечную память.
Нам ведь не остановить лед, что тает.
Нет, не повторить, и не пытайся с этим играть.
Помнишь, в прошлый раз? Будешь впредь знать.
Когда твой внук кричал, не помню, кто был с ним,
А ты твердила: «Он не может быть таким».
Нет, закрой глаза и покажи свою ладонь:
Она расскажет нам историю прожитых лет.
Тает год, за ним другой.
Незаменимых нет. Незаменимых нет.
В этих глазах вся ее жизнь, все сны.
Из окон старинных домов видны
Узкие щелки глаз,
Жмурясь в последний раз,
Она увидит место,
Где оставит детство.
Убегала от дождя по тротуарам мокрым,
Зажав под мышкой томик Набокова.
Ребенок, девушка, женщина… Старость пришла незаметно,
Пока причалы скрипели от ветра.
Среда. Восемь утра. Все встают на работу или учебу.
У всех свои дела,
Лишь только она,
Несмотря на боль в теле,
Встает с постели,
Передвигаясь еле-еле,
Идет в тоннели или к церкви.
Там ты можешь увидеть ее в любой из дней недели:
Пожилая дама
У ворот храма
Стоит с протянутой рукой. Ее жизнь драма.
Незаживающая рана
В сердце,
Ведь она пережила тех,
Кто называл ее мама.
Однообразных дней тянется серая гамма.
Ложится поздно, затем встает рано.
Поезд. В парке, у фонтана,
Там, где пары кружат в ритме старого танго
Плавно,
На аллее влюбленных
В тени старого клена,
Совсем старая, совсем седая.
В этих глазах вся ее жизнь, все сны.
Из окон старинных домов видны
Узкие щелки глаз,
Жмурясь в последний раз,
Она увидит место,
Где оставит детство.
Убегала от дождя по тротуарам мокрым,
Зажав под мышкой томик Набокова.
Ребенок, девушка, женщина… Старость пришла незаметно,
Пока причалы скрипели от ветра.
Ольга Петровна моет полы и мраморные стены,
Уверена в том, что ее деньги съела система,
Вспоминает Сталина со слезами,
Иногда носит заштопанный пиджак с медалями.
«Но теперь все продано как-то, деньги подарены детям, все разворовано!»-
Кричит Ольга Петровна.
В пустых комнатах коммуналки полулюди плюют на пол.
Сережа ненавидит папу.
Тот кричит, что сдаст сына в приют, жене Ирине.
«Помнишь, я и тебя подобрал в дерьме.
Теперь на моей шее ты, твой выродок и твоя мать, старая сука.»
Серега перестал искать.
«Из этого ада выхода не было?» - «Нет.»
Не было слез, просто прибавилось седых волос на головах старух,
Голодных, вечных вдов, седых, кормящих поводырей на выходных.

Кать, так как там проверять статистику?

Кстати, я недавно у Марицы Стаса видела.