Рассказ был написан для Грелки, но к полуночи я его отредактировать и, соответственно, выложить не успела. Слишком много халтурки нахватала на выходные. А ведь знала, что Грелка с 21-го. Хотя, в свою очередь, Грелка Грелкой, а 200 баксов, они и в Африке...
Впрочем, это все отмазки. Зато я могу с чистой совестью выложить рассказ.
Сразу отмечу, что тема была не для души, и писался он тяжело.
Для тех, кто не в танке, тему и условия конкурса можно посмотреть
http://grelka-voting.rusf.net/48-10/?VOTING=73434b8d0e9980393cde2db7553e565e

Муся всегда считала себя совой. Классической. До поздней ночи она читала, тусовалась на интернетовских форумах, вязала или разгадывала японские кроссворды. Утром же, буквально за волосы вытаскивала себя из кроватки, мечтая о том, как придет с работы и сразу завалится спать. Но вечером, съев здоровый низкокалорийный ужин и выпив две больших чашки крепкого кофе, напрочь забывала о своих утренних намерениях. В субботу и воскресенье Муся отрывалась. Раньше двух глаз не открывала, да и разлепив веки еще пару часов валялась в постели, лениво щелкая кнопками пульта телевизора.

С рождением сына все изменилось. Изменилось коренным образом. Муся вскакивала ни свет, ни заря, заранее предвкушая удовольствия нового дня: кормление сына, игры с сыном, прогулка с сыном. Спать Муся ложилась в десять. Она купала малыша, укладывала его и садилась возле кроватки, при скудном свете ночника наблюдая, как ангелочки, легко касаясь личика мальчика своими крылышками, забирают его в царство снов. И только убедившись, что ребенок крепко спит, Муся ложилась сама. Она падала на кровать, иногда даже не находя сил почистить зубы. Нет, она не переквалифицировалась в жаворонки. Просто отменила для себя сам принцип деления. Нет жаворонков, нет сов. Есть люди, чей образ жизни либо разрешает им выбрать режим, либо его диктует. Раньше была Муся, плывущая по течению, сейчас в наличии Муся, ответственная за крохотную жизнь.
Впрочем, раньше она и Мусей-то не была. Марией Акимовной ее звали коллеги. Машкой – подруги и приятельницы. Мама называла Манюней. Мама и сейчас ее так называет, но это неважно. Неважно с тех самых пор, как она сама себя называет Муся. Сначала она мгновенно трансформировалась в Мамусю. Прямо в родильном зале, когда впервые взяла на руки четырехкилограммовое чудо и взглянула в его ясные глаза. И вовсе они не были синими. Темно-карие, почти черные, эти глазенки смотрели в самую глубь Мусиной души, сдвигая с насиженных мест и переворачивая там целые пласты сформированных понятий. Мамусей она была восемь месяцев и двадцать два дня: «Иди к мамусе, маленький», «Мамуся покормит сейчас сладенького». Спустя этот срок, Ешик твердо и безоговорочно постановил: «Муся». Она возражать не стала. Муся, так Муся. Лишь бы сыну нравилось. Себя малыш тоже переименовал. Она назвала его Олегом, звала Олежиком. «Ешик», - сказал ребенок однажды. «Ешик», - повторила Муся, даже не собираясь оспаривать его авторитетное мнение. Хотя, спорить Муся умела.
Надо сказать, что за последнее время характер Мусин претерпел значительные изменения. Как и все, что ее окружало.
Еще меньше трех лет назад работала тридцатилетняя Муся в небольшой, но перспективной московской фирме главным бухгалтером. Зарплату получала достойную, хоть и не белую. Имела комнату в коммуналке. Пусть не отдельная квартира, зато не на одной площади с мамой. О принцах мечтать давно перестала и статус замужней дамы приобретать не собиралась. Насмотрелась на «счастье» замужних подруг и коллег. Мечтала Муся, тогда еще Мария Акимовна, о 206-м Пежо и норковой шубке в пол. Со временем она, наверняка, купила бы себе и то, и другое, но встреча с Роковым Брюнетом переиначила все планы.
