— Габриэль, ты спишь? — кто-то осторожно тронул компаньона за плечо.
Риэ вздрогнул. Голос принадлежал Шиану.
— Уже нет. — Манола резко сел, чувствуя болезненную радость от того, что Шай Нинг снова рядом и не менее болезненное беспокойство: аура принца чувствовалась, как аура дракона. Возбуждённого и по-прежнему напряжённого.
Риэ потёр глаза, и взглянул на часы, пытаясь понять, сколько времени проспал. Ему показалось, что он провалился в сон не многим больше, чем минуту назад. Но, электронные цифры показывали первый час ночи, а темноту за окнами нарушал лишь разноцветный свет городских огней. Шиан стоял у постели, и снова Габриэль не смог увидеть его глаза. Принц молчал. Стало неуютно.
Риэ выбрался из-под одеяла, спустив босые ноги на пол. Он чувствовал себя болезненно и неловко, и даже рассердился за то, что уснул и всё-таки не уехал, пока Шай Нинга не было дома. Но, потом осознал, что просто боится начинать ожидаемо нелёгкий разговор. Какое-то время в квартире стояла звенящая тишина.
— Я виноват перед тобой, Риэ. — наконец, нарушил гнетущую паузу Шиан. — Прости меня.
Он сел напротив. Не рядом — мысленно отметил компаньон. Свет из окна, упавший на лицо принца, наконец, позволил увидеть его глаза. По крайней мере, сейчас они были человеческими.
Габриэль обхватил плечи руками, словно ему было холодно, но не повернулся к возлюбленному.
— Что ты имеешь ввиду? — вопрос прозвучал настороженно. Манола почувствовал, как ему действительно стало холодно. Да, Шиан извинялся, но не делал попытки ни придвинуться ближе, ни прикоснуться к нему. Как когда-то очень давно… вежливые извинения, а потом… а потом он приказал Риэ уйти прочь — «Я более не нуждаюсь в ваших услугах»…
— Я потерял контроль над собой.
Воспоминания родом из прошлого дали Габриэлю чувствительную пощёчину. Он нахмурился, потом сердито дёрнул плечом и бросил:
— Ну, по крайней мере, ты не был ко мне равнодушен. Так что, в некотором смысле, мне почти приятно.
В глазах Шиана шевельнулась уже привычная тьма:
— Не стоит язвить. Я… действительно сожалею об этом. — Шай Нинг подавил вздох и закрыл глаза, словно не давая своей тьме возможности видеть. — Знаешь, не так давно я понял, что боюсь. Отчаянно боюсь того, что однажды кто-то действительно захочет быть со мной… настоящим. Быть, несмотря ни на что. Вместе с тем, я отчаянно хочу этого. — он посмотрел на свои руки, пальцы нервно подрагивали. — Гнев означает страх. Тот, кто злится — слишком испуган. — Шиан, наконец, повернулся и посмотрел на Габриэля. Из его глаз смотрел дракон. — Я боюсь потерять тебя.
Манола не изменил позы. Глянул выжидающе, исподлобья:
— Так ты боишься, что я уйду или — что я останусь?..
Шай Нинг отвёл взгляд:
— Обоих исходов.
— Объясни мне.
— Ты — моё самое драгоценное сокровище. Но, я не хочу всякий раз мучить тебя… вот так. Я хочу, чтобы ты был рядом. Нет. — возразил он сам себе. — Я хочу, чтобы тебе было хорошо со мной. Но, не могу этого обещать.
По мере того, как Шиан говорил, лицо Риэ прояснялось, но к концу его сбивчивой речи компаньон почувствовал злость. Пальцы его непроизвольно сжались в кулаки с такой силой, что ногти вонзились в ладони.
— Разве я прошу, чтобы ты обещал?.. — Габриэль чуть не задохнулся от обиды. — Я всего лишь хотел, чтобы ты уделял мне хоть немного внимания. Перестал избегать! Проклятье, да всё, что угодно лучше, чем эта твоя холодная вежливость!..
— Прости меня. — повторил Шиан. Он взял его руки в свои, осторожно разжал судорожно сведённые пальцы. — Я полагал, что чем меньше буду касаться тебя, тем больше шансов усмирить свою… природу. Полагал, что удастся переждать это время, и всё станет по-прежнему. Но, это было глупо и очень жестоко с моей стороны. Я сам виноват в том, что произошло вчера. Я так боялся оказаться для тебя воплощением твоих страхов. Стать таким, как… Он — отец моего отца.
Габриэль интуитивно отшатнулся:
— Ты… знаешь его?
