Совместно с [L]Morlynx[/L] и исключительно ради удовольствия авторов.
WARNING для любителей ФФ. От канона здесь чуть больше, чем ничего.
Полная версия на Фикбуке


Когда Риэ вернулся к сильверам, дома ещё никого не было, так что юноша оказался предоставленным самому себе на целый день. Он пытался отвлечься, но ни книги, ни фильмы не способны были увлечь его надолго, и уже через полчаса Габриэль терял нить повествования и забывал имена героев, ловя себя на том, что он снова и снова прокручивает в голове их с Ценгом разговор. Возможно, он действительно ошибся? Бывают же люди-двойники, как две капли воды похожие друг на друга, и при этом не являющиеся ни родственниками, ни, тем более, реинкарнациями. Может, это тот же случай, а всё остальное – мимолётное ощущение тепла и полузабытой близости, - Габриэль придумал себе сам? Риэ не мог исключить такого варианта. Быть может, он в своей тоске по погибшему возлюбленному начал сходить с ума, принимая иллюзии и мечты за реальность?..
Вечером, когда вернулись сильверы, Габриэль лишь отрицательно качнул головой в ответ на вопросительный взгляд Кадажа.
Так прошло несколько дней: Риэ старался выходить гулять и часами бродил по парку. Он научился пользоваться телефоном и делать покупки, и даже как-то раз зашёл в кинотеатр. Но всё это казалось ему ненужной суетой, попытками отвлечься – к тому же, довольно бесплодными. Наконец, Габриэль понял, что ему лучше вернуться домой, в привычную обстановку. Возможно, тогда он сможет поверить, что встреча с двойником Шиана была чем-то вроде сна.


После ужина, к которому Кадаж привёз домой круглое блюдо из теста, которое он назвал пиццей, Габриэль задумчиво произнёс:
- А ведь Белла, наверное, волнуется. Может, мне пора домой?
- Никак не отпустит, да? – сразу понял сильвер.
Компаньон отрицательно качнул головой. Потом выдохнул:
- Возможно, я просто сошёл с ума. Потому что я до сих пор вижу Шиана, и не могу поверить, что это не он. Всё слишком… складывается. Имя, внешность… - Риэ вдруг оживился, вскинул голову:
- Скажи, ты не знаешь, есть ли у Ценга татуировки? У Шиана было два дракона…
Кадаж вдруг как-то странно опустил глаза, отворачиваясь.
- Ну, было что-то такое… - пробурчал он. И, как показалось Габриэлю, поспешно перевёл разговор в другое русло:
- Вообще, действительно жаль, что ничего не вышло. И, хотя я совсем не представляю себе Шин-Ра без Ценга, но если кто-то и достоин хоть малой толики счастья, так это он.
- Он хороший человек, - компаньон провёл по своим волосам, приглаживая их. – И, я думаю, он прекрасный руководитель. - Риэ немного помолчал, потом вдруг сказал. - Знаешь, у меня раньше были очень длинные волосы. Я остриг их, когда закончил обучение в школе компаньонов, но иногда скучаю по этому ощущению - когда их много, и они струятся, и лежат на плечах и спине.
- Отрасти обратно? - сильвер внимательно наблюдал за юношей, отмечая его неестественно выпрямленную спину, руки, изящно сложенные на столе, но словно придавленные приказом не изменять своего положения. А в глазах Габриэля билось что-то такое, от чего Кадажу становилось не по себе, особенно, когда он видел сочетание этого выражения с приятной, но словно искусственной улыбкой.
- Пожалуй. Я знаю одного мастера, который умеет магией делать такие штуки… очень дорого, конечно, но я думаю, я могу себе это позволить. В конце концов, я уже больше двух лет не был в Свете. Если не считать те званые вечера, которые устраивает Исабель для своих друзей. Но это, конечно, не совсем то. Мне нравились именно большие балы, сияющие приёмы, атмосфера всеобщего беззаботного веселья и счастливой толпы. А ведь скоро Большой Карнавал… Я собирался сшить себе костюм цвета лунной радуги, даже заказал ткань. Но потом… я просто заперся у Беллы, отрезал себя от внешнего мира, и всё это время сидел в её особняке, как кролик в норе. И кутался в свою печаль, как в траур, надеясь, что как-то тихо доживу и незаметно для всех умру… не думаю, что Шиан хотел бы для меня такой жизни.
- Я тоже не думаю. Ты сам говорил, что нужно жить дальше. Так что… живи. Наверное, тебе стоит сшить этот самый костюм и поехать туда, куда хочется. В конце концов, ты же не можешь знать этого наперёд, но, может быть, твоя жизнь только начинается… - он сочувственно положил руку на плечо юноши. - Если хочешь, завтра я помогу тебе добраться домой. Я же вижу, что здесь тебе тяжело. - он вздохнул. - Прости. Я никак не мог подумать, что с моим миром всё выйдет наперекосяк.
