[198x290]
Похвальба Дайто оправдала себя – его повар действительно готовил просто превосходно. Никогда я еще не пробовал столь изящно приготовленных зеркальных карпов, мясо которых буквально таяло на языке. Кроме всего прочего мы отведали самых экзотических фруктов и отваренного сладкого батата, поданного вместе с зеленью. Все было необыкновенно вкусно, но меня за время трапезы не покидала мысль о замыслах владетельного самурая. Зачем он так принимает нас? Что он хочет добиться? Почему до сих пор не появился брат Камико?

После щедрой трапезы хозяин препроводил нас в «Зал славы Ямато», как он сам его назвал. Это была большая комната с высокими потолками, богато украшенная… самурайскими доспехами и гравюрами древних мастеров, изображавших легендарных воинов. Камико шла вдоль этой необычной выставки, касаясь пальцами доспехов и мечей, пока не остановилась около одного небогатого меча в потертых ножнах из черного дерева. Она провела рукой по ножнам, чуть задержалась на рукоятке и снова вернулась к ножнам, нащупывая гравировку, находящейся у самой цубы. Я понял, что она узнала меч отца.

- О, я вижу вы заинтересовались мечом мастера Кобути? – пророкотал Дайто. – Да, это великий клинок, принадлежавший великим бойцам. Он попал мне в руки, можно сказать случайно. Впрочем, у меня есть не менее интересные экспонаты.

Самурай словно и не заметил интереса девушки к мечу своего отца. Лишь на миг его добродушный взгляд стал похож на острый клинок, направленный в лицо Камико, но потом снова улыбка расцвела на старческом лице, и он продолжил водить нас по залу.

- Здесь вся история великого народа Ямато, - с удовольствием комментировал Дайто, подходя к очередной гравюре. – Посмотрите какая чудесная картина единства преданности и силы, власти и мужества. Это Есицунэ и Бэнкэй. Именно они разгромили легендарный дом Тайра. Не было, да пожалуй и не будет в истории Ямато столь удивительного союза ума Минамото-но Есицунэ и силы богатыря-монаха Бэнкэя. Есицунэ был первым сегуном Японии и поистине смерть его была не менее героической, чем жизнь. Со всех сторон их окружили враги, и Есицунэ, чтобы не попасть в руки своим врагам, сделал себе харакири, а Бэнкэй в это время защищал своего друга и сегуна. Он стоял, широко расставив свои богатырские ноги и прижавшись спиной к скале. Когда солнце озарило поле битвы, Бэнкэй все также возвышался на фоне скалы, но тысяча стрел вонзилась в его тело.

Мы обошли вокруг ширм, изображавшей сцены из жизни легендарных воинов и остановились около старинной гравюры. Я сразу ее узнал и понял, что последует дальше. Это была гравюра о 47 ронинах…

- О, мы приблизились к очень интересной работе, - улыбнулся Дайто. – Камико-сан, вы слышали легенду о 47 ронинах?
- Нет, Дайто-сан, - тихо сказала Камико.
- Может быть, попросим рассказать о ней вашего телохранителя? – проговорил самурай, пристально посмотрев в мою сторону. – Или вы тоже не слыхали об этом?..