Пятьдесят Восьмой - Сон
12-02-2006 17:36
к комментариям - к полной версии
- понравилось!
От сна остались странные ощущения. Словно старые слайды в разбитом проекторе.
Вот я, сижу на полу в луже твоей крови, прижимая твою голову к своей груди и ресницы твоих застывших глаз царапают мою кожу. Раскачиваюсь взад и вперед, бездумно шарю по сторонам обезумевшими зрачками, что от говорю, какие то бессвязные слова. Изредка откидываю назад спутанные волосы, перепачканной бордовым рукой с покрасневшими ногтями. Моя прихожая вся покрыта засохшими потеками твоей жизни, кровь. вытекающая из твоей располосованной груди, запекается на лоскутах растерзанной блузки.
И кольцо форменных сапог вокруг нас. Резкий удар кованым мыском мне в солнечное сплетение, по старым шрамам, отбрасывает меня в сторону, заставляя завалиться на бок, скрючиться в позе эмбриона, жесткая сталь сомкнулась на моих выкрученных за спину запястьях.
Служебные машины, сырость и холод железных решеток.
Да что они понимают эти люди? Эти зомбированные уроды. Когда я держал в ладонях, бережно сложив их лодочкой, твое еще трепещущее сердце. Если я таки получил тебя ВСЮ. Ц-Е-Л-И-К-О-М. без остатка и до последней капли.
Ловил губами последние всхлипы твоих вен, пальцами аккуратно раздвигая кожу вокруг порезов.
Перепачкался весь красным. Словно ребенок, дорвавшийся до банки земляничного варенья.
Я так и сказал им.
Ты не должна была жить здесь. Попав в рамки этого изуродованного полотна по ошибке. ты мучалачь, заковывая саму себя в кандалы будничных цепей, пряча. скрывая от посторонних глаз свою истинную сущность. А я лишь вернул тебя туда, где тебя всегда ждали. Туда, где ты сможешь быть счастлива.
И поэтому мне странны вытянутые лица судей и присяжных, к чему все это?
Зачем эта странная одежда, что стягивает руки за спиной, скрестив их на груди узлом?
Понимание придет потом, когда я буду своими криками по ночам будить таких же изуродованных как и я, биться на голом полу в агонии осознания и почти с трепетом ожидать иглу забвения, что неминуемо будет искать моих вен каждый такой вечер.
Но это будет потом.
А сейяас я, заглядывая в пустые глазницы людей, заполняющих огромный зал, щщурясь на неоновые фотовспышки, глохну от бессмысленных слов.
Я лишь уничтожал свое безумие, люди. И помог ей, единственной женщине, которую я любил, обрести столь долгожданную свободу.
Я с увлечением начал говорить о том экстазе, который испытал, когда твои нежные сильные руки сами направили мои, сжимающую охотничий нож, пальцыю А вы знаете зачем эта бороздка вдоль лезвия?
Я говорил еще и еще, не мог остановится. О залитых лунным серебром ночах, утренних всплесках медового солнца, твоих изумительных плечах, косточках ключиц, о проступающих под кожей спины позвонках. О том, как целовал твое сердце, пульсирующее в моих ладонях. и окрашивающее красным мое лицо, словно большой рубин, о том, какой волнующий, пряный вкус у твоей крови, что еще хранится в углах моей улыбки.
И с ужасом терял глаза, одни за другими. Словно гаснущие прожектора на стадионе, отворачивались лица, словно от прокаженного отшатывались прочь тела. И я, сжав до боли в суставах кулаки, оставляя темные полукруги от ногтей на ладонях, отчетливо понял. что остался один.
Совершенно один среди чужих судеб..и даже лик моего Отца львернулся от меня, горько поджав губы. от меня, нарушившего две важнейших заповеди.
И я плакал, сухим взглядом обводя присутствующих в зале и мое безумие лисьим хвостом вновь хлестнуло меня по щекам, уводя за собой в мутную трясину воспоминаний и ночных кошмаров.
И я бился в спазмах обреченности, и дни щелкали минутной стрелкой, и оставшиеся песчинки с сухим стуком падали мне под ноги.
Белым жемчугом по больничному кафелю.
Приближая каждым движением тот миг. когда я вновь почувствую твой взгляд на своих ресницах. когда ты подойдешь ко мне, скользнув губами по изможденному лицу, улыбнешься мне искрами серых глаз.
Тот момент. когда мы снова будем вместе
В мире, созданном лишь для нас двоих.
вверх^
к полной версии
понравилось!
в evernote
От сна остались странные ощущения. Словно старые слайды в разбитом проекторе.