Габриэль посмотрел другу в глаза, улыбнулся - наконец-то настоящей, усталой и печальной улыбкой:
- Не говори так. Мне понравилось здесь. Это очень красивый и интересный мир, и я с удовольствием приду сюда ещё. Если ты позовёшь конечно - ведь от меня немало неприятностей. И я очень рад, что побывал тут. Но сейчас… я правда хотел бы через день-два отправиться домой. Там моя семья, и я скучаю по ней.
- Конечно. – согласился сильвер.
Кадаж был достаточно умён, чтобы понять, что в последнее время пребывание в его мире стало Риэ в тягость. Какое-то время они ещё немного поболтали о всякой ерунде, когда из кармана Габриэля раздалась настойчивая трель телефонного звонка.
- Это у тебя. – несколько удивлённо заметил сильвер, теряясь в догадках, кто мог бы звонить его другу в такой час. Компаньон взял трубку с неуверенным «Да?», некоторое время слушал, потом молча кивнул – и, сообразив, что собеседник не видит его жеста, повторил уже чётче: «Да». Опустив трубку от уха, Риэ ещё несколько секунд смотрел на погасший экран телефона, а потом повернулся к Кадажу:
- Ты же знаешь, где живёт Ценг?..
- Знаю, а что?
- Он попросил меня приехать. Сейчас. – Габриэль растерянно посмотрел на друга.
Кадаж пожал плечами.
- Если хочешь, я отвезу.


Дом Ценга, выдержанный в восточном стиле, был просторным и, пожалуй, слишком большим для одного человека. В нём было много света и много техники, впрочем, умело замаскированной под стены или мебель. Габриэль вспомнил объяснения Кадажа про то, что в их мире принято делать именно так, встраивать облегчающие быт машины в окружающее пространство, и не мог не согласиться с тем, что это удобно и функционально. Вместе с тем, всё здесь казалось каким-то нежилым, словно мужчина жил где-то совсем в другом месте и сюда приходил редко. Впрочем, приглядевшись, юноша понял, что это было не так.
- Проходите, Габриэль, - поприветствовал юношу Ценг. После напряжённого рабочего дня болела голова, но в последние дни навязчивые мысли и сны о синеволосом спутнике Кадажа буквально изводили мужчину, мешая сосредоточиться на всём остальном, поэтому разговор с ним казался шефу СБ необходимым. Кроме того, его не покидало странное ощущение недосказанности после той короткой беседы в парковом кафе. И, хотя никаких откровений в отношении Габриэля в планы Ценга не входило, раз за разом мужчина ловил себя на том, как невольно проникается симпатией к этому печальному юноше, пережившему горестную утрату. Мужчине совсем не хотелось становиться ещё одной, а потому было самое время расставить все точки над i.
Оставив юношу осмотреться, Ценг налил в стакан воды и бросил туда пару таблеток, которые тотчас же зашипели, растворяясь и наполняя воду беснующимися пузырьками. И выпил залпом, поморщившись и потерев виски.
- Голова? - Габриэль окинул мужчину быстрым взглядом, как будто сканировал его самочувствие. Вздохнул, слегка качнул головой, как будто молчаливо спрашивал, зачем было доводить себя до такого состояния.
- Вы очень устаёте. Необходимо больше отдыхать. Если хотите... я умею делать массаж и снимать зажимы, из-за которых обычно болит голова.
Ценг только плечами пожал. Он и отдых - две вещи, крайне несовместимые. Хвала богам, что это лишь нудная головная боль, а не выматывающий приступ мигрени, когда кажется, что лучшее средство унять эту боль - выстрел в лоб.
- Не обращайте внимания, это скоро пройдёт. – с этими словами мужчина сделал приглашающий жест в сторону низкого чайного столика. Его руки проворно и словно танцуя подхватили чайник, принявшись готовить приятно пахнущий травами напиток. Риэ сел на указанное место и принялся наблюдать за действиями Ценга. Юношу завораживали плавные, точные движения рук, вызывая в памяти его первую встречу с Шианом в доме Гильдии, а также долгие вечера в поместье Шай Нинга, когда молодые люди обсуждали полезные свойства и символические значения различных трав и добавок. Поняв, что он стремительно погружается в воспоминания, отрываясь от реальности, Габриэль отвёл взгляд от рук Ценга.
- У вас очень красивый дом... – юноше хотелось сказать что-то приятное слуху хозяина. И потому он запнулся, не зная, стоит ли продолжать свою мысль.
- Благодарю. – мужчина протянул юноше чашку, случайно коснувшись его руки. Риэ слегка вздрогнул от этого прикосновения, и встретился взглядом с мужчиной.
- Но, мне отчего-то кажется, что вы не очень любите это место, и не стремитесь проводить здесь своё время. Вы ведь живёте один?
