Кот замолкал, но охотиться не шел, потому как с прогулок кот возвращался всегда без добычи. Да и сытого блеска в зеленых глазах не наблюдалось...



Двадцать второй торчал посреди цветущего садоводства эдаким гнилым зубом.

Участок зарос снытью, иван-чаем и золотарником. Забор покосился, а сам дом слепо взирал на буйство сорняков заколоченными окнами.

Он давно не видел солнца, не знал тепла, не слышал хозяйских шагов...

Дом смирился с тем, что никому не нужен, и просто ждал, когда провалится крыша, рухнут крепкие стены и память осыплется пылью в подпол.

Все бы так и случилось этой зимой, а может быть, следующей, если бы однажды на пороге не появился новый жилец.

Он просочился в приоткрытую дверь вместе с осенними желтыми листьями и не захотел уходить...

*****

Жильца звали Василий. Был он сер, полосат и пуглив. Он сжимался в комок от шорохов и скрипов, прятался под колченогую кровать, заслышав голоса снаружи. И даже на поиски пропитания выходил не каждый день.

«Вот уж послал мне боженька головную боль, — вздыхал дом. — Разве же это жилец? Мало того, что кот, так еще и трус редкостный.

Охотиться не умеет, всего пугается. К гадалке не ходи – окочурится зимой от голода и холода прямо в моем чреве».

— Сходи на помойку, серый, крысу поймай! Ну или хотя бы мышь! — ругался Двадцать второй на кота.

— Я боюсь. Крысы ведь здоровые. Скорее это они меня слопают, — вздыхал Василий.

— Тьфу! Крыса – это белки, жиры и углеводы в меховой упаковке. Продуктовый набор. Кто же продуктовых наборов боится? Ты ведь кот!

— Ну и что? Где написано, что девиз котов – слабоумие и отвага? — огрызался Василий. — Сам иди лови своих крыс, если такой умный.

— Мне крысы ни к чему, — ворчал Двадцать второй. — А вот тебе очень даже нужны. Ты же тощий, как щепка. Загнешься зимой. И буду я не дом, а склеп с кошачьим мороженным тельцем внутри. Так себе карьерный рост!

Кот замолкал, даже иногда соглашался. Но охотиться не шел. Двадцать второй был в этом уверен, потому как с прогулок кот возвращался всегда без добычи. Да и сытого блеска в зеленых глазах не наблюдалось.

Осень перевалила через свою золотую середину, когда Василий принес свой первый трофей...

*****

Трофей был маленький и грязный. Ушки на макушке, хвост баранкой, черная кнопка носа.

«По-моему, это не крыса, — подумал Двадцать второй. — Ну да ладно, хоть кого-то Василий мой поймал. Уже победа!»

— Поздравляю с первым уловом! — скрипнул дом. — Ты его сейчас съешь или помоешь сначала?

— Да типун тебе на язык, деревяшка бездушная, — возмутился Василий. — Никто его есть не собирается. Это же собачий ребенок.

— Боже, мой кот приволок пса! — простонал Двадцать второй. — Самому лопать нечего, а он нахлебников тащит. Ну все, теперь я стану склепом для двоих. Где ты его взял-то, Василий?

— Нашел. Тут одни дачники уехали, а этого на крылечке оставили. Я думал, игрушечный, подошел, а он пищит.

— И ты его сразу решил усыновить? Герой! Куда медали вешать?

— Ну чего ты издеваешься, не смог я его бросить.

— Хорошо, пожалел, принес. А дальше ты что с этим песьим сыном делать будешь? Чем кормить? Ты же для себя и то еды достать не можешь. Как ноги еще не протянул, непонятно!

Кот угрюмо молчал, щенок тоже притих, уткнувшись в его серый бок. Не продумал Василий план действий. Прав Двадцать второй.

— Ладно, черт с вами, помогу! — сжалился дом. — Шуруй к мусорным бакам, там, помнится, Люська жила... Чего ты скукожился? Ты теперь отец семейства. Засунь свою трусость поглубже!

Тем более, что Люська – это кошка. Мудрая, полудомашняя. Котят вырастила столько – у тебя шерстинок на хвосте меньше. Поможет.

Мой старый хозяин ее подкармливал. Когда помер, она меня несколько раз навещала, сочувствовала. Надеюсь, жива еще.

— А как я ее узнаю?

— Узнаешь! Одна она в наших широтах трехцветная. Если что, спросишь у местных, не развалишься.