— Герхард фон дер Молль, не так ли? — медленно выговорил Шиан. Сердце его рванулось за Риэ, но он не сделал попытки обнять его, успокоить — словно признавая за компаньоном право уйти немедленно. — Тан Мин Инь Лунг Шуи — Великий Серебряный Дракон. Основатель и хранитель Великой Шиамской Империи. Мой дед.
— Тан Мин Инь Лунг Шуи, — медленно повторил Габриэль, словно пробуя это знакомое и одновременно незнакомое имя на вкус. Несколько долгих минут он прислушивался к себе и внимательно смотрел в глаза принца, словно пытаясь разглядеть в них неживое серебро его могущественного предка. Но, в непроницаемой темноте глаз Шиана увидел лишь себя — своё отражение. «Ты — моё самое драгоценное сокровище». И вдруг весь кавардак мыслей в голове компаньона уложился в сияющий, стройный порядок. Каждому дракону положено иметь своё сокровище. И, пожалуй, Манола был ничуть не против, чтобы быть им. Он качнул головой: неужели всё окажется настолько простым?
— Ты — не он. И ничуть не похож на него. Ты — Шиан. Ты — другой дракон. — Риэ осторожно придвинулся принцу. Потом, всё также не отводя взгляда от его глаз, приблизил к нему своё лицо. Теперь их губы были совсем рядом. — Шиан, выпусти его, не сдерживай. Вечно бороться у тебя не получится. Покажи его мне. Покажи мне, кто ты на самом деле.
— Нет.
Габриэль нахмурился:
— Я больше не боюсь. Не бойся и ты. Покажи мне его. Покажи мне… себя.
— Нет. Ты не понимаешь, Риэ. Я наслаждался твоей беспомощностью. Ты хочешь, чтобы всё повторилось? Я — не хочу. А если… я снова потеряю контроль?
Манола молчал несколько секунд прежде чем ответить:
— Мы оба хорошо знаем, что никому не дано убежать от собственного я. Однажды это всё равно случится. Раньше или позже… уже не имеет значения. — он прижал палец к холодным губам мужчины, не давая ему сказать ни слова. — Да, Шиан. Я хочу увидеть его. Сейчас. Узнать его… тебя. Я не хочу, чтобы мы всю жизнь жили в страхе того, что это однажды случится.
Шиан отвернулся и медленно поднялся, подойдя к окну.
— Я не могу, не хочу, не имею права рисковать тобой. Даже, если ты просишь.
— И что теперь? Ты снова прикажешь мне уйти ради моей же безопасности, как сделал это… когда-то давно?
Шай Нинг обернулся так резко, как будто его ужалили, но Габриэль, подойдя к нему, снова не дал принцу ответить:
— Что бы ты ни сказал теперь, я не уйду. Вчера ты не сделал мне ничего плохого. Просто я испугался… своих воспоминаний, прежних страхов. Но, они не связаны с тобой. — руки Риэ легли на плечи принца, погладили их, расслабляя. — Пойми, ты не можешь жить так, будто ты — не дракон. И… я не хочу, чтобы ты так жил. Я знаю тебя и не верю, что ты способен причинить вред тем, кого любишь. Потому, что дракон… это и есть ты. Это часть твоей души, твоей сути. Ты не понимаешь? Ты опять душишь сам себя, снова воюешь с собой! — плечи принца вновь напряглись, и Манола в отчаянии встряхнул его, словно надеялся хоть так заставить Шай Нинга слушать себя. — Ответь, с каких пор ты перестал доверять мне?
Принц вздохнул. Потом взял Риэ за подбородок, приблизил к компаньону своё лицо.
— Смотри в глаза.
Глаза генерала между тем стремительно заливала тьма. Она клубилась и гипнотизировала, становясь бесконечностью, пока её вдруг не вспороли блестящие веретёна змеиных зрачков. И в следующее мгновение Шиан зашипел от пронзительной боли: на волю рвались его чёрные крылья. Казалось, они заполнили собой всю комнату — гордые, сильные, изящно изогнутые и украшенные острыми шипами. Точно такими же был усыпан тяжёлый чешуйчатый хвост, сердито ударивший в стену. Раздался звон стекла — на пол упали несколько фотографий в разбившихся рамках. Рука, удерживающая подбородок Габриэля стала жёсткой, словно превратилась в когтистую лапу. Риэ чуть дёрнулся от внезапной боли, и по его скуле потекла тонкая струйка крови.
— Чего ещё ты хочешь? — прошипел Шиан. На мгновение компаньону показалось, что среди хищно ощерившихся клыков он видит раздвоенный язык. А в следующее мгновение полукровку накрыла волна ярости, злости и чудовищного желания этого существа.