Габриэль понимал, что задаёт очень личный вопрос, но вместе с тем он чувствовал, что нынешний формат встречи подразумевает большую открытость, чем можно было себе позволить в кафе, на глазах у других людей.
- Можно сказать, что дому я всегда предпочитаю работу, поэтому придаю мало значения самому этому понятию. – Ценг с наслаждением пригубил чай, отчего-то мельком подумав о том, что это едва ли не единственное, что ещё может называться для него таковым. – Либо не придаю вовсе. – добавил он задумчиво.
«Женат на своей работе», - вспомнил Габриэль слова Кадажа. Он тоже сделал глоток чая, прикрыл глаза, наслаждаясь тонким переливом вкусов, и слегка улыбнулся:
- Прекрасный напиток. Особенно интересно сочетание лепестков жасмина с ягодами ежевики. Мне никогда не приходило в голову заварить эту композицию с улуном.
- Вы так хорошо разбираетесь в составлении чайных композиций?
- Меня учил мастер, - Риэ чуть склонил голову, и по тому, как он произнёс эти слова, Ценг понял, кто именно был тем мастером, что научил его гостя разбирать оттенки вкусов.
- Расскажите мне о себе? – попросил он.
Габриэль задумчиво посмотрел на свои руки, держащие маленькую чашку из тончайшего фарфора.
- Я… родился у гадалки из бродячего цирка, и долго не знал своего отца. Когда моя мать погибла, хозяин цирка отдал меня в школу при Гильдии Компаньонов. Мне повезло: я получил прекрасное образование и возможность почти полностью контролировать свою жизнь и ни в чём не нуждаться. Я быстро стал достаточно известен, и часто получал приглашения на мероприятия самого высокого уровня; на одном из таких приёмов я познакомился с Шианом. – Риэ сделал небольшую паузу, чтобы глотнуть чая, и продолжил тем же мягким голосом:
- Он в тот момент расстался со своим возлюбленным, пытался забыться в службе и совсем загнал себя - у него, как и у вас, часто болела голова. Ему было одиноко и пусто, и генерал предложил мне быть его личным компаньоном. Я стал ему другом: мы много общались, он учил меня правилам чайной церемонии и нюансам шиамского языка, я же следил за тем, чтобы он отдыхал и не терял вкуса к жизни. Он… был одним из самых красивых людей, которых я когда-либо видел.
Отчего-то говорить о Шиане сейчас было легко, несмотря на прошедшее время рассказа. Говоря о нём, Риэ снова почувствовал его близость и то тепло, которое разливалось под кожей от его взгляда или улыбки.
- Вы любили его. - тонкая улыбка скользнула по губам мужчины, явив болезненный контраст с отчего-то занывшим сердцем.
Габриэль тоже улыбнулся: он не видел смысла отпираться.
- Это так заметно?
- Огонь в бумагу не завернёшь. – слегка качнул головой мужчина. Неверные блики света заметались по его тёмным волосам, свободно стекающим вдоль спины. – Каким было полное имя вашего… друга?
- Шиан Шай Нинг Цзин Лунг Шуи, – Риэ посмотрел в глаза Ценга, словно надеясь, что магия истинного имени пробудит в нём его возлюбленного, – наследный принц Вен. - не зря же в Шиаме считалось, что знание полного имени человека наделяет мистической властью над ним.
Ценг почувствовал, что едва ли способен выдержать взгляд этих небесных глаз, в которых умирала, рассыпалась на тысячу болезненных осколков сама надежда. Именно такой взгляд являлся ему в изматывающих, повторяющихся раз за разом, снах. Не сознавая до конца, что же он делает, мужчина потянулся к Габриэлю, мягко проведя тыльной стороной ладони по щеке юноши.
Он почувствовал, как Риэ замер под его прикосновением, прикрыв глаза длинными тёмными ресницами и боясь, кажется, даже дышать. Кожа его была нежной, как у девушки, без малейших дефектов или признаков щетины, светлая, с лёгким золотистым оттенком загара. Мягкие губы приоткрылись, принимая поцелуй – неспешный, чувственный, сладкий и свежий, с нотками жасмина и ежевики. Руки Габриэля скользнули по волосам мужчины, осторожно легли на его спину, обнимая пока ещё неуверенно – словно Риэ боялся, что его оттолкнут.
Ценг тихо, едва слышно вздохнул. Эти ласковые руки, их прикосновения волновали его, будили в памяти что-то тягучее, сладкое, бесконечно родное, снова и снова вызывая то чувство, когда казалось, что он вот-вот вспомнит тот самый, давний сон. Невидимые, воспоминания трепетали вокруг крошечными искорками, но стоило присмотреться внимательнее, как они гасли. Эта бесплодная борьба словно вернула мужчину в реальность, позволила обуздать кажущуюся восхитительной иллюзию о родном тепле, разбивающей чувство стылого одиночества.