Василий хотел было что-то возразить, но тут щенок заворочался у него под боком, пискнул. И кот решился.

— Ты, мелкий, жди здесь. Нет, лучше в моем гнезде под кроватью. А я скоро приду.

И он выскользнул за дверь...

*****

Подходить к царству мусорных баков было страшно. Василий раньше никогда там не бывал. На помойке своя мафия: коты, крысы, псы. Да и людишки шастают с мусорными пакетами.

Их Василий особенно боялся. Так как в свое время, пока числился домашним, был бит хозяином неоднократно.

Но теперь человечья неряшливость давала коту скудное пропитание. Не все двуногие доносили свои объедки до контейнеров. Некоторые бросали поблизости. Там и находил Василий, чем поживиться.

Он остановился в нескольких шагах от контейнерной площадки.

— Эй ты, задохлик, чего надо? — зашипел на Василия мордатый рыжий кот.

— Мне бы... Как бы... Очень нужно... — серый хвост подрагивал, слова не складывались в предложения.

— Ты чего, недоразвитый? — рыжий прищурился.

— Сам такой! — обиделся Василий. — Люську я ищу.

— Опа, заговорил! Прячется она. Хозяйку боится. Та ей еще в прошлый раз угрожала. Мол, если еще раз Люська котят принесет, она ее валенком отходит, а котят изничтожит.

И тут у Люськи снова оказия. Хорошо, в этот раз всего трое. Вот она с ними под крыльцом дачного правления и схоронилась. К себе в деревню идти боится.

— Спасибо! — обрадовался Василий и рванул со всех лап в указанном направлении...

*****

Большую трехцветную кошку он нашел сразу. Сначала услышал писк, нырнул под крыльцо, и вот она, вместе со своими тремя детишками.

— Чего надо? — Люська незнакомому коту не обрадовалась.

— Двадцать второй сказал, вы помочь можете.

— Мне бы кто помог! Вон, опять котята. А я, почитай, уже бабка. Сто раз моей хозяйке говорили – стерилизуй Люську.

А она: «Нечего против природы переть». Нашла отмазку. Не о природе она заботится, просто денег жалко. Жмотина! Так чего тебе от меня надобно?

И Василий с пятого на десятое выложил Люське свою историю. Как увидел он аппетитный мусорный пакет, который уезжающие дачники бросили у забора. Как в мешке ничего съестного не нашлось, и он отправился пошукать на крыльце.

Именно там он и обнаружил брошенного собачьего ребятенка. Оставить не смог. Так как сам – сирота бездомная.

Под крышу-то он собачонка принес, а вот как быть дальше, ведать не ведает...

Благо, дом у него хороший, хоть и брошенный. Двадцать второй. Вот он-то и присоветовал Василию найти Люську. Мол, она мать со стажем. Многих котов родила. Авось и со щенком справится.

Люська слушала, помуркивала задумчиво в усы, а когда Василий закончил, решила:

— Пойдем! Двадцать второй, и правда, дом неплохой. Крыша целая, стены крепкие, душа добрая. Да и выбора у нас с ребятней особого нет...

Домой сунешься, хозяйка того и гляди малышню в ведре порешит. А под крыльцом холодно.

Поэтому, друг-Васька, давай помогай карапузов моих нести. Пошли на твоего собачонка посмотрим...

*****

Той зимой под крышей Двадцать второго выживала настоящая семья. Васька-отец, Люська-мамка, да детишки разномастные.

Васька еду добывать научился. К мусорным бакам теперь подходил смело. Так как сумел доказать всем, что когда надо, он храбрец! Даже рыжий кот его зауважал!

Еще зима выдалась добрая, морозов трескучих не было. Зарывалось чудное семейство в старое ватное одеяло да друг с дружкой теплом делилось.

Люська между своими котятами и щенком беспризорным различий не делала. Всех четверых грела, вылизывала, песни для всех мурчала.

Отмытый Люськиным языком щенок оказался дымчатым.

«Прямо в тебя, Василий! — шутила Люська. — И не скажешь, что сынок у тебя неродной».

Худо-бедно перезимовали...

*****

Март пришел солнечный да плаксивый. С деревьев закапало, сугробы поплыли. Тропинки оттаяли.

Вот по одной из них звонким весенним утром и явился он! Хозяин!

Двадцать второй очень удивился, когда внезапно прозрел. Огляделся вокруг и увидел перед собой мужчину.

