По мере того, как Кадаж рассказывал, внутри Язу поднималось что-то похожее на стыд. Наверняка и ему в ответ придется выложить, что с ним было. Как на это отреагируют братья? И покровитель… Средний сжал зубы, его лицо буквально заледенело и стало выглядеть неживым и кукольным – так всегда бывало с ним, когда он злился или испытывал ненависть. Что ж, теперь он понимал, какой интерес был у мужчины в том, чтобы держать его на коротком поводке. Вспомнив его имя, он вспомнил и всё остальное. Вопрос со шрамами тоже закрылся навсегда.
Кстати говоря, это означало опасность для братьев прямо сейчас. Средний вскочил, словно подброшенный пружиной, мимолётно успев подумать о том, что, похоже, на некоторое время у него совершенно отключился мозг и внутренне холодея от осознания тех последствий, которые могут... могут последовать прямо сейчас!
– Нам нужно уходить. И быстро, – обеспокоенно сказал он, – За мной мог быть «хвост».
Кадаж приподнял бровь:
– И ты говоришь об этом только сейчас? – и, не давая Язу ответить, – Как там дела, Лоз?
«Порядок!» – показал тот жестом. По железной махине прошла дрожь, а в следующий момент она исчезла из поля зрения. На лице младшего засветилось мстительное удовлетворение. Лоз тем временем уже подходил к ним, вернее, не подходил даже, подбегал.
– Хватит, – резко пресёк Кадаж его порыв обнять среднего брата. – Сначала валим, потом остальное.
Затем перевёл ставший колючим взгляд на Язу.
– Идти сможешь?
– Смогу, я же не ранен. Я просто… Я был слишком потрясён, - средний на мгновение замер, готовый, как и раньше, нестись хоть к Бахамуту на рога по первому знаку Кадажа, но тут ему в голову пришла одна простая мысль: если за ним действительно следили, то район был бы уже оцеплен. Вряд ли их недооценивают: Шинра и ТУРКи слишком хорошо знают, на что они способны, когда все вместе. И ещё, наверняка была бы поддержка с воздуха. Но, в безмятежно-голубом небе не было никакого намека на вертолёты, не было даже облаков. Только раскаленный белый диск солнца.
– Мне нужно вернуться. У меня есть… незаконченное дело, – Язу процедил последние слова сквозь зубы, будто боялся, что концентрированная ненависть вырвется наружу, как кислота, и разъест ему лицо. – Где вас искать?
– Ты мне зубы не заговаривай, – неожиданно зло сказал Кадаж, – Если я не спрашиваю, где ты был, и что за срочные дела, то только потому, что ты теперь с нами.
По младшему сильверу было отчётливо заметно, что он злится. Наверняка перемены в поведении среднего брата не остались незамеченными. Кадаж очень хорошо читал настроение Язу по его лицу и не думал, что этот навык с годами сделался хуже. Не думал он и о том, что средний брат стал по-другому выражать эмоции. Это было первое. А второе – если Язу действительно привёл с собой «хвост», то это будут проблемы «хвоста». Терять брата сразу же после такой долгожданной встречи Кадаж был не намерен вовсе.
– Я расскажу, – Язу улыбнулся, но улыбка, которая должна была бы смягчить то, что он собирался сказать дальше, вышла застывшей и неестественной. Да и кого он пытался отвлечь этим? Если Кадажа, то неужели он забыл о том, насколько легко, на раз-два, младший брат всегда его просчитывал? Скорее уж – себя, чтобы не бежать убивать прямо сейчас. Сегодня суббота. День, когда в 7 часов вечера к дому, в котором находилась снятая для Язу квартира, подъезжал черный автомобиль с тонированными стеклами. Пропустить было никак нельзя, – при одной только робкой мысли о том, что он может, в общем-то, махнуть рукой на грандиозный обман, в котором жил несколько лет, уйти с братьями и забыть прошлое, как страшный сон, изнутри поднималось тягучее бешенство: я этого так не оставлю! – Но, потом. А сейчас мне правда нужно вернуться.
Кадаж, кажется, понял, что Язу впал в то своё состояние, которое он называл «упёрся рогом». Спорить и настаивать на своём младший не стал, лишь окинул брата ещё одним колючим взглядом, потом достал из кармана потрепанный блокнот с заткнутым в пружины карандашом, написал в нем что-то, вырвал листок и сунул его в руку среднему.
