В тихих, стерильных лабораториях Кремниевой долины, за бронированными стёклами и под покровом коммерческой тайны, рождается будущее, которое многие боялись даже представить. Финансируемые самыми влиятельными миллиардерами технологической индустрии, стартапы ведут рискованную игру, цель которой — создание генетически модифицированных детей. Несмотря на то что редактирование генома человеческих эмбрионов с целью их рождения законодательно запрещено в США и большинстве развитых стран, эта граница готовится к переходу. И движущей силой является уже не чистая наука, а капитал и технократическая мечта о перепроектировании самой человеческой природы.


Часть 1: Запретный плод и соблазн профилактики

В центре этого шторма находится стартап из Сан‑Франциско под названием Preventive. Компания, поддерживаемая такими фигурами, как Сэм Олтман и Брайан Армстронг, публично заявляет о своей благородной миссии — искоренении наследственных заболеваний. Её работа направлена не на лечение уже рождённых людей, а на вмешательство в сам источник жизни — ДНК эмбрионов. Этот метод, известный как редактирование зародышевой линии, навсегда изменяет генетический код, и эти изменения будут передаваться всем последующим поколениям.

Именно этот факт — необратимое изменение человеческого генетического наследия — заставил мировое сообщество наложить мораторий на подобные эксперименты. Однако, как показывает расследование, запрет лишь отодвинул работы в тень. Preventive, собрав около 30 миллионов долларов инвестиций, активно изучает юрисдикции с более мягким регулированием, такие как Объединённые Арабские Эмираты, где юридические барьеры могут быть легче преодолимы.

Часть 2: От лечения к улучшению: скользкий путь к «дизайнерским детям»

Параллельно развивается и другая, не менее спорная технология. Такие компании, как Orchid и Nucleus Genomics, уже предлагают будущим родителям, прибегающим к экстракорпоральному оплодотворению, так называемый «полигенный скрининг» эмбрионов. Это не редактирование, а скорее сложный «отбор» — оценка нескольких эмбрионов по обширному набору генетических маркеров. Родителям предоставляются прогнозы о рисках заболеваний, а также, что вызывает самые жаркие споры, о вероятных показателях интеллекта, росте и других желательных чертах.

Эксперты единодушны в одном: наука, стоящая за «улучшением» сложных признаков вроде интеллекта, крайне неопределённа. Гены, отвечающие за IQ (коэффициент интеллекта), невероятно сложно переплетены, и последствия их изменения непредсказуемы. Однако критики видят в этом начало пути к «корпоративной евгенике» — системе, где социальное неравенство может быть увековечено на биологическом уровне, ведь доступ к «улучшению» детей изначально будут иметь лишь самые богатые.

Часть 3: Этическая пропасть и гонка за регуляцией

Эта деятельность ставит перед человечеством фундаментальные вопросы, остающиеся без ответов. Кто получит право решать, какие генетические черты являются «желательными»? Как контролировать непреднамеренные последствия, которые проявятся лишь через поколения? И где провести черту между лечением страшных болезней и созданием детей «по индивидуальному заказу»?

История с китайским учёным Хэ Цзянькуем, который тайно создал первых в мире генетически отредактированных детей, была встречена всеобщим осуждением. Но сегодня складывается впечатление, что Кремниевая долина не учится на его ошибках, а лишь ищет более изощрённые способы обойти запреты. Их движет вера в технологию как в высшее благо и право сильного — в данном случае финансово сильного — диктовать эволюционный путь человечества.

Пока законодатели и общественность спорят, тихая революция уже набирает обороты. За фасадом благих намерений скрывается глубинная трансформация нашего вида. И вопрос уже не в том, произойдёт ли это, а в том, сможем ли мы как общество установить этические рамки для этого нового, непредсказуемого мира, прежде чем он станет нашей реальностью.

Источник: https://earth-chronicles.ru