Так вот, друг мой, а расскажу-ка я тебе сказку, ту самую, предрассветную. Не ищи в ней смысла, оставь логику и просто слушай, а там уж и сон окутает и заберёт в свои сладкие и нежные обьятья.

     Так вот, жил-был когда-то человек. Человек как человек, ничем, в общем-то, и не отличался от остальных людей, он, время плавно обтекало его душу, и он неспеша плыл себе до конечной. Конечно, не задумываясь обо всём этом. Зачем травить голову мыслью, коли жизнь так прекрасна?
     Но случилась беда как-то, и ушёл человек тот в лес искать правды, и приняли его зелёные своды, схлопнулись за ним ворота царства древесного. И чем дальше шёл путник, тем темнее становилось, тем чаще становился лес. Ведь лес тоже бывает разным. Пытался человек вернуться назад, да потерялись следы в траве живой.
     Много дней и ночей блуждал путник, питаясь ягодами да кореньями, укрываясь прошлогодней листвою, и ни один зверь не причинял зла ему. На закате одного из дней набрёл путник на терем-дворец, и встретила там его Принцесса царства лесного, та, пред которой расступались ветви деревьев, не смея и царапины оставить на лёгком теле, и птицы-звери слушались её сладкого голоса, и Солнце играло в глазах её, то самое, что иногда селится в быстрых и хладных ручьях.
     Накормила и одела принцесса путника, и спела тихую песнь, и уснул тот сном, что легче рыжего осеннего листа. Во сне его закат сменялся рассветом, и время неспешно крутило петли, и увидел он глаза Принцессы царства лесного, и была грусть в тех глазах.
     А на рассвете покинула лес та, чьего гласа слушались звери-птицы, и небо стало серым, и тучи принёс откуда-то скиталец-ветер. Проснулся путник, и, не найдя Принцессы, помчался куда глаза глядят прочь, и чем дольше бежал он по бурелому, тем ярче горел огонь в глазах его чёрных, и вела его звезда, и нашёл он Принцессу, и прикоснулся к её белым ладоням, что были мягче озёрной воды, теплее ясного солнышка, но испугалась его Принцесса, почуяв в сердце его чернь, увидев в глазах его зверя чужих земель, и обожгла руки она. И отдала та, что теплее солнца, часть сердца своего, и, улетела прочь, словно раненая птица, скрывшись за сводом зелёного неба.
     Взрычал зверь-человек, и появилась боль в его новом сердце, что стало горячим и чутким, и стал он чувствовать шепот травы, голос птиц понимать, и помчался прочь. Не одну луну провёл в поисках безумец. И вот, крикнул он в небеса: "Да сделайте Вы меня зверем лесным! Да зачем жизнь такая, когда лишь боль на сердце?! Ни к чему она мне, ни к чему сердце такое", и стала боль в мгновенье в сто крат сильнее, и словно что-то раскололось внутри, и исчезло сердце Принцессы, и стал путник волком серым, лишь глаз остался всё тот же, всё также чёрный, всё с тем же огнём, а сердце билось волчье. Много лун бродил волк по лесу, всё не находя покоя, и звери, лишь услышав бой его шагов, прятались прочь, и птицы летели прочь.
     И отправился волк в селенье людское искать живую душу, но и там люд бежал прочь, и стрелял в него из луков, кидался тяжёлыми каменьями, говорил слова бранные, а зверь рычал всё громче и громче, временами наполняя небеса злобным воем обречённого.
     И решил волк прыгнуть в реку, да обступила она лапы его, и остался сухим зверь, не приняла его быстрая вода. Побежал тогда волк дальше, и нашёл костёр людской, и прыгнул в пламень. Но язычки огня обступились, не дав и капли тепла серому зверю.
     С тех пор следы его затерялись. Так и бродит где-то, наверное, хранимый лишь луною. И изредка доносится издали безумный вой.

     А сказки суть, мой друг, в том, что надо ценить и хранить то волшебное, что даётся нам свыше. И сердце как чудо чудес, такое разное, такое живое. Иногда светящее ярче самой Звезды. А иногда само требующее тепла и заботы.