Что в тот вечер нашло на Мусю, она не знала до сих пор. Как могло так получится, что она, серьезная дама, ни разу незамеченная «в порочащих связях», через несколько минут после знакомства привела к себе мужчину, да еще и отдалась ему практически сразу? Любовь? Не было там никакой любви. Даже самого завалящего чувства не было. Иначе б Муся страдала оттого, что после одной ночи отношения и прекратились. Страсть? Возможно. Рассудительная Муся с трудом представляла, что это такое. Для себя она определила: причина в том, что мужчина был роковым. Роковым не потому, что безумно красивым. И не потому, что излучал успешность. А так же не потому, что не говорил банальностей. Загипнотизировал он ее. Взглядом. Голосом. Она так и звала его потом в собственных мыслях – Роковой Брюнет.
Муся уже почти забыла о странной встрече со странным исходом, когда известие о беременности потребовало от нее решительных действий. Отогнав первую же мысль об аборте, Муся села и крепко подумала. А почему бы и нет? Ей не пятнадцать, она вполне обеспечена. Часики тикают, жизнь идет…
Не прошло и месяца с тех пор, как Муся приняла судьбоносное решение, как на ее имя пришел перевод. Обычный денежный почтовый перевод. Необычными были сумма и имя отправителя. Сумма была значительной, имя ничего не значило. Иванов И.И. Муся деньги получила, но от греха подальше решила их не тратить. Наверняка ошибка какая-то. Еще через месяц пришел перевод новый, отличавшийся от предыдущего лишь датой отправления. После третьего вливания Муся совершенно успокоилась и перестала думать, что деньги предназначены не ей. Ясное дело, биологический папаша старается. Откуда только он узнал? Да, неважно. Главное, что в жизнь Мусину не лезет. А в деньгах он, по-видимому, не нуждался. Уж не последние отдает.
Через две недели после рождения ребенка Муся решилась еще на один шаг. Она поменяла свою комнату в Москве на хорошую двухкомнатную квартиру в дальнем Подмосковье. Ей казалось, что в небольшом городе ребенку будет комфортней и безопасней. А с присылаемыми папашей деньгами можно вообще больше не работать. На жизнь хватит.
Муся и не предполагала, что из нее получится такая сумасшедшая мамаша. Все ее существование теперь было подчинено маленькому существу. Каждая улыбка сына была солнечным лучом для нее. Каждая слезинка ребенка больно ранила Мусю. Сейчас, когда Ешик немного подрос, Муся легко справлялась с ситуацией и не допускала, чтобы мальчик расстраивался. Когда он был грудным, было сложнее. Приходилось часами носить совсем нелегкого сына на руках. Но этот период позади. Теперь, Мусиными стараниями, Ешик почти все время улыбается. И смеется. Счастливо смеется.

Нынешнее утро ничем не отличалось от утра вчерашнего. Так же как и вчерашнее походило на позавчерашнее. И это радовало Мусю. Все ее утра, с тех пор как родился Ешик, были счастливыми. Встав в обычное время, Муся приняла душ и выпила кофе. Включила телевизор. Диктор с экрана страшным голосом вещал про угрожающее планете глобальное потепление. Не любившая плохие новости, Муся тут же телевизор и выключила. К тому же, это совсем не новость, об этом уже больше года говорят. На этом время, посвященное себе, закончилось. Вымыв полы во всей квартире и запустив стиральную машину, Муся сварила овсяную кашу. Почистила и раздавила вилкой банан. Завтрак для сынули готов, как раз успеет остыть до нужной температуры. Осталось только покормить новоприобретенного члена семьи. Позавчера на прогулке мальчик увидел маленького котенка и потерял покой. Он тянулся к нему, радостно повторяя: «Кися, кися». Допустить общения сына с нестерильным животным Муся не могла, видеть огорчение ребенка было выше ее сил. Котенок был принесен домой, отмыт, накормлен таблеткой от глистов и предоставлен в Ешкино распоряжение.
- Как мы его назовем, сынок? Давай назовем его Кирюша?
- Иуша, - поправил Ешик.
