Город захлёбывался дождём. Серые, холодные струи сливались в темноте в непроглядное марево, сшивающее воедино небо и землю, размывая краски и приправляя получившееся месиво рассеянным светом оранжевых уличных фонарей. Эта Мидгарская осень мало чем отличалась от многих предыдущих. Серые утра, мрачные дни, непроглядные, холодные ночи. Впрочем - это погода, а на погоду, как известно, обижаться не стоит. Поэтому, он всего лишь молча наблюдал, как стылый ветер без устали бьётся в широкое окно, что защищало его от непогоды с другой стороны.
В квартире тишина казалась едва ли не осязаемой, её нарушал лишь мерный стук дождя по подоконнику, да едва уловимое жужжание электронных часов. Зелёные цифры показывали три часа, пятнадцать минут. Завтра в девять он должен быть на текущем совещании, однако, сейчас этот вопрос занимал его меньше всего.
В воздухе плыл едва уловимый аромат терпкой микстуры от кашля. Сефирот подавил вздох.
- Чего не спишь? – неожиданно раздалось в темноте не слишком-то вежливое. Голос был низким и хриплым.
Нечаянные блики, словно испугавшись, отчаянно заметались по длинным волосам, когда генерал повернул голову:
- Тебя забыл спросить. – длинные пальцы ловко повернули крышечку флакончика с микстурой, стоящего на тумбочке. Крышечка издала характерный щелчок. – Открывай. – прозвучал приказ. С этими словами ложка, до краёв наполненная вязкой, густой жидкостью помешала Кадажу сказать то, что он наверняка хотел.
- Фу, гадость… - генерал скорее догадался, чем увидел, как скривился младший, всё же – а куда деваться? - проглотив микстуру.
- Мог бы и сам догадаться, что на улице не лето. – усмехнулся Сефирот. Усмешка вышла отнюдь не весёлой.
- Да иди ты… - окончание фразы потонуло в хриплом кашле.
- Спи давай, герой. - темнота надёжно скрыла лицо блистательного генерала Шин-Ра, сейчас резко контрастирующее с тем, что привыкли видеть все остальные: непривычно расстроенное, озабоченное, с тёмными кругами усталости под глазами. Скрыла она и то, как с непривычной, скупой мужской нежностью он провёл по серебристым волосам Кадажа, откинув с его лба короткую непослушную прядь, прежде, чем снова с затаённым вздохом уставиться в ночную темноту за окном. Нелегко спать, когда болеет твой младший брат.