— Тебя. — просто ответил он. И медленно, словно опасаясь спровоцировать резкий бросок дракона, потянулся к нему. Руки мягко прошлись по волосам принца, коснулись груди. — Ты не похож ни на кого другого. Ты… это мой Шиан. — Риэ погладил руку, всё ещё держащую его подбородок, осторожно опустил её, и потом, наконец, прикоснулся губами к губам Шай Нинга.
Шиан ответил на поцелуй, ответил резко и яростно, и губы его снова были похожи на металл. Но, на этот раз Манола почувствовал вкус этого поцелуя — и он напоминал глоток воды. Это было странным, потому, что тело дракона источало мощное тепло, даже жар. Такой, который может исходить от огромного и сильного существа. В следующее мгновение компаньон снова оказался в плену стальных объятий, но на этот раз Шай Нинг не стал ждать и просто толкнул Риэ на постель. А ещё через мгновение одежда компаньона оказалась разорванной в клочья.
От неожиданности Габриэль резко вдохнул, почти вскрикнул. То ли это действовала безумная энергетика дракона, то ли пьянящее ощущение свободы — от всего: от обиды, сожалений, чувства вины и неуверенности, — но сейчас он ощущал себя очень лёгким, и вместе с этой лёгкостью пришла уверенность, что всё, что происходит — всё правильно.
Шиан действительно не был похож на своего предка: его энергия, его магия, его чувства были совсем иными. Они были… неизменными. И Манола не боялся его, в любой из форм. Более того, он словно бы перестал бояться и того, первого дракона, инстинктивно чувствуя: иссиня-чёрный внук скорее разорвёт пепельного на куски, чем позволит ему дотронуться до Габриэля ещё раз.
Шиан же не думал ни о чём. На этот раз он не чувствовал удушающей необходимости догнать добычу, показать свою власть над ней и испить от её беспомощности. Руки Шай Нинга гуляли по телу Риэ, внутри него, смешивались с обжигающими поцелуями, что разгорались на коже полукровки подобно всполохам огня, но после нескольких искр боли дарили прохладу, словно их тушили водой. В какой-то момент принц ткнул Габриэля головой в подушку, приподнял его бёдра и вошёл в него. Компаньон призывно изогнулся навстречу, принимая эту силу. Сознание начало растворяться, сосредотачиваясь всё больше и больше на их единении, и очень скоро Манола ощутил приближение оргазма. Потом — ещё одного. И ещё… И никогда это не было так быстро, так глубоко и так яростно.
Габриэль никогда ещё не был таким покорным, податливым, мягким. Он с удовольствием и нежностью принимал и поцелуи, и укусы, и задыхался от стонов. И был рад, что сильные руки дракона держат его, не отпускают, заставляют двигаться — потому, что он сам уже вряд ли смог проявлять какую-либо активность. Наконец, удовольствие стало почти невыносимым, Риэ всхлипнул, желая, чтобы всё закончилось, боясь не выдержать их огненной страсти, но вместе с тем — страстно желая, чтобы это безумие продолжалось снова и снова. Чем-то эта ночь напоминала ту, первую, когда он был в мареве объятий другого дракона. Но, на этот раз в них не было ни ужаса, ни отчаяния — только огонь страсти и его любовь.
Пришла боль, смешанная с удовольствием, но она была тихой. Такой иногда кажется почти недвижимая гладь широкой, тёмной реки в ясный полдень. Габриэль почувствовал, что тает, проваливаясь в новый водоворот сладостных ощущений. Он немного испугался, но его тело снова подхватило ритм. Компаньон чувствовал твёрдую плоть Шиана в себе, и все его мышцы вдруг стали такими же напряжёнными, как и та часть дракона в нём, и в этот самый момент Риэ достиг высшей точки удовольствия настолько огромного, что оно было почти агонией, с головой затопившей его, и он укусил Шай Нинга в плечо, чтобы подавить свой собственный крик. А потом даже не сразу понял, когда всё закончилось. Просто в какой-то момент он пришёл в себя, обнаружив, что обнимает Шиана, голова которого уткнулась ему в грудь.

После Шай Нинга долго била крупная дрожь, когда он тихо шипел сквозь зубы, приходя в себя и чувствуя, как его крылья становятся меньше, сходятся на спине, вытягиваются вдоль позвоночника, а глубокие раны от них как будто мгновенно затягиваются. Принц, в отличие от Риэ, похоже, не очень понимал, где он сейчас и что с ним. Ему было неуютно и холодно, и генерал чувствовал себя полностью опустошённым, как будто это не он, а его неудержимо любили всю ночь.
