Рэкса Надежда подобрала три года назад. Муж тогда ещё был жив, работал на заводе мастером цеха. Возвращался домой поздно, уставший, но всегда находил силы почесать псу за ухом.

— Умный какой, — говорил Василий. — Глаза человеческие.

Рэкс и правда был особенным. Чувствовал настроение хозяев лучше, чем барометр погоду. Когда Надежда болела, не отходил от кровати. Когда Василий приходил злой с работы, ложился у его ног и терпеливо ждал, пока отпустит.

— Ты наш психолог, — смеялась Надежда, угощая пса печеньем.

Потом Василий заболел. Сначала кашлял — ничего страшного, думали. Простуда. Но кашель не проходил. А Рэкс изменился.

Стал тревожным. Следил за хозяином, как тень. Скулил по ночам. Когда Василий ложился на диван, пёс садился рядом и не отходил.

— Что с собакой? — удивлялся Василий. — Прилип как банный лист.

Надежда тогда не поняла. А теперь понимает — чувствовал же. Чувствовал, что беда приближается.

Василия не стало полгода назад. На работе, средь бела дня.

После похорон квартира опустела. Не потому, что мужа не стало — потому что жизнь ушла. Надежда ходила как в тумане. Готовила на двоих — по привычке. Разговаривала сама с собой — чтобы не сойти с ума от тишины.

Рэкс тосковал вместе с ней. Лежал у входной двери, ждал. Первые недели даже выл — тихонько, жалобно. Надежда плакала, слушая этот вой.

— Не придёт он больше, — говорила псу. — Не придёт, милый.

Постепенно боль притупилась. Рэкс перестал ждать у двери. Надежда — готовить на двоих. Жизнь стала серой, одинаковой. Подъём, завтрак, прогулка с собакой, телевизор, сон.

И так изо дня в день.

— Мы с тобой теперь одни, — говорила она Рэксу. — Совсем одни.

Пёс смотрел на неё грустными глазами. Понимал.

Соседи жалели. Тётя Клава приносила пирожки, спрашивала, как дела. Надежда отвечала: «Нормально», — и все понимали, что ненормально. Совсем.

Друзья звонили первое время. Предлагали встретиться, погулять, в театр сходить. Надежда отказывалась — «не хочется никуда». Потом перестали звонить.

Рэкс был единственным, кто оставался рядом. Молчаливый, понимающий. Когда Надежде становилось совсем тоскливо, он подходил, клал морду на колени. Не требовал внимания — просто был.

— Хоть ты у меня есть, — шептала она, гладя его по голове. — Хоть ты.

И вот теперь он лает на стену. Второй день подряд. Не ест, не спит — только лает.

— Ты что, тоже с ума решил сойти? — устало спрашивает Надежда.

Но в глубине души знает — если Рэкс лает, значит, есть причина. Серьёзная причина.

Надежда проснулась в половине шестого. Не от будильника — от Рэксовой песни. Такой гав-гав-гав, что соседи, наверное, уже матерятся в подушки.

— Рэкс! — крикнула она в коридор. — Да что с тобой?!

Пёс не отозвался. Продолжал лаять. Монотонно. Упорно. В одну точку.

Надежда натянула халат и пошла разбираться. Рэкс стоял у стены в прихожей. Морда задрана вверх, глаза горят, хвост напряжён как струна.

— Что там? Мышь?

Приложила ухо к обоям. Тишина. Рэкс посмотрел на неё с укором — мол, ты что, не слышишь? — и снова залился.

К восьми утра Надежда была готова сдаться. Рэкс лаял и смотрел на стену так, будто там кто-то умирает.

— Заболел, что ли? — пробормотала она, наливая себе чай. Руки дрожали от усталости.

День тянулся как больничная очередь. Рэкс не отходил от стены ни на шаг. Надежда пыталась увести его — тащила за ошейник, предлагала косточку. Бесполезно. Пёс возвращался к своему посту и продолжал лаять.

— Сходи с ума тихо! — не выдержала к вечеру. — Люди же живут!

Надежда прислонила к стене ухо и обмерла – где-то глубоко внутри раздавалось жалобное кошачье мяуканье. Как будто из последних сил.

Дрожащими пальцами набрала номер спасательной службы.

— У меня пёс сутки лаёт на стену. Похоже, там кошка застряла в вентиляции. Да, именно так.

Диспетчер долго молчал.

— Адрес говорите, — вздохнул он наконец.

Спасатели приехали через полчаса. Двое мужиков в оранжевых комбинезонах, с такими лицами, будто их вызвали кошек из вентиляции доставать уже в сотый раз за день.

— Где ваша стена? — спросил старший, невысокий, с усами.

Надежда провела их в прихожую. Рэкс всё так же стоял на посту, но лай стал тише — видимо, понял, что его наконец услышали.

— Вот здесь, — показала она. — Уже больше суток пес не отходит.

Мужчины переглянулись. Младший — долговязый, с веснушками — приложил ухо к стене.

— А дом-то старый? — спросил усатый.

— Сталинка. Пятьдесят седьмого года.

— Ага. Понятно. Тут всякое может быть. Перепланировки, вентканалы старые.

Достали какой-то прибор — похожий на металлоискатель. Водили по стене, прислушивались. Рэкс следил за каждым их движением, изредка поскуливая.

— Есть что-то, — сказал веснушчатый. — Полость.

Он замолчал, снова приложил ухо.

— Кажется, действительно, там кто-то мяукает.

— Будем вскрывать, — решил старший. — Только вы собаку уберите. Мало ли что там.

Надежда попыталась увести Рэкса на кухню, но он вырвался и снова встал у стены. Смотрел так, будто говорил: «Я здесь главный. Я первый почувствовал».

— Да ладно, — махнул рукой усатый. — Пускай стоит.

Начали сверлить. Перфоратор выл, пыль летела, Надежда зажимала уши. Рэкс не шелохнулся — только уши прижал.

Первая дырка. Потом вторая. Третья.

— Так, — сказал веснушчатый, заглядывая в отверстие с фонариком. — Вентканал. Старый, заброшенный.

Стали расширять отверстие. Молотком, зубилом. Осторожно — чтобы не напугать того, кто там сидел.

И вдруг из дыры пулей вылетел комок серой шерсти. Кошка. Худющая, грязная, с диким взглядом. Упала на пол, прижалась к углу, шипела.

— Мать честная, — выдохнул усатый. — Кошара.

Рэкс подошёл к ней медленно. Обнюхал. Кошка перестала шипеть — только дрожала. Мелко-мелко, как осенний лист.

— Откуда она там? — Надежда присела на корточки, протянула руку. Кошка шарахнулась.

— С чердака провалилась, наверное, — сказал веснушчатый. — Эти вентканалы ведут наверх. Доска подгнила, и...

— Сколько она там сидела?

— Судя по состоянию — дня три-четыре. Может, больше. Без еды, без воды.

Надежда посмотрела на Рэкса. Тот лежал рядом с кошкой — не вплотную, но близко.

— Умница, — прошептала она, поглаживая псину по голове. — Умница ты мой.

Кошка была в ужасном состоянии. Рёбра торчали, шерсть свалялась, глаза ввалились. Но живая.

— Надо к ветеринару, — сказал старший спасатель, собирая инструменты. — И хозяев искать.

— А если не найдутