" Все началось в пору моего загула. В тот раз я зажег высокий костер. Горел и сгорал на этом костре только я сам, другие приближались и, чуть опалив волосы,
отходили прочь. О, эти другие! Им все можно, все безопасно, все безнаказанно.
Они тоже пьют, но не пропивают Парижа и Буэнос-Айреса, скандалят, но не месяцы и не на всю страну, они размахивают руками, иногда шлепают друг дружку по щекам, но не так, чтобы под глазом зарубка, как на косяке двери-навсегда, они и
любят, обманывая не жен, а возлюбленных, расплачиваясь ужином, а не душой. Я всегда в проигрыше. Я играю на золото, а мои партнеры-на орешки".

"Она воплотилась во всех мужчин и во всех животных, во все вещи и во все явления. Но, умница, она никогда не воплощалась в молодых женщин, поэтому я их
словно и не видел. Я жил в мире, населенном добрыми мужчинами, прекрасными старухами, детьми и животными, чудесными вещами, в мире, достигшем совершенства
восходов и закатов, рассветов и сумерек, дождей и снегопадов и где не было ни
одного юного женского лица. Я не удивлялся и не жалел об этом. Я жил в мире,
бесконечно щедро и полно населенном одной ею".

" А ведь в тебе столько недостатков. Ты распутна, в двадцать два года за тобой тянется шлейф, как за усталой шлюхой, ты слишком много пьешь и куришь до одури,
ты лишена каких бы то ни было сдерживающих начал и не знаешь, что значит добровольно наложить на себя запрет, ты мало читаешь и совсем не умеешь работать, ты вызывающе беспечна в своих делах, надменна, физически нестыдлива,
распущена в словах и жестах. Но ты не кинешься в хвост самолета!"