Габриэль осторожно выполз из-под мужчины, укутал их обоих одеялом и прижал Шиана к себе. Он гладил его плечи и спину, легко прикасался всё ещё горящими губами к его векам, щекам и губам, без слов говоря, что всё в порядке, всё хорошо. Наконец, когда дрожь ушла, Риэ убрал волосы с лица Шай Нинга и тихо позвал:
— Шиан?
Тот с трудом распахнул глаза, не сразу сфокусировав свой взгляд на компаньоне. Потом вздохнул и погладил его скулу: там, где алела свежая царапина.
— Я бы не хотел, будучи драконом, залюбить тебя до смерти. — тихо сказал он, так, словно в нём не осталось голоса. — Но, тебя это не остановит, верно?
— Тебе больно ощущать трансформацию? — Манола беспокойно свёл брови, проигнорировав вопрос.
— Да. Мне больно сознавать, как после каждой трансформации исчезают остатки человеческого во мне. Я переродился драконом. — Шиан посмотрел на Риэ. — Хотя, быть драконом, но всё ещё считать себя человеком, наверное, самая глупая вещь на свете. Дед был прав — в этом я безнадёжен.
Габриэль слегка качнул головой, не соглашаясь:
— Ты не безнадёжен. Просто не хочешь признавать, что ты и есть дракон. Ты был им всегда, с самого рождения, больше или меньше, но в твоих жилах текла его кровь, а в твоей душе, в твоей магии была эта тёмная вода — твоя неукротимая стихия. Я знаю, что это пугает тебя. — Риэ прикоснулся к щеке мужчины кончиками пальцев. — Ты ненавидишь и боишься эту часть себя сильнее, чем я боялся и ненавидел… Герхарда. Но ты — не он, ты другой. Я узнаю твоего дракона, ведь я чувствовал его в тебе и раньше, ещё тогда, когда был твоим компаньоном. Я знаю: он не причинит вреда тому, кому ты не хочешь навредить. Он любит тех же, кого любишь ты. Он любит иначе — но любит. И он тоже не хочет быть одиноким и хочет, чтобы его принимали таким, каков он есть. Неужели ты сам не чувствуешь, как ты жесток с ним, с собой?..
— И ты не совсем понимаешь. — Шиан сел на постели. — Я объясню. Когда мы с тобой встретились впервые, во мне было куда меньше от дракона и сеидхе, и куда больше — от человека. — мужчина усмехнулся. — Но сейчас я стал другим, а пытаюсь быть прежним.
— Расскажи мне.
— Меня убило заклинание Чёрной Смерти. Когда я понял, что обречён, то использовал Запретную магию, и всё это сожгло во мне человека. Та часть, что была драконом, нашла прореху в ткани мироздания, скользнув в этот мир. Это древний инстинкт… я даже не могу объяснить, как это работает. Вот почему на меня больше не действует заклинание хаоса: против драконов оно бессильно. Я стал видеть и воспринимать мир чётче, ярче. У меня появились чувства и желания, которых я не испытывал раньше. Эмоции, которые мне неподвластны. Инстинкты, которые мне противны. Я сравниваю себя с тем, каким помню прежде, и это приводит меня в ужас.
Манола подобрался ближе к генералу, сел, обняв его со спины.
— Но, твой дракон спас тебя.
Шиан накрыл руки Риэ своими.
— Полагаю, в этом единственная его заслуга. Вряд ли он сделал меня лучше.
— Разве твоя жизнь — это мало?.. Твой дракон спас и нас. Если бы не это, мы бы не смогли снова быть вместе. И… я не боюсь его. Тебя. Ты… очень красивый. И очень… страстный. Ты нравишься мне таким, ведь иногда тебе не хватает чуть большей эмоциональности. А ещё… мне так приятно знать, чувствовать, что и я нравлюсь ему… тебе. — Каждую свою фразу Габриэль сопровождал легким поцелуем в шею, плечо или спину мужчины. — Ты давно не был таким горячим и ненасытным. И ты назвал меня своим сокровищем. — на щеках компаньона выступил румянец удовольствия.
Наконец-то в глазах Шиана появилось выражение, напоминающее улыбку. А ещё, Габриэлю показалось, что в них появились золотистые искорки. Или это были всего лишь первые лучи рассвета, крадучись заглянувшие в окно.
— Я люблю тебя.
— Ты так давно не говорил мне этих слов. — Риэ просиял. — И я люблю. Таким, какой ты есть. Вместе мы справимся. — с этими словами Габриэль удобно устроился на груди принца и снова задремал в кольце его рук, убаюканный мерным стуком сердца возлюбленного.