– Позвонишь, – сказал он, – Как закончишь со своим делом. Лоз, не отставай.
С этими словами он повернулся и стремительно зашагал по полуобрушенному коридору, не оглядываясь. Лоз похлопал Язу по плечу и последовал за Кадажем. Минуту спустя оба брата скрылись за поворотом коридора, а еще через несколько – стих и звук шагов.
- Мы зря его отпустили. – проговорил Лоз, широко шагая следом за младшим.
Кадаж круто остановился. Посмотрел старшему в глаза:
- Мы его уже не отпустим, Лоз. Не теперь.

Язу машинально посмотрел на часы, отмечая – второй час дня, можно не торопиться… а потом снова уселся на ближайший подходящий для этого обломок стены. Листок, который ему дал Кадаж, он бездумно повертел в руках, запоминая написанный на нём номер, и порвал на множество мелких клочков, тут же разнесенных ветром в разные стороны.
Он провел там около двух часов, укладывая в гудящей голове всё то, что вспомнил, «переваривая» тот факт, кем он был и кем стал. Смакуя свою ненависть и дожидаясь, когда жгучее желание немедленно действовать уступит доводам разума. Почувствовав, что может думать более или менее близко к своей обычной холодно-отстраненной манере, сильвер поднялся. Аккуратно отряхнул пыль с одежды, снова бросил взгляд на часы и направился домой. У него созрел план, и пока он будет ехать, успеет обдумать его до состояния завершенности. Осечек быть не должно: ставкой здесь выступит его собственная жизнь, а умирать Язу не собирался и раньше, а уж сейчас, вновь обретя братьев, и подавно.

Младший сильвер прислонился к стене и прикрыл глаза, чувствуя, как камень приятно холодит спину. Аккуратно «довести» среднего брата до дома не составило ему абсолютно никакого труда, благо, опыт его в этом деле был необычайно богат. В отличие от Язу, который за прошедшие годы либо растерял его вовсе, либо ещё не вспомнил. Впрочем, была ещё одна причина, возможно, помешавшая среднему брату заметить слежку, и Кадажа она волновала намного больше, чем первые две. Язу был слишком погружён в свои мысли. Вместе с его недомолвками и неумелыми попытками скрыть очевидное, они вызывали у Кадажа всё большие опасения. Сильвер отстранённо повертел в руке смартфон, подключаясь к сети. Ещё несколько минут – и планировка дома, в который вошёл его брат, удобно и наглядно лежала в ладони. По поводу номера квартиры младший не беспокоился – только не в этот раз. Чутьё безошибочно укажет ему нужное направление. Теперь, после воссоединения с Язу, он снова мог чувствовать его ничуть не хуже, чем Лоза.
Прошло ещё полчаса, когда Кадаж почувствовал, что что-то не так. Он внимательно огляделся, но ничего подозрительного не обнаружил, пока, наконец, не понял, что не так было с ним самим. С ним происходило то, чего до этого момента никогда не было (вернее, было, но с тех пор прошло уже достаточное количество лет) – он нервничал. Судорожно сжав кулаки так, что ногти впились в ладони, Кадаж «притушил» разбушевавшиеся эмоции, а то ещё, чего доброго, достанет и до Язу. И сосредоточился на ровном дыхании, отгоняя прочь ненужные мысли. Но, когда во двор въехал чёрный джип с тонированными стёклами, сильвер уже достиг той стадии нервного возбуждения, за которой, потеряй он контроль над собой, становился реальной угрозой для окружающих. Первая трещина по самообладанию Кадажа прошла сразу же после того, как он узнал номера автомобиля. А когда из него вышел высокий человек в чёрном костюме, сильвера затрясло. ТУРКа он узнал тоже.

К 7-ми часам вечера Язу был уже полностью готов к осуществлению своего плана. О нет, он не будет убивать его сразу. Сначала добавит новых отметин к тем, что уже оставлял.
« – Ничего не напоминает?
– А должно?
– Не должно.»