Седого, в годах, но крепкого. Спина прямая, за спиной рюкзачок, а в руках замок, запиравший долгое время ставни.

«Он у меня поселиться, что ли, надумал?» — удивился и обрадовался Двадцать второй.

Не ошибся. Мужчину звали Иван Петрович, и он купил этот дом, вместе с покосившимся забором и заброшенным участком.

В тот день он приехал на зеленой старушке-«буханке» обживать свои владения. К тому же, не один приехал.

— Ваня, ну чего, пойдем внутри посмотрим, много ли работы, — к мужчине спешила женщина.

«Ого, да он с супругой! Неужто у меня свои люди будут?» — еще больше обрадовался Двадцать второй.

А потом приуныл:

«Хозяева – это, конечно, хорошо. Но как они с моей шерстяной семьей уживутся?»

Впрочем, гадал он недолго. Женщина прошла внутрь дома и уже через минуту звала мужа:

— Ваня! Да дом-то уже с жильцами!

— Как с жильцами?

Иван Петрович заторопился к жене...

*****

Когда в доме стало светло, Василий перепугался. Не за себя, за свое семейство. Нет, он, конечно, будет их защищать.

Но он всего лишь кот. Люська не помощница... Женщина, да еще и немолодая...

Котята еще малышня. Им только с мамкиным хвостом играть...

А щенок, хоть и подрос, но дурашка совсем. Хвостом виляет, всех вокруг любит. Зубы скалить не умеет. Не научил его Василий, все думал, что рано...

И вот что теперь делать? Остается только принять боевую стойку и ждать.

Ступеньки заскрипели, и в дом вошла женщина.

Кругленькая, пухленькая, морщинки вокруг глаз добрые. По возрасту, наверное, постарше Люськи, если с кошачьего на человечий переводить. Не девочка, в общем.

Щенок к ней, приплясывая, бросился, обалдуй любвеобильный. Впрочем, дамочка ему обрадовалась:

— Ой, какой славный, дымчатый, ласковый. Настоящий Дымка.

И давай песью голову наглаживать. У щенка тут же хвост в пляс пустился. Он голову свою лобастую ей под руку подпихивает, чуть ли не мурчит от удовольствия.

Потом о своей родне вспомнил и повел дамочку к их одеяльному гнезду.

Она, как кошачье семейство увидела, руками всплеснула и давай кого-то снаружи кликать.

На зов ее явился мужчина. Василий напрягся, хвостом задергал, вгляделся повнимательнее...

И успокоился: не похож мужик на бывшего хозяина. Такой не станет ремнем охаживать да тапками швыряться.

И точно, мужик к дамочке подошел и заулыбался:

— Ну, Машка, и шуточки у тебя. Я уж думал, и правда кто-то в наш дом вселился.

— Так и вселился. Полный комплект. Кот, кошка, котята и щенок в добавок.

— Ну, коли вселились, пусть остаются. А то как-то нехорошо, — согласился мужик. — Они первыми дом заняли. Кто мы такие, чтобы их выселять? Вместе жить будем.

Василий облегченно вздохнул, вместе с ним вздохнул и дом...

*****

Весна в этом году случилась ранняя. Зацвела, зазеленела, теплом землю пропитала.

И Двадцать второй был страшно горд, что и он нынче весне под стать – сияет, как новенький. Краска яркая, окошки светлые, крылечко новое.

Хорошо, что не развалился зимой! А ведь на полном серьезе собирался.

Василию надо спасибо сказать, что выстоял. Ведь это он сперва к Двадцать второму прибился. Смысл дал дальше жить.

Ну, а потом уже все остальные подтянулись: Дымка, Люська с котятами и, наконец, Иван Петрович с женой Машей.

В общем, семья сложилась. Уютная, теплая, добрая. Двадцать второй верит – все у них хорошо будет...

Вечерами они иногда разговаривают с Василием:

— Странная штука жизнь, — шелестит Двадцать второй занавесками. — Я вот помирать собрался, а как нужным себя почувствовал, так еще сто лет готов простоять.

— Хорошая штука жизнь, — поправляет Василий. — Я вот от побоев сбежал, думал, никогда больше любить не буду. А тут раз – и Дымка, потом Люся с детьми, за ними Иван да Маша. Ну и ты, конечно. Ты же нас тут всех собрал под своей крышей.

Двадцать второй задумчиво смотрит в ночь. Прав Василий, жизнь – хорошая штука.


Автор АЛЁНА СЛЮСАРЕНКО