Вот я, сижу на полу в луже твоей крови, прижимая твою голову к своей груди и ресницы твоих застывших глаз царапают мою кожу. Раскачиваюсь взад и вперед, бездумно шарю по сторонам обезумевшими зрачками, что от говорю, какие то бессвязные слова. Изредка откидываю назад спутанные волосы, перепачканной бордовым рукой с покрасневшими ногтями. Моя прихожая вся покрыта засохшими потеками твоей жизни, кровь. вытекающая из твоей располосованной груди, запекается на лоскутах растерзанной блузки.
И кольцо форменных сапог вокруг нас. Резкий удар кованым мыском мне в солнечное сплетение, по старым шрамам, отбрасывает меня в сторону, заставляя завалиться на бок, скрючиться в позе эмбриона, жесткая сталь сомкнулась на моих выкрученных за спину запястьях.
Служебные машины, сырость и холод железных решеток.
Да что они понимают эти люди? Эти зомбированные уроды. Когда я держал в ладонях, бережно сложив их лодочкой, твое еще трепещущее сердце. Если я таки получил тебя ВСЮ. Ц-Е-Л-И-К-О-М. без остатка и до последней капли.
Ловил губами последние всхлипы твоих вен, пальцами аккуратно раздвигая кожу вокруг порезов.
Перепачкался весь красным. Словно ребенок, дорвавшийся до банки земляничного варенья.
Я так и сказал им.
Ты не должна была жить здесь. Попав в рамки этого изуродованного полотна по ошибке. ты мучалачь, заковывая саму себя в кандалы будничных цепей, пряча. скрывая от посторонних глаз свою истинную сущность. А я лишь вернул тебя туда, где тебя всегда ждали. Туда, где ты сможешь быть счастлива.
И поэтому мне странны вытянутые лица судей и присяжных, к чему все это?
Зачем эта странная одежда, что стягивает руки за спиной, скрестив их на груди узлом?
Понимание придет потом, когда я буду своими криками по ночам будить таких же изуродованных как и я, биться на голом полу в агонии осознания и почти с трепетом ожидать иглу забвения, что неминуемо будет искать моих вен каждый такой вечер.
Но это будет потом.
А сейяас я, заглядывая в пустые глазницы людей, заполняющих огромный зал, щщурясь на неоновые фотовспышки, глохну от бессмысленных слов.
Я лишь уничтожал свое безумие, люди. И помог ей, единственной женщине, которую я любил, обрести столь долгожданную свободу.
Я с увлечением начал говорить о том экстазе, который испытал, когда твои нежные сильные руки сами направили мои, сжимающую охотничий нож, пальцыю А вы знаете зачем эта бороздка вдоль лезвия?
Я говорил еще и еще, не мог остановится. О залитых лунным серебром ночах, утренних всплесках медового солнца, твоих изумительных плечах, косточках ключиц, о проступающих под кожей спины позвонках. О том, как целовал твое сердце, пульсирующее в моих ладонях. и окрашивающее красным мое лицо, словно большой рубин, о том, какой волнующий, пряный вкус у твоей крови, что еще хранится в углах моей улыбки.
И с ужасом терял глаза, одни за другими. Словно гаснущие прожектора на стадионе, отворачивались лица, словно от прокаженного отшатывались прочь тела. И я, сжав до боли в суставах кулаки, оставляя темные полукруги от ногтей на ладонях, отчетливо понял. что остался один.
Совершенно один среди чужих судеб..и даже лик моего Отца львернулся от меня, горько поджав губы. от меня, нарушившего две важнейших заповеди.
И я плакал, сухим взглядом обводя присутствующих в зале и мое безумие лисьим хвостом вновь хлестнуло меня по щекам, уводя за собой в мутную трясину воспоминаний и ночных кошмаров.
И я бился в спазмах обреченности, и дни щелкали минутной стрелкой, и оставшиеся песчинки с сухим стуком падали мне под ноги.
Белым жемчугом по больничному кафелю.
Приближая каждым движением тот миг. когда я вновь почувствую твой взгляд на своих ресницах. когда ты подойдешь ко мне, скользнув губами по изможденному лицу, улыбнешься мне искрами серых глаз.
Тот момент. когда мы снова будем вместе
В мире, созданном лишь для нас двоих.
Вы сейчас не можете прокомментировать это сообщение.
Дневник Пятьдесят Восьмой - Сон | Ultimatum - Ultimatum... всей этой жизни |
Лента друзей Ultimatum
/ Полная версия
Добавить в друзья
Страницы:
раньше»