Сегодня все половозрелое человечество нашей страны разделилось на две части.
Часть первая – празднующие. Кто в нее входит – понятно. Те, кто вручают друг другу милые подарки – от пластмассовых сердечек до норковых шуб, в зависимости от силы чувств и возможностей кошелька. Те, кто зажигают вечером икейские свечки возле тарелок с яичницей и обозначают тем самым романтичность ужина. Те, кто просто чмокает всех подряд в щечки и рассылает всем подряд открытки с косорыленькими мишками, держащими в мохнатых лапках все те же сердечки. Есть и такие, кто умудряется успеть сразу всё и со всеми, ибо хули мелочиться?
Часть вторая, соответственно – непразднующие. Не празднуют они по разным причинам, но основные группы выделить можно:
- те, кто «я бы со всей душой, но не с кем, посему телефон отключу, интернет отрублю, и вообще лягу спать пораньше, дабы не расстраиваться, на тех, кто празднует глядя»;
- те, кто руководствуется теми же причинами, что и предыдущие, но аргументирует тем, что «за праздник не считаю и вообще мне пох»;
- те, кому действительно пох и те, кто в силу разных обстоятельств о Дне влюбленных ничего не знает. Или знал, но забыл. Из-за склероза там, маразма старческого и т.п.
Все? А вот и нет. В последнее время на просторах сети стала встречать целую толпу товарищей, которые не празднуют принципиально католический праздник, потому как есть аналогичный свой, православный. Вот его и надо праздновать. Ага, 8 июля – день святых Петра и Февронии, хранителей семейного очага. И все бы хорошо, только романтическая история этих людей, распространяемая в нете и в СМИ слегка коробит мою православную душу своей нелогичностью. Душа-то душой, а технарьские мозги требуют обоснованной теоретической базы.
Вот с Валентином все просто и понятно: пострадал человек за жалостливость свою и мягкосердие, за сочувствие сердцам влюбленным. И ведь не только жалел. Оказывал посильную реальную помощь. Для влюбленных тех дней весьма актуальную. Буйну голову за это сложил, но имеет теперь честь являться святым покровителем влюбленных дней сегодняшних.

Предание отождествляет Петра и Февронию с князем Петром Муромским и его супругой. Незадолго до вступления на Муромский престол князь Петр заболел проказой. Он созвал всех врачей своего княжества, но ни одному из них так и не удалось его исцелить. Однажды в видении князю открылось, что вылечить этот недуг сможет дочь пчеловода Феврония, крестьянка из деревни Ласкова Рязанской области.

А пинкод ее кредитной карточки князю в этом видении случайно не открылся?
Фиг с ним, с самим фактом видения. Эта история просто напичкана мистикой, в отличии от приземленной судьбинушки Валентина, но примем это как доказательство божьего промысла. Вот только озарение с такими подробностями, как имя, адрес и папашкина профессия сильно умаляет в этот самый промысел веру. Просто таки инструкция какая-то, а не видение.

Девушка стала не только спасительницей князя. Петр полюбил Февронию за мудрость и доброту и женился на ней. Но бояре не потерпели того, чтобы ими правила крестьянка. Они потребовали от князя сделать достойный выбор. Тот отказался, и супругов изгнали.

Когда это на Руси было такое возможным? Княжеская власть всегда была тоталитарной. Даже если представить, что бояре взбунтовались, что могло быть, то стали б они кого-то куда-то изгонять? Бошки б поотрубали и дело с концом. И что значит «правила крестьянка»? Она сразу полезла править? Не имея за плечами ни Гарварда, ни Оксфорда? Сомнительно. Сидела, небось, рушники вышивала. А если таки полезла, то карьеристка она, а не хранительница очага. Ладно, допустим, что события именно так и развивались и развесим сопли: вот она святость – ради любви предпочли люди изгнание пуховым постелькам. И мучались до конца жизни в холоде и голоде… А вот и хренушки!

Вскоре в город пришли несчастья. Отчаявшись, бояре попросили князя вернуться вместе со своей супругой. Так Петр и Феврония снова оказались в Муроме и правили там практически до своей смерти

То бишь изгнание было просто небольшой черной полосой, которая потом сменилась белой и пожизненным крестом считаться ну никак не может. В чем святость тогда?
Смущает и то, что «отчаявшись, бояре попросили». Горемыки им адрес изгнания на случай отчаянья оставляли? Или они на Главпочтамт до востребования телеграмму отправили?

Предчувствуя свою кончину, они молились о том, чтобы умереть в один день и час. А людям завещали, чтобы их похоронили в одной могиле. Незадолго до смерти они приняли монашеский постриг. В иночестве Петра назвали Давидом, а Февронию – Евфросиньей. Теперь супругов разделяли монастырские стены. Петр остался в Спасо-Преображенском монастыре, а Феврония – в женском монастыре при церкви Воздвижения животворящего креста.

Вот зачем? Зачем, если они так любили друг друга, поперлись в монастырь? Ведь понятно, что такой шаг несет разлуку и отказ от плотских утех? Может плотские утехи их не интересовали (святые все-таки), а хватало духовного общения? Тогда вообще глупо. Общаться каким-либо образом через монастырские стены весьма затруднительно. Наоборот, складывается впечатление, что только секс их и связывал (а что еще? У князя и крестьянки пропасть между менталитетами). А как только старость сделала свое дело, сразу необходимость быть вместе отпала. И, вперед – по разным кельям.

Когда Петр почувствовал, что умирает, послал сообщить об этом жене. Феврония вышивала покров с ликами святых и попросила его не покидать этот мир без нее. Вскоре прибежал послушник и сказал, что ее муж умирает. Снова Феврония попросила подождать. Когда в третий раз пришли сказать, что Петр отходит, Феврония сделала последний стежок и ответила, что и она готова.

Очень милая тетенька. Мужик может мучается, хреново ему наверняка, а она на пяльцах видите ли пялит. Некогда ей копытца отбрасывать. И ведь, блин, допялила все-таки, овца упрямая. Последний стежок! Надо было еще в багетную мастерскую сгонять, чтоб оформить шедевр как следует. А ты, Петя, пока полежи, постони-помучайся…

Они умерли в один день – 8 июля 1228 года. Супруги приняли монашество, поэтому мужа и жену не могли хоронить вместе. Их положили порознь. Но даже после смерти супругов так и не удалось разлучить. На следующее утро после погребения их тел нашли в одном гробу. Трижды их разлучали, и трижды они оказывались вместе. Так и похоронили их. Спустя триста лет они были возведены в статус святых.

А тут вообще абзац! То, что они оказывались в одном гробу – пусть. Примем за доказательство силы любви. Мне интересно то, как об этом узнали.
Ну, объясните мне кто-нибудь, какого хуя их полезли раскапывать? Нет, второй и третий раз – понятно. Там уже азарт пёр: переползут, не переползут? А вот самый первый раз? Вандализм какой-то…

Короче, вывод: ну ее, эту православную экзотику. С Валентином как-то проще.

С Днем Святого Валентина вас, дорогие фрэнды!