Средний скрипнул зубами, вновь вспомнив давний короткий разговор, и преувеличенно тщательно разгладил на коленках полупрозрачные черные чулки. Самоконтроль: не следует об этом забывать, иначе он может выйти из образа. А для удачного завершения плана он не должен вызывать даже тени подозрения о том, что, наконец, вспомнил свое прошлое: его покровитель, а теперь враг – профессионал.
Мужчина появился вовремя, он был пунктуален до мозга костей. Если он не появлялся в интервале 5-ти минут после того, как часы покажут 19:00, его можно было не ждать в этот вечер, Язу это давно запомнил.
Встретив его в коридоре, сильвер получил вполне заслуженный одобрительный взгляд и чуть иронично приподнятую бровь:
– Ты в настроении поиграть?
– О да... - Язу почти мурлыкал, зная, что мужчину этот его «особенный» голос заводит, – Еще в каком! «Ты себе даже представить не можешь» - договорил он мысленно и улыбнулся, опуская ресницы, скрывая за ними блеск нездорового возбуждения. Оно не имело ничего общего с сексуальным, это было скорее предвкушением. Не то, чтобы Язу был психом... впрочем, не то, чтобы и не был. Сам себя он считал вполне адекватным, а то, что об этой его адекватности думают другие, его никогда не волновало.
Дождавшись, пока мужчина разуется и снимет пиджак, Язу мягко взял его за галстук и увлёк за собой в сторону спальни.
– Какой-то ты сегодня особенно… нетерпеливый, – мужчина, кажется, улыбался. Но, ничего не подозревал, и хорошо.
В спальне Язу выпустил галстук из пальцев и забрался на кровать, уселся, поджав под себя ноги, опираясь спиной на подушки, под одной из которых он прятал приятный сюрприз. Приятный для него, а мнения покровителя – уже бывшего – он спрашивать не намеревался. Тем временем, ТУРК высвободился из одежды, аккуратно сложив ее на стуле у окна, опустил сверху кобуру с пистолетом, привычно выглянул и обозрел двор цепким взглядом, прежде чем задернуть штору, и шагнул к кровати.
– Садись, – сильвер легко похлопал прямо перед собой, – Как на счёт массажа для начала?
– Тебе что, нужно больше денег, чем обычно? Можешь и так попросить, – мужчина вновь шутил, это было понятно по его улыбке. Он улыбался редко и скупо, и никогда – искренне. Будто маску на себя натягивал. Раньше Язу не обращал на это особого внимания, ему было всё равно. Сейчас он отметил, что от этой шутки ему очень хочется свернуть покровителю шею. Но сдержался: было еще рано.
Он как раз закончил разминать плечи мужчины и наклонялся к шее с намерением отвлечь его внимание поцелуем, в то время как его левая рука, незаметно нырнувшая под подушку, уже сжимала рукоятку ножа, когда из прихожей донесся короткий грохот. Кто-то выбил замки.
«ТУРКи!» - была первая же мысль Язу; что подумал покровитель, он не знал, да ему было и не до размышлений на эту тему. Долю секунды заняло удержать рванувшегося было к одежде покровителя за длинные волосы и приставить к его горлу нож. Что ж, заложник - это тоже неплохой вариант развития событий.
– Тихо, Ценг. Если твои меня не тронут, я тебя не зарежу. По крайней мере, прямо сейчас.
Эту картину и застал ворвавшийся в спальню Кадаж: на широкой кровати, среди разбросанных подушек сидел совершенно обнажённый ТУРК, а стоявший за ним на коленях Язу держал у его горла нож. Впрочем, конкретно нож младший сильвер заметил в последнюю очередь. В первую – он увидел откровенно бл*дские чулки, плотно облегающие стройные ноги среднего брата.
За всю свою жизнь Язу видел Кадажа разным, но, пожалуй, ещё никогда – в такой ярости. Бледное лицо перекосила гримаса ненависти, взгляд пылающих злобой глаз стал каким-то мёртвым – сейчас его брат имел мало общего не только с тем Кадажем, которого знал Язу, но и с человеком вообще.
– Ты! – коротко и с ненавистью выдохнул младший, неизвестно к кому обращаясь в ответ на ошарашенный взгляд обоих.
– Кадаж, – растерянно констатировал Язу очевидное. – Как ты… Что ты здесь делаешь?