Ценг вздрогнул, - волшебство теплоты между ними вдруг осыпалось пеплом, - и отстранился, поднимаясь.
- Простите, Габриэль.
Ну, вот и всё. Всё это время Ценг прислушивался к сердцу, пытаясь уловить хотя бы крошечный намёк, ответ, призыв. Но, вокруг разливалась лишь тёплая пустота. Он не пытался рассуждать логически, расставлять приоритеты и считать “за” и “против”. По губам и телу бежали огоньки недавних ласк, метались по разгорячённой коже и тихо, как бы нехотя, затухали. Странное, незнакомое имя, названное Габриэлем, отозвалось пустым, чужеродным звуком, отчего-то затопив его горечью. И снова - ни намёка, ни проблеска. Этот юноша, доведённый до отчаяния болью своей потери и так доверчиво открывшийся поцелую, явно видел в нём кого-то другого. Ценг понимал его, сочувствовал его боли. Но разве может он, взрослый мужчина, позволить себе воспользоваться невольной ошибкой? Он прикрыл глаза, чувствуя, как в сердце словно повернули острый нож. А ведь на какую-то долю мгновения он поверил… Готов был поверить... Но - нет. Он не может, не должен, не имеет права ломать этому юному мальчику жизнь из-за собственных полузабытых снов, на грани мечты, нереальности и бреда.
Габриэль закрыл глаза, и лицо его стало отрешённым: не лицо, а спокойная, вежливая маска, холодная, как мрамор. Наверное, впервые за последние годы Габриэль вспомнил обучение в школе компаньонов с благодарностью: только старательно выработанная привычка, многократно отработанный трюк помогли ему сейчас сохранить лицо и осанку. В душе он всё ещё отказывался верить, что это конец - но реакция Ценга, никак не его Шиана, ясно говорила об обратном. Внезапная прохладная отстранённость ударила наотмашь, неожиданно и очень болезненно - и именно в тот момент, когда Габриэль был более всего открыт, и почти счастлив.
“Может быть, я действительно сошёл с ума, и вижу и слышу лишь то, что хочу”.
Юноша открыл глаза, поднялся одним плавным текучим движением, выпрямился, вежливо поклонился в сторону хозяина дома, аккуратно глядя мимо него. Потом улыбнулся - вежливой, профессионально отстранённой улыбкой и спокойным, привычно мягким голосом ответил:
- Простите за беспокойство. Я должен идти.
- Я отвезу вас. - не терпящим возражений, чужим тоном ответил Ценг.
На миг в голубых глазах юноши вспыхнуло что-то живое, горячее - как будто он был готов броситься на мужчину, ударить его, закричать. Но, потом он опустил ресницы, покорно кивнул:
- Если хотите. - И Ценгу показалось, что компаньон именно так отвечал клиентам в ситуациях, когда у него не было сил и желания спорить с ними и что-то доказывать.
За всю дорогу он не сказал юноше ни слова, сосредоточенно глядя вперёд и стараясь не сбить дыхание, успокоить отчаянно колотящееся сердце, никак не желающее биться ровно и размеренно. По лицу мужчины бежали тени от уличных фонарей. Смотреть на Габриэля, неестественно прямо примостившегося на сиденье, было невыносимо больно. ТУРК сжал зубы. “Так. Будет. Лучше. Для нас. Обоих”. Машина плавно затормозила около знакомого подъезда. Ценг молчал. Потом всё-таки посмотрел на юношу. В салоне было темно, и Габриэль не увидел его глаз.
- Простите меня. Спасибо за… всё.
- Берегите себя. - маска компаньона улыбнулась красивой, идеальной улыбкой. Габриэль помолчал, потом снова посмотрел на Ценга, и на этот раз лицо его было усталым.- Я знаю, что нравлюсь вам, я умею чувствовать такие вещи. И тем ценнее то, что вы повели себя честно и не воспользовались моей слабостью. - юноша медленно поднял руку, прикоснулся к скуле мужчины, легко провёл по ней. - И я благодарен вам за это, несмотря на то, что мне больно. Вы очень достойный человек, и я от всего сердца желаю вам счастья. Прощайте.
Габриэль выскользнул из машины.
- Прощайте.
Ценг ещё долго, очень долго стоял около открытой двери и смотрел вслед давно ушедшему юноше. Длинные волосы шефа СБ трепал ветер.


На следующий день Кадаж с Габриэлем стояли на балконе, наблюдая, как солнце медленно клонится к закату. Риэ прощался с Мидгаром, готовясь утром вернуться домой. Сильвер озабоченно косился на друга – смотреть на юношу после вчерашней беседы с Ценгом было больно.
- Может быть, оно и к лучшему? - уже в который раз спросил Риэ, похоже, не совсем сознавая, что весь день повторяет этот вопрос, словно заклинание.