- Хорошо, Иуша, - Муся привычно согласилась с сыном.
Минут через десять маленький Ешик проснется. Пора идти в его комнату. Муся старалась всегда присутствовать при пробуждении сына. Ей казалось очень важным то, чтобы в первые секунды бодрствования он видел мамино лицо. Потом, когда он немножко подрастет, Ешик, конечно, будет просыпаться в одиночестве, и огромный окружающий мир не напугает его. Но, сейчас … сейчас он еще такой крошечный, такой беспомощный.
Муся склонилась над кроваткой, вглядываясь в такие родные и такие умилительные черты. Светка из третьей квартиры говорила, что когда смотрит на спящую дочку ей всегда хочется схватить ребенка, разбудить и начать тискать. Но стоить девчонке проснуться и начать требовать к себе внимания, как заветной светкиной мечтой становится желание поскорее уложить ее спать. У Муси такого желания не возникало никогда. Она любовалась сыном ежесекундно. Когда он спал, когда ел, когда играл.

Ешик с удовольствием уплетал овсяно-банановую кашу, когда в дверь позвонили. Муся недовольно поморщилась. Отодвинув тарелку из зоны досягаемости малыша и сунув ему в ручки погремушку, она пошла открывать.
- Здравствуйте, моя фамилия Волхвина. Я невропатолог из детской поликлиники. У нас плановый осмотр. Жалобы есть? - затараторила с порога полная, хорошо одетая женщина в очках.
- Проходите, пожалуйста. Я сейчас Ешика докормлю, - Муся посторонилась, впуская врача в квартиру.
- Не беспокойтесь, я пока руки помою.
«Не беспокойтесь!», - Муся мысленно передразнила тетку. – «А полотенце чистое кто тебе выдаст? Александр Сергеевич?». Вслух же она, конечно, ничего не сказала. Достала и протянула доктору чистое полотенце, зажгла в ванной свет и пошла завершать завтрак Ешика.
При осмотре Муся ревниво следила за всеми манипуляциями врача и, не успела та оповестить о завершении процедуры, выхватила сына и прижала к себе. Тетка уселась делать какие-то записи в потрепанный блокнот, попутно задавая Мусе вопросы.
- Как часто просыпается по ночам?
- Редко очень. Я сама чутко сплю. Если он шевелится начинает, сразу беру его на руки и укачиваю.
- А плачет часто?
- Вообще не плачет. С чего ему плакать? У него ж ничего не болит.
- А вам не кажется, мамочка, что это не вполне нормально для полуторагодовалого ребенка? – врач прищурилась за очками, оценивающе посмотрев то ли на Ешика, то ли на саму Мусю.
- Что ж ненормального в том, что ребенок здоровый и веселый? – Муся была крайне удивлена.
Невропатолог тяжело вздохнула:
- Воспитание ребенка должно подчиняться здравому смыслу, а не чрезмерной материнской любви. Нормальное развитие малыша подразумевает самые различные эмоции. Он должен уметь не только радоваться, но и огорчаться. Ограждая его от всех раздражающих факторов, вы оказываете ребенку медвежью услугу. Для него важны ваши любовь и забота, но они не должны выражаться в потакании любому желанию и ограничении влияния раздражающих факторов. Развитие полноценной личности строится на постепенном познавании мира. Мира в котором, помимо игрушек и времени, проведенного с мамой, есть слово «нельзя», есть понятия боли и опасности.
Врачиха продолжала жужжать, но Муся слушать ее перестала. Много вас таких умных ходит. Физических отклонений нет и до свидания. Не нравится, сама рожай и воспитывай как хочешь. Поначалу Муся читала много умных книжек о том, как кормить, купать и воспитывать детей. Потом поняла: ее интуиция, ее чутье матери гораздо важнее всех этих прописных истин.
Закрыв за врачом дверь, Муся споро одела Ешика для прогулки. Они гуляли всегда в одно и то же время, а сегодня подзадержались из-за незапланированного визита. Светка с дочей уже, наверное, ждут их возле подъезда. Или вообще сами ушли в парк. Мусе не нужны были компаньоны для прогулки, но так уж повелось, что две мамочки одновозрастных деток гуляли вместе. К тому же, выслушав всю дребедень, которую Светка рассказывает про свою Юлечку, можно было с полным правом рассказывать про успехи Ешика. Сегодня, например, Муся расскажет, что вчера, перед сном, Ешик сказал «Почи ночи».