Сейчас средний сильвер прекрасно понимал, нет, даже чувствовал, остро и будто опережая реальное время, что говорит не то и спрашивает тоже не то. Ценг, кажется, тоже сообразил, что внезапное появление младшего сильвера – такая же неожиданность для Язу, как и для него. Во всяком случае, надо отдать ему должное: он не стал дергаться или что-то отвечать, только чуть двинул головой, намекая – отпусти. И Язу разжал кулак, в котором были зажаты волосы ТУРКа. Опасности тот, конечно, представлять не перестал, но сейчас численный перевес был на стороне сильверов. Если, конечно, Кадаж не прикончит их обоих прямо сейчас: судя по тому, насколько он был взбешен, он вполне мог это сделать. Может быть, даже не прибегая к оружию – в таком состоянии младшему брату хватало одной только собственной злости.
Два свистящих взмаха двухлезвийной катаной слились в одну светящуюся искру, на щёку Язу брызнула горячая кровь. Пистолет Ценга перестал существовать, а ещё через мгновение и сам Ценг с тихим стоном скорчился на полу. Вопреки ожиданиям Язу, ТУРК почти сразу же сделал попытку защититься от возможного следующего удара, но Кадаж решительно пресёк её ногой, подошвой пригвоздив раненого мужчину к полу. А ещё через мгновение хорошо знакомая катана с чёрно-белыми подвесками на рукояти замерла в миллиметрах от шеи Язу. Горячие, вязкие капли падали с неё на его обнажённую грудь и медленно стекали вниз.
– С-сука. – выдохнул Кадаж. Казалось, что из его глаз зрачки исчезли совершенно. – Продажная. Шинровская. Шлюха.
– Я не… – средний застыл, не делая попытки отодвинуться или отвести дабл-блейд от своего горла. Это были бесполезные, бессмысленные действия. Язу с ножиком против Кадажа и его Соубы? Смешно. Он бы не выстоял, будь даже у него в руке Бархатный Кошмар, а не жалкая полоска стали, годная, по большому счету, лишь на то, чтобы резать хлеб и мясо.
– Расскажи ему, – прохрипел Ценг с пола, когда средний замолчал, переводя дыхание и не зная, что сказать. Кадаж, наверное, не подозревал, насколько он был прав, думая лишь оскорбить и угадав. Поправка только, что Язу не помнил ни Шин-Ра, ни Ценга, ни самого Кадажа, когда шёл следом за ТУРКом к его автомобилю, держа в руке сумку со своими вещами. Но, вряд ли это было достаточным оправданием в глазах младшего, тем более, кажется, шанса рассказать и объяснить ему предоставлено не будет.
– Расскажи о том, сколько денег я потратил на тебя за все эти годы. Как я вытащил тебя из дешёвого борделя и устроил нормальную жизнь. Как ты под меня ложился, хоть я и не настаивал. И не забудь рассказать, для кого ты сегодня так вырядился, – к концу этой речи Ценг перестал хрипеть: давление ботинка на его горле ослабло.
Взгляд Кадажа снова переместился на Язу, ожидая ответа. В глазах младшего сильвера щедро расплескалось то самое, знакомое безумие, словно ехидный привет из далёкого и забытого (а забытого ли?) прошлого.
– Я могу объяснить, – выдохнул Язу. Каждое слово Ценга было словно пощечина, удар по самому больному месту. И, самое отвратительное во всем этом было то, что шинровский пёс не лгал. Не сказал ни слова неправды. Кажется, Язу даже понял, на что тот рассчитывает.
Кадаж медленно, словно напоказ, убрал ногу с горла ТУРКа и елейно, даже ободряюще, усмехнулся брату: мол, давай, объясняйся. С этой же елейной улыбкой на каменном лице он вогнал Соубу в плечо Ценга. Теперь поворот лезвий даже на несколько миллиметров вправо или влево вполне может прикончить ТУРКа болевым шоком. Старый приём, уже испытанный в Северном кратере когда-то давно. Язу уловил тонкую иронию – состав участников сцены оказался почти тем же, что и тогда.
Средний сглотнул. Сейчас ему предстоит пройти по очень тонкой грани. Но, он должен постараться убедить Кадажа, объяснить ему.