- Так, стоп. - сказал сильвер, со свойственной ему резкостью прерывая собеседника на полуслове. – Если так пойдёт и дальше, ты рискуешь сойти с ума. И меня заодно сведёшь. Не самое весёлое времяпровождение, можешь мне поверить, я пробовал. - Габриэль удивлённо замолчал, и Кадаж продолжил: - Мне больно видеть, как вы мучаетесь. В чём бы ты ни пытался себя убедить, у меня нет ответов на твои вопросы.
Габриэль отметил это “вы мучаетесь”, и внутренне подобрался:
- Продолжай, пожалуйста. Ты знаешь, у кого они могут быть?
- Мне кажется, что знаю. Но это могут быть далеко не те ответы, которые ты хотел бы услышать.
Полукровка грустно улыбнулся:
- Как ты сам заметил, любое знание лучше безумия и непонимания.
- Поехали.


Этот дом ничем не отличался от других. Разве что тем, что находился в секторе, где не было высотных построек. Кадаж мимоходом заметил, что такое жильё в их мире считается самым дорогим и элитным. Вокруг дома был большой сад. Габриэль осмотрелся по сторонам - деревья тихо перешёптывались друг с другом, а в нескольких окнах второго этажа горел уютный матовый свет. На первый взгляд, в окружающей их почти идиллической картине не было ничего необычного. Но всё пространство вокруг было окутано Силой. Фон был таким колоссальным, что Габриэлю на миг стало трудно дышать и показалось, что этот барьер его не пропустит. Тот, кто жил или присутствовал здесь, был очень, очень непростым существом.
Кадаж припарковался как ни в чём ни бывало и повернулся к юноше. Зелёный свет, живущий в его глазах, стал особенно отчётлив, словно кто-то в одночасье обнажил и подчеркнул его нечеловеческую природу.
- Не передумал?
Габриэль отрицательно качнул головой - и двинулся вслед за сильвером, задумчиво разглядывая его серебристую шевелюру, отражавшую подсветку фонтана и переливающуюся сейчас голубыми и изумрудными бликами.
- Ничего не бойся. - оглянулся на него Кадаж. - Она не причинит вреда.
Самую обычную дверь открыла огненно-рыжая девушка. Её тёмно-фиолетовые глаза улыбнулись молодым людям, весело оглядев их с ног до головы, а потом она отступила в сторону, приглашая их войти.
- Привет, Аркана. - улыбнулся Кадаж в ответ. - Йенна дома?
- Ага. - с этими словами девушка легкомысленно накрутила рыжий локон на палец и посмотрела на Габриэля. Юноша вдруг понял, что глаза рыжеволосой были намного старше её юного лица.
- Привет. - сильвер уже смотрел в другую сторону. В дверях комнаты стояла молодая женщина. Стройная, с длинными волосами точно такого же цвета, как и у всех сильверов, она, казалось, светилась изнутри. Её вполне можно было бы принять за сестру Кадажа, пока она не шагнула навстречу. Полукровка замер на мгновение, поражённый этой совершенной красотой, которую невозможно встретить среди людей.
- Это Габриэль. - представил сильвер своего спутника. - И ему нужна помощь.
- Здравствуйте. – синеволосый юноша вежливо поклонился, ненавязчиво рассматривая обеих женщин. Они отличались, как лёд и пламя, и, совершенно очевидно, обе не были людьми.
- Аркана и... Йенна. - сильвер едва заметно споткнулся на последнем слове и заправил свою непослушную чёлку за ухо. Чуть помялся.
- Что ж, проходите. - пригласила среброволосая. Её голос был мягким, глубоким и мелодичным. Когда она замолкала, возникало ощущение, что отзвучавшие слова взмывали вверх, серебристой россыпью тая где-то под потолком. От этого становилось немного грустно и хотелось, чтобы музыка её речи зазвучала снова.
- Ну, я оставлю вас. – как-то смущённо сказал сильвер. – Позвонишь потом, я за тобой заеду. Окей?
- Хорошо, - юношу удивило поведение сильвера, но он решил, что задаст ему вопросы позже, без посторонних. - Конечно.
Йенна молча кивнула, и по её прекрасному лицу совершенно нельзя было понять, о чём она думает.


Комната, куда среброволосая пригласила Габриэля, оказалась очень просторной, наполненной цветами и мягким светом. За окном разливалось море городских огней, а где-то на юго-западе восходила ущербная луна. Некоторое время женщина с доброжелательным интересом рассматривала сидящего перед нею юношу. Её сила клубилась вокруг, став почти осязаемой, обволакивая Габриэля подобно мягкому меховому плащу, а потом рассеялась, как туман под утренним солнцем.
- Ты не из этого мира. - наконец, сказала она.
- Да… госпожа.
- Пожалуйста, называй меня Йенна, хорошо?
