И снилось мне, что я иду по какому-то ручью, причем в полной боевой выкладке. Только ботинки пропускали холодную воду, отчего было очень неуютно. Кроме того, пулемет (наверное) невиданной конструкции, давил мне в левый бок. Правому было тепло, но что-то мешало свободно дышать. Я дернулся и проснулся. О-о-о…
Не пулемет, а магазин «шмайсера» упирался мне в ребра. Сам «шмайсер» покоился на груди Валеры Иванцова, который мирно похрапывал, лежа в траве. Часы показывали «без десяти пять» и скорей всего, это было утро. А слева… Я попытался встать – о-о-о… Слева лежала Танька – Патриция, рука которой покоилась на моей шее. Откуда Танька? Где мы?
Забор, пустырь, июньское утро, трава в росе. Валера и не думал просыпаться. Да хрен ему… Всегда спокоен как стог сена.
Мне не впервой доводилось просыпаться, скажем так, не в своей постели, ощущать провалы в памяти, но на сей раз, я не помнил ничего. Ни хрена ! Я освободил свою шею, с трудом встал и понял где мы. Легче от этого не стало.
Центр города ! Когда-то здесь стояли маленькие одноэтажные домики, которые снесли, обставили территорию забором и собирались что-то строить. Я стоял и некоторое время тупо смотрел на лежащую пару. Потом меня объял ужас и действия стали более упорядоченными..
Первым делом я отсоединил магазин, потом снял с Иванцова автомат (скотина-даже не пошевелился), спрятал его подальше в кусты, предварительно вытерев зеленой шляпой Валеры. А хрен, может завалили кого… Затем проверил количество патронов - все в порядке, полный магазин. Что??!!
Когда Иванцов пришел ко мне, я - немного успокоившись, «после литры выпитой», осмотрел «шмайсер» и точно помню: в магазине было 18 патронов. Сейчас же, он был полон по самые помидоры.
Осмыслить это у меня не было сил. Я спрятал рожок под какие-то доски, убедился, что убитых поблизости нет и увидел, что Патриция открыла глаза.
- Мы где? – спросила она.
- В п.….де, - машинально, но в сердцах ответил я,- тебе точный адрес или хватит название города? Так мы в Н..., улица Пушкина, номер запамятовал, так что ты уж не взыщи.

А она и не думала взыскивать, потому что откуда-то извлекла бутылку «жигулевского», мастерски открыла при помощи перстня и… начала пить, зараза !
- Оставь,- прохрипел я, - бо завалю.
А что, я представил как подсоединяю магазин, отвожу затвор… Тьфу, б…дь ! Совсем охренел.
А Патриция, не отрывая бутылку ото рта, свободной рукой достала еще одну и протянула мне.
Чудеса… О-о-о- блаженство. Я захлебывался, глотая живительную влагу, но товарищей никогда не забывал. Правда каюсь, оставил Валере чуть меньше половины.
- Пей все, - сказала Танька, вытирая губы.
- А ему?! – возмутился я.
- А Козлевичу? – передразнила меня боевая подруга и добавила фразу по-французски.
Язык Дюма и Бальзака она знала в совершенстве, преподавала его в двух школах и одном техникуме. Да, увидели бы ученики сейчас своего преподавателя, которая, кстати, имела два высших образования.
- Пат, ты же знаешь, что я кроме русского, украинского и древнегреческого, других языков не знаю, а вот Валере…
- Кто уходит на охоту, теряет место за покерным столом,- перевела Танька и, зуб даю, откуда-то материализовалась третья бутылка пива.