– Он сказал правду. Но, не всю. – Язу не отводил глаз от лица младшего брата. - Я его не помнил. Я вообще никого не помнил. Очнулся в больнице, весь зашитый. Имя-то своё вспомнил не сразу. А он мне, разумеется, ничего не рассказывал …
– Чтобы ты прирезал меня при первом удобном случае, как ты намеревался сделать сегодня? – процедил Ценг, который наверняка сейчас испытывал дикую боль, но ничем этого не выдавал, только сероватая бледность разливалась по смуглому лицу, и пот выступил на лбу и над верхней губой. – Я тебя спас.
– От чего? - Язу передернул плечами, – Всё это время ты молча ждал, что братья меня найдут, ведь так? Я был приманкой, верно? С приятным бонусом, да? Интересно, за то, что ты меня трахал, тебе доплачивали? - ответа сильвер не ждал, полагая, что и так сказано достаточно для того, чтобы Кадаж сделал выводы. Верные выводы. Язу начало потряхивать – он пребывал в напряжении слишком долго, и голос его стал срываться. Пожалуй, еще чуть-чуть, и у него случится истерика. Сознавая это, средний прикрыл глаза и глубоко вздохнул, кое-как постаравшись взять себя в руки. Не сорваться сейчас, только бы не сорваться! Иначе на полу вместо Ценга вполне может оказаться он сам.
Кадаж слушал этот диалог, и лицо его оставалось каменным. В грудь тонкой ниточкой вползала боль, и сильвер знал, что через короткое время она протянет к сердцу стальные лапы с длинными когтями. Так уже было однажды, когда он думал, что навсегда потерял Язу. Только вот неизвестно, нашёл ли он его вновь. Ибо тот, кто сидел сейчас перед ним на кровати, меньше всего напоминал того среднего, каким Кадаж его помнил. «Приманка», «трахал», «доплачивали», - это было, пожалуй, уже лишнее. Ненависть хлестнула младшего сильвера по щекам, ослепив едко-зелёным маревом. Отточенным движением кисти Соуба сделала почти полный оборот, дробя кость и разрывая связки. Ценг хрипло вскрикнул и потерял сознание. Если он после этого и восстановит правую руку, то вряд ли сможет стрелять по-прежнему. Если вообще сможет. С каким-то мстительным удовольствием Кадаж пнул бессознательное тело по яйцам, не спеша вытер меч об одежду Ценга и вынул из-за пояса пистолет. «Глок», семнадцатый, 9 мм. – автоматически пронеслось в сознании Язу.
А дальше младший сильвер молча положил пистолет на тумбочку и, не оглядываясь, вышел прочь.

Язу взял пистолет так осторожно, будто тот был ядовитой змеей, способной укусить. Посмотрел на другую «змею», без сознания лежащую на полу. Под ним разливалась лужа крови, нехотя впитываясь в ковёр. Хотя нет, Ценг змеёй не был. Он был псом Шин-Ра, способным на какую угодно низость, и более чем доказал это, следя за Язу, как рыбак за поплавком. Вряд ли он собирался позволить сильверу уйти в нормальную жизнь. Скорее – сделал бы всё, чтобы тот оставался красивой приманкой, которую можно ещё и иметь, а на крайний случай – пристрелил бы его сам.
Взвесив «глок» в руке, Язу встал. Медленно, как будто на него давила какая-то тяжесть. Оно так и было, только не физически. Морально. Так же медленно средний наклонился над Ценгом и приставил пистолет к его лбу, прямо к аккуратной темной точке между ровных красивых бровей. Может быть, стоило бы оставить ТУРКа так, пусть бы доживал свои дни инвалидом: месть Язу была вполне осуществлена Кадажем. Но принцип «не оставляй за спиной живого врага» был впитан им давно и настолько прочно, что не нажать на спуск средний сильвер просто не мог.
Через полчаса он, одетый и с небольшой сумкой вещей, выходил из дома. Приезда полиции средний не опасался: выстрел был хоть и громким, но единственным. Вряд ли вечно занятые собственными проблемами жильцы обеспокоятся. Пройдя пару кварталов, Язу уселся на ближайшую найденную взглядом скамейку и достал телефон. Успокоился ли уже Кадаж? И… Захочет ли он теперь его видеть, после всего, что ему стало известно? «Пока не попробуешь, не узнаешь» – всплыла в памяти нехитрая житейская мудрость, бывшая любимой присказкой Дэнни. Но, идти ему больше было некуда. Да и без братьев – незачем. И Язу набрал номер.