Юноша кивнул. И поймал себя на мысли, что ему знакомо это ощущение силы, во много раз превосходящей его собственную, и эти мягкость, и осторожность. Очень похоже действовал Ллеу.
- Чем я могу помочь? - спросила она, подняв на Габриэля свои удивительные глаза.
Молодой человек глубоко вздохнул, и начал говорить. Он рассказал, что у него был близкий друг, который погиб - там, в другом мире. И вдруг он встретил его или кого-то бесконечно похожего на него - здесь. И возможно ли…
- Кадаж сказал, что вы знаете ответы на многие вопросы. Поэтому он привёл меня к вам, - закончил юноша.
Йенна склонила голову набок, словно о чём-то раздумывая, став похожей на птицу. Потом спросила:
- Твой возлюбленный, как и ты, не был человеком?
Габриэль чуть улыбнулся, отмечая её внимательность и прямоту. Потом кивнул:
- Да, его отец был из наследников Дракона, а мать - из народа Сокрытых земель.
Взгляд Йенны остановился на синих локонах.
- А твоя?
Он прикоснулся к своим волосам, словно повторяя рукой взгляд неземных, опаловых глаз, опушённых длинными ресницами.
- Моя мать была человеком. А отец - нет.
Среброволосая кивнула, словно в подтверждение каким-то своим мыслям. Что-то неуловимо изменилось в её взгляде. Она вздохнула и задумалась. Повисло долгое молчание, и Габриэль не решался нарушить его.
В комнату скользнула Аркана, тихо опустив на стол поднос с чашками, чайником и сладостями. Проходя мимо, она легко коснулась плеча Йенны и тепло подмигнула Габриэлю. Тем временем, среброволосая словно очнулась и приглашающе повела рукой.
- Вы видитесь с ним?
Габриэль взял чайник, налил чай в две чашки, взял свою, вдохнул запах чая и трав. Чай пах лимоном, лавандой и чем-то грустным. И только потом ответил, осторожно, будто ступал по тропе над топью:
- Очень редко. Я ему не слишком интересен.
Опаловые глаза прищурились:
- А твоя мать?
- Она умерла, довольно давно.
- Однако, она щедро одарила тебя. У тебя есть братья и сёстры?
- Да. У меня есть сестра.
Йенна снова чуть помолчала, повертела в изящных пальцах чашку и вздохнула, прежде, чем начать:
- Тебе наверняка известно, что смерть - это далеко не конец. Это переход, по которому все идут разными путями. Они есть везде и ведут отовсюду, нужно лишь уметь находить их. Но ты ошибаешься, Габриэль, если думаешь, что они ведомы мне.
- Но, вы ведь вернули ваших сыновей? - полукровка поймал её взгляд.
Йенна встала, и её взгляд едва ли не приморозил юношу к месту. Габриэль почувствовал, что преступил некую запретную грань. Впрочем, женщина уже смотрела в окно, отвернувшись.
- Это вовсе не одно и то же.
- Простите. - в голосе юноши зазвучало отчаяние. – Простите меня. Объясните мне. Пожалуйста.
- Мои сыновья не принадлежат ни одному из миров, в отличие от тебя или всех прочих. Это совсем иные дороги, и это знание тебе ничем не поможет.
- Простите меня. - извинился он ещё раз, опуская голову и признавая её правоту. - Я пришёл не за ним.
- Я знаю.
Йенна приблизилась к юноше, и на этот раз в её глазах не было теплоты. Тонкие пальцы прикоснулись к щеке Риэ, а потом твёрдо сжали его подбородок. Какое-то время женщина пристально разглядывала что-то в его глазах, и Сила опасно клубилась за её спиной, а потом спросила:
- Можно?
Габриэлю не понравился этот жест - с ним уже было такое. Давно… казалось, жизнь или две назад. Тогда он был перепуганным мальчишкой, столкнувшимся с яростной, разрушительной, древней силой. Сейчас - ему хотелось верить, что он вырос, стал сильнее. И что он готов заплатить любую цену, если получит ответы на свои вопросы. Если это поможет вернуть Шиана - или отпустить его.
- Да.
Жестом она заставила его подняться. Приложила руки к вискам юноши, взяв его лицо в ладони. Тонкие пальцы были нежными. Габриэль очень близко увидел её глаза - в них не было злобы или разрушающей ярости, не было в них и радости, как у Арканы, но в них жил свет, такой же, как у Кадажа, только опаловый. А ещё - в её глазах жили усталость и... печаль.
- Не бойся. Покажи мне его.
Он глубоко вздохнул, расслабляясь, снимая защиту - почти всю, кроме той её части, что защищала самые важные тайны Габриэля. И стал думать о Шиане: вспоминал, как они встретились на балу - словно наяву почувствовал запах мятного масла, вспомнил одиночество в тёмных глазах. И как Шиан рассказывал о чае, учил его составлять напитки, и читал стихи, легко вспоминая строку за строкой. И как они играли на рояле в четыре руки, как читали перед камином, и бесконечно говорили... И как он лежал, укрытый простынёй по подбородок, холодный и неживой.