- Вы чего это так поздно? Спали, что ли? – Светка как всегда забыла поздороваться.
- Привет, Свет, дьяствуй Юичка, - Муся привычно пощерилась Светкиной коляске. – К нам невропатолог приходила из поликлиники.
- А зачем?
- Плановый осмотр, вроде.
- А почему она тогда к нам не пришла? И, вообще, с каких это пор у нас невропатологи по домам с осмотрами ходят. Он же не патронажная медсестра.
- Кто он-то? Или ты в том смысле, что невропатолог – он, мужского рода? – заинтересовалась Муся.
- В любом смысле – он. И невропатолог - он, и Андрей Алексеевич тоже явно не она, - захихикала Светка.
- Андрей Алексеевич это кто? – спросила Муся, уже зная ответ.
- Как кто? Невропатолог детский. С нашей поликлиники.
- А к нам тетка приходила, забыла, как зовут. Может, он уволился или в отпуске?
- Ты чего, Мусь, куда б он уволился. Я ж его жену знаю, я тебе рассказывала. Не собирался он увольняться. И в отпуск они в августе ездили, в Сочи. Больше тыщи баксов потратили. Ну, я ж тебе рассказывала…
Вернувшись с прогулки, накормив Ешика и уложив его спать, Муся вознамерилась почистить кошачий лоток. Но, не дойдя до туалета, свернула к телефонному аппарату. То ли чувство тревоги, охватившее ее во время прогулки, достигло нужного предела, то ли лоток чистить не хотелось, но Муся твердо решила прямо сейчас позвонить в милицию. И сообщить о странной тетке, ходящей по квартирам и раздающей свои псевдоврачебные рекомендации. Она уже сняла трубку, но двузначный номер набрать не успела. Позвонили в дверь.
На площадке стоял милиционер в звании капитана. Наружность милиционера отличалась особой привлекательностью.
- Здравствуйте. Мария Акимовна Ноздрина?
- Здравствуйте. А я как раз вам звонить собралась.
- А я как раз по этому поводу и пришел.
- По какому по этому? По поводу фальшивой врачихи? Она наводчица, да?
- Мария Акимовна, можно мне войти? Это дело требует обстоятельной беседы, - капитан застыл в вопросительной позе.
- Да, да, конечно, - спохватилась Муся. - Входите, пожалуйста. Только вам придется разуться, у меня ребенок маленький.
- Нет проблем, - ответил капитан, ловко выпрыгивая из ботинок и являя Мусиному взору совсем не форменные ярко-желтые носки.
Проводив гостя на кухню и услышав его твердый отказ и от кофе, и от чая, Муся уселась напротив и приготовилась прилежно отвечать на вопросы.
- Понимаете, какое дело, уважаемая, Мария Акимовна…
То, о чем дальше вещал симпатичный слуга закона, поначалу показалось Мусе полным бредом.
Никакой он оказался не слуга. То есть слуга, но не закона. Вернее закона, но не государственного. А Божьего. Прислан он к Мусе по поручению небесной канцелярии сразу же после того, как выяснилось, что затея с невропатологом с треском провалилась. Случайная встреча с Роковым Брюнетом тоже была совсем не случайной. Наоборот, она – очередной пункт выполнения определенного плана. Очередной, после подтверждения Мусиной избранности. Плана, сформированного на небесах, когда там постановили, что время второго пришествия пришло. И на маленьком Ешике лежит огромная ответственность за этот мир. Мир, который ему не дано познать во всей полноте из-за фанатичной опеки самой Муси.
- Но почему именно я? – Муся наконец-то справилась с массой свалившейся на нее информации.
- Не знаю. Это не в моей компетенции. Но раз там, - лже-капитан поднял указательный палец вверх, - так решили, значит, причины есть.