Квартира сильверов располагалась в неприметном на вид доме Третьего сектора – сам Язу на за что бы не нашёл, не блистала роскошью и габаритами, но была удобной с точки зрения функциональности. Встретивший его Лоз, должно быть, заметил, что средний чувствует себя не в своей тарелке, и потому не стал приставать с вопросами, проявив удивительный такт. Впрочем, зная, что все эти годы он жил с Кадажем, пожалуй, удивляться подобной выдержке не стоило. Где пропадал в это время сам Кадаж, Лоз не знал, но особого беспокойства по этому поводу не выказывал, а спросить Язу так и не решился.
Младший появился за полночь, бесшумно отперев дверь ключ-картой. Вид у него был усталый, но спокойный.
– А, и ты здесь, – сказал он вместо приветствия, глядя на Язу так, словно тот всю жизнь сидел на кухне, вцепившись в кружку с чаем. И ушёл в душ.
– В комнате два дивана, – оповестил он среднего брата после, стоя в дверях с полотенцем вокруг бёдер и давая понять, что обсуждать дневные события никак не намерен. – Бельё в шкафу. Располагайся.
Язу ничего не оставалось, как последовать указаниям и, собственно, расположиться.

Ночь была душной, несмотря на открытое настежь окно, но средний всё равно кутался в одеяло чуть ли не с головой, прижавшись к самой стене и подавив порыв отгородиться еще и подушкой. Думать ему сейчас совсем не хотелось, он знал, до каких пределов способен сам себя накрутить. Но подозревал, что не думать ему попросту не удастся, как и, наверное, вообще заснуть в эту ночь.
Братья вполголоса разговаривали на кухне. Иногда слышался тихий звон кружки, которую то ставили на стол, то снова брали в руки. Наконец, после непродолжительной ходьбы по коридору туда-сюда, Кадаж небрежно бросил повелительное:
– Ну, всё. Теперь трахаться и спать.
В первый момент Язу решил, что ослышался. Или что как-то неправильно понял. Однако, фраза была слышна достаточно хорошо, да и другого толкования не подразумевала. Что и доказали раздавшиеся следом сначала шелест одежды, потом едва слышный скрип второго дивана и звуки поцелуев. Средний замер под одеялом, стараясь ничем не выдать себя, не показать, что не спит. Дыхание братьев слышалось и различалось так отчетливо, будто один из них дышал слева, а другой справа: вот это, прерывистое, с едва уловимыми удовлетворенными стонами, переходящими почти в мурлыканье – Кадаж, а более спокойное, хотя и тоже прерывающееся, – Лоз.
Вот, значит, как… Братья еще и любовники между собой и, похоже, ничего постыдного в этом не видят, более того – такое положение вещей их более, чем устраивает. На секунду Язу посетила горькая мысль, что он мог бы быть с ними, но он тут же одёрнул себя: никаких оснований полагать, что они пустят в свою постель того, в чьём прошлом были бордель и жизнь на содержании у ТУРКа, у него не было. Скорее, даже наоборот, так что мысль была лишней и опасной. Не стоит жалеть о том, чего никогда не получишь. Язу закусил губу и принялся решать в уме задачки по баллистике. Когда-то давно это всегда помогало ему отвлечься от нежелательных мыслей. Впрочем, сейчас получалось плохо.
Не было смысла отрицать, что сегодня в объятиях Лоза Кадаж пытался забыться. Но, отдаться терпкому наслаждению не получалось, и сильвер знал, что было тому причиной. Причиной был Язу, отчаянно пытавшийся сделать вид, что спит. Вернее, не так. Причиной было то мучительное ощущение разобщённости, болезненно отзывающееся в теле приступами тошноты. Неужели, столько лет разыскивая среднего по всему городу и, наконец, найдя его, они хотели получить именно это?
На несколько мгновений комнату вдруг заволокла мучительная тишина.
- Язу, какого хрена ты там шифруешься? – раздался в темноте ясный голос Кадажа. - Иди сюда, раз не спишь. Или тебе особое приглашение нужно?..