Йенна тихо скользнула в сознание юноши, касаясь его воспоминаний осторожно и бережно, однако, Габриэль не сомневался, что если она захочет, её не удержат никакие барьеры, она пойдёт туда, куда считает нужным, и без труда прочитает то, что хочет узнать. Впрочем, Йенну мало интересовали его сокровенные тайны. Перед глазами юноши поплыли светящиеся зелёные нити, они разгорались всё ярче, увлекали за собой, переливаясь разными оттенками - от насыщенно-зелёного до голубого, и смотреть на них в какой-то миг стало больно. Но, как только боль готова была пронзить глаза и сознание Габриэля, всё вдруг закончилось. Юноша осторожно расправил напряжённые плечи, словно ожидая этой вспышки боли - но, её не последовало. Йенна прикрыла глаза и тихо поцеловала полукровку в лоб, словно успокаивая. Её губы были прохладными и Риэ почувствовал, как ему стало легче. Какое-то время всё же понадобилось, чтобы прийти в себя и вынырнуть из потока воспоминаний, который, может быть из-за присутствия Йенны, был особенно, болезненно живым и красочным, ярким - словно юноша ещё раз пережил все события, о которых вспоминал. Она молча ждала. Наконец, Габриэль вздохнул и посмотрел на женщину. В его глазах плескалась отчаянная надежда. Среброволосая покачала головой и подвинула к юноше чашку чая.
- Никто не скажет наверняка, тот ли это, кого ты так хочешь встретить. Никто, кроме тебя самого.
- Меня? - юноша удивлённо моргнул. - Я не совсем понимаю...
Она взяла его руку и приложила к его груди. Габриэль почувствовал, как колотится сердце и… понял. Йенна кивнула.
- Смотреть нужно не глазами.
Потом встала, остановившись возле окна и созерцая ночной город. Тихо заговорила:
- Твой возлюбленный ушёл не своей смертью и не своей дорогой. Так иногда случается, когда вмешивается очень сильная и разрушительная магия. Он мог прийти в мир Гайи, это не сложно. Сюда, порой, приходят те, кто не хочет уходить, а драконы слишком крепко держатся за свою жизнь.
- Кадаж сказал, что Ценг родился здесь… Как же тогда...
- Время никогда не течёт прямо. Для него нет ничего невозможного. - она оглянулась, посмотрела на юношу через плечо. На губах Габриэля расцветала робкая, светлая улыбка надежды. Йенна вздохнула:
- Но, даже если это он, он тебя не вспомнит.
Юноша кивнул, но улыбка его поблекла. И, всё же, тёплое чувство поднималось в его душе: Шиан, его Шиан не исчез совсем, но остался здесь, получил ещё одну жизнь - пусть и без воспоминаний. Важно, что он просто есть, он живёт… правда, он отчего-то несчастлив.
- Кадаж говорил, что после нашей встречи он тоже… мучается.
- Если это действительно так, то ты бередишь в нём сокровенное. Пусть его память молчит, но душа помнит. Он-прежний заперт в оковах нового существования.
- Может быть, он всё-таки вспомнит меня? Когда-нибудь?
- Он вспомнит тебя в самый последний миг перед тем, как перестанет быть. - Йенна покачала головой.
- Но может, есть иной способ?.. - юноша чуть на заплакал от отчаяния.
- Есть. Но, это будет очень непростой выбор для вас обоих.
Габриэль замер, весь обратившись в слух.
- Ты можешь позвать его, назвав настоящее имя, если знаешь. Имя - это ключ к душе. И если это он - то не сможет не откликнуться на Зов.
Сердце Риэ болезненно сжалось: он ведь уже назвал имя Шиана, и ничего не произошло. Он не откликнулся, не узнал и не вспомнил. Возможно, это не было его полным именем?.. Или всё-таки это был не его Шиан?.. Компаньон поднял взгляд на Йенну и ждал продолжения.
- Но, ты должен понимать и то, что этим отнимешь у него нынешнюю жизнь.
- Отниму? Но, почему?
- В нём проснётся тот, кем он был раньше. Поскольку быть обоими одновременно невозможно, тот, кем он является сейчас - исчезнет. И тогда ты поставишь своего возлюбленного перед неизбежным и непростым выбором: может быть, он не сможет или не захочет вернуться в твой мир. Но и в этом мире он больше не сможет жить той жизнью, которой жил до… тебя. Подумай над этим, Габриэль.
Юноша вздрогнул. Потом серьёзно кивнул:
- Я понимаю. И подумаю. - он поставил чашку, поднялся: - Спасибо вам.
- Это не всё.
Риэ остановился.
