Венеция
Поздно. Гиганты на башне
Гулко ударили три.
Сердце ночами бесстрашней,
Путник, молчи и смотри.
Город, как голос наяды,
В призрачно-светлом былом,
Кружев узорней аркады,
Воды застыли стеклом.
Верно, скрывают колдуний
Завесы черных гондол
Там, где огни на лагуне
— Тысячи огненных пчел.
Лев на колонне, и ярко
Львиные очи горят,
Держит Евангелье Марка,
Как серафимы крылат.
А на высотах собора,
Где от мозаики блеск,
Чу, голубиного хора
Вздох, воркованье и плеск.
Может быть, это лишь шутка,
Скал и воды колдовство,
Марево? Путнику жутко,
Вдруг… никого, ничего?
Крикнул. Его не слыхали,
Он, оборвавшись, упал
В зыбкие, бледные дали
Венецианских зеркал.
Николай Гумилёв
[576x38]
[800x1203]
[800x559]
[800x630]
[800x1216]
[800x600]
[800x538]
[800x528]
[800x1147]
[800x1067]
[800x587]
[800x551]
[800x525]
[800x1219]
[800x596]
[800x541]
[800x609]
[800x1134]
[800x595]
[800x1211]
[800x1200]
[800x439]
[800x596]
[800x1066]
[800x534]
[800x532]
[800x453]
[800x600]
[800x531]
[800x728]