- А почему ж не посредством непорочного зачатия? – ехидно поинтересовалась Муся.
- Устаревший метод. Привлек бы ненужное пока внимание к вам.
- А деньги от кого?
- Оттуда и деньги.
- Что-то маловато для такого масштабного папочки.
- Не богохульствуйте. Ровно столько, сколько надо. Сумма рассчитана до рубля и может корректироваться с учетом инфляции. Я ж вам объясняю, ребенок должен расти как обычный пацаненок, а не как потомок олигарха. До поры до времени он не должен чувствовать груза возложенной на него миссии. Вам тоже сообщать никто не собирался. Да только пришлось. Там, - палец небесного посланца вновь взметнулся вверх, заинтересовав своей траекторией Иушу, - решили, что раз в первый раз возможно было, то и сейчас ничего страшного не произойдет. Главное, чтоб вы все правильно поняли.
- Что плохого в том, что я люблю своего мальчика?
- Плохо то, как вы трактуете свое предназначение матери и какие, в связи с этим, ставите цели. Вы же даже плакать ребенку не позволяете?
- И что?
- Как что? Он не сможет познать страдания. А значит, не научится сочувствовать. Мало того, вы про глобальное потепление, угрожающее планете слышали? – ни к селу, ни к городу вдруг спросил посланец.
- Слышала. Это от ядерных испытаний, наверное. Мы-то тут при чем?
- А, при том. При том, что яркие эмоции этого малыша трансформируются в самые разные космические явления.
- Каким образом?
- Не установили еще. Исследуют. Может, и в прошлый раз так было, просто данных нет. Если бы ребенок испытывал самые разные чувства, то эти явления были сбалансированы. А он у вас только и делает, что хохочет вашими стараниями, - представитель небес не на шутку разволновался. – Отсюда и угроза потепления. Между прочим, над ним самим это угроза тоже нависает. Так что вы, Мария Акимовна, с фанатизмом и жертвенностью завязывайте. Вам же легче будет. Времени свободного больше появится. Порой отшлепаете, порой отругаете. Если по делу, ему это только на пользу. Обещаете быть умницей?
Муся обещала.

Усадив Ешика на красивый лоскутный коврик, Муся разложила вокруг его любимые паровозы. Убедившись, что сын предложенными игрушками доволен, поставила гладильную доску, достала стопку требующих глажки футболочек, включила утюг. Она всегда старалась так устроится с домашними хлопотами, чтобы не выпускать Ешика из поля зрения. Не дай Бог, к розетке полезет или уронит на себя что-нибудь. В свете последних событий становилось понятно, что Бог этого как раз и не допустит, но Муся привыкла надеяться только на себя. Привычно елозя утюгом по хлопковым одежкам, женщина размышляла. Она пыталась разобраться в чувствах и эмоциях, вызванных посещением липового милиционера и разговора с ним. Пыталась оценить возложенную на нее ответственность.
Перво-наперво, Муся установила, что практически неудивлена. Кому, как не ее драгоценному ребенку быть сыном божьим? И поверилось ей в это легко и сразу именно потому, что в глубине души она всегда была уверена в Ешкиной исключительности. Во-вторых, попыталась представить, что она может изменить, чтобы соответствовать данным свыше (вот уж лучше и не скажешь) указаниям. В-третьих, сильно обеспокоилась дальнейшей Ешиковой судьбой. Лет так после тридцати. Но об этом думать не хотелось. Глобальное потепление, надо же. Конечно, это серьезно, раз там обеспокоились. К тому же самому Ешику грозит…
Увлекшись, Муся помимо футболочки погладила и свой палец. Вскрикнув и сунув палец в рот, автоматически посмотрела на Ешика – не напугала ли своим криком? Губки ребенка подрагивали, предательски предвещая плач. Причиной был непоседливый Иуша, который, не выдержав обильной ласки, спрятался за диван. Муся моментально оценила обстановку. Резко метнувшись к дивану, дабы котенок не успел поменять дислокацию, выудила дезертира из-за диванной спинки.
- На, Ешик. На, маленький. Играйся. А мама подержит его, чтобы не убежал. Только, не плачь.