- Внутри заперта не только его память, но и его сила. Чем крепче ваша связь, тем больше опасность случайно разбудить её. Если это произойдёт, а ты не вернёшь его-прежнего, он не сможет совладать с проснувшимся даром и погибнет. На этот раз - навсегда.
Габриэль вздохнул и тихо, серьёзно сказал:
- Я слишком люблю его, чтобы принимать решение из эгоизма. Я постараюсь быть осторожным и понять, как будет лучше ему.
Она улыбнулась.
- В груди твоего отца бьётся пламенное и верное сердце. Я верю, что и твоё не обманет.
Габриэль кивнул – и только тут до него вдруг дошёл смысл её последних слов.
- Вы знаете моего отца?
- Мне далеко не одна тысяча лет. – улыбнулась она.
Риэ недоверчиво прищурился, но потом заметил:
- Знаете, вы чем-то удивительно похожи на моего наставника.
- На Ллеу? – уточнила она так, словно это было чем-то очевидным.
Юноша удивился, но подтвердил:
- Да, на доктора Гиффеса.
– Когда-то давно мы с ним были очень близки.


Сев в машину к Кадажу, Риэ некоторое время молчал, ещё раз осмысляя свой разговор с беловолосой женщиной. Наконец, он поднял взгляд на сильвера.
- Мне показалось, или ты избегаешь её?
- Не знаю. – задумчиво ответил тот, сосредоточенно глядя на дорогу. – Ты же видел, какая она.
- Очень красивая, - Габриэль улыбнулся. – И очень сильная. Ты знал, что она знакома с Ллеу?
- Очевидно. – как-то буднично проговорил Кадаж. - Если в некотором смысле он мой отец.
- О. – Риэ немного помолчал, переваривая эту информацию. – А ты не говорил.
- Я и сам не знал. – усмехнулся сильвер. – Лет до восьми мы с братьями вообще не знали, что у людей бывают родители.
- Как же… - начал было Риэ.
- Ну, это очень запутанная история. – отчего-то вдруг помрачнел сильвер. – Давай я расскажу тебе в другой раз.
- Конечно. Но я думаю, вам повезло, что теперь вы знаете о своих родителях, и можете наверстать то время, когда жили без них. Судьба не всем даёт такой шанс.
Остальная дорога прошла в молчании – каждый думал о своём, но после слов Риэ лицо младшего сильвера посветлело.


Ему снился сон. Впервые за многие годы, этот сон был невыносимо живой и яркий. Жаркое солнце обжигало руки, и вдыхать влажный воздух, напоённый ароматами моря, влаги и цветущих магнолий было тяжело. Он был маленьким мальчиком, и молча глотал слёзы, сдерживая рвущую душу обиду на отца, не удостоившего его даже взглядом.
Он бродил по прямым, чистым и чужим улицам какого-то города. Лондинума? Париса? Московии? А потом долго наблюдал из окна, как идёт снег, думая о том, что это белое, мягкое покрывало так похоже на его жизнь, начатую с чистого листа.
Он видел недружелюбные взгляды, сосредоточенные лица, все они смотрели на него, изучая, смотрели пристально и внимательно. И среди них выделялось одно - девичье, смуглое, обрамлённое непослушными кудрями. А потом она улыбнулась ему. Из небытия всплыло имя - Альба. Гордая, упрямая, горячая... Впрочем, нет - огненная. Верная. Близкая. Любящая. Его названная сестра, его Друг.
А потом весь мир растворился в небесно-голубых глазах, ждущих, ищущих... его. Он видел сплетение рук, слышал его голос, чувствовал, растворялся в родном, но почему-то очень далёком тепле. И на этот раз он знал почти всё, отчаянно звал его по имени: Габриэль. Слёзы сдавливали горло, мешали дышать. Огненные всполохи, полные горячей, открытой страсти, сотрясали тело. А потом пришла боль. Тошнотворная, пронзительная, вытравляющая не только сознание, но и жизнь. Внутри всё горело и плавилось, и Ценгу вдруг показалось, что это конец. И сейчас он просто перестанет существовать. Он отчаянно рванулся, всхлипнул, пытаясь вдохнуть спасительный воздух, распахнул глаза и вдруг понял - что это не сон. Кое-как сполз с постели, закашлялся. Лёгкие горели огнём, и дышать было трудно, всё тело сотрясали судороги, словно у немощного старика. В глазах стояли слёзы боли и, кажется, его несколько раз вывернуло наизнанку. В голову ударила волна неожиданно и непонятно откуда взявшегося людского гомона. А потом он, скорее всего, потерял сознание.
Когда он пришёл в себя, всё тело ломило. Болела голова, двигаться было трудно. Он с трудом дополз до ближайшей вертикальной поверхности, оказавшейся окном. Над городом вставало пронзительно-белое, неприветливое солнце. Шиан Шай Нинг вздохнул и сурово взглянул в глаза новому дню.