Тебя здесь нет. Но если б твое легкое быстрое дыхание колыхало застоявшийся воздух справа, по направлению безумного все еще святящего солнца, была бы ты со мной? Тебя здесь нет.
Где-то в безбрежной дали, за гранью искрящегося болезненной белизной неба, в тот миг дневных незабвенных сумерек, ты, быть может, склоняешь усталую главу к объятиям ласкающейся мякоти подушки.
Я чую, как твои обнятые осенью волосы спутано заползают в диковинное переплетение давно руками сотканных молочных нитей, что тонки в своем прочном узоре нежных тканей. И ты лежишь, недвижна, придавленная невыносимым грузом чужих ведений, полных запаха отцветших сине-фиолетовых фиалок и терпкой горестной пыльцы бессмысленного бреда.
Идеи, умершие в иной душе под плахой жалкой современности, все еще вольно бродят по твоему измученному ненужной борьбой лицу, сливающемуся мертвенным бликом с измятым безнадежностью ложем.
Твой осуждающий небрежный мир, чуть замутненный временем взор сокрыт от бытия надежной пеленой застывшего мироздания, и все, что до сих пор тебе удалось уберечь – это тот затихающий ритм, что нестройной музыкой звучит в твоей истерзанной придуманными забавами груди.
Тебя здесь нет. Но если б твоя хладеющая ладонь покоилась скользящим движением в моей ладони, стремящейся упасть в воронку ночного круговорота, думала бы ты обо мне?
Тебя здесь нет, и вся моя неудержимая свобода стремительно перетекает в твое печальное заключение, дрожащая от нелепого страха последних слов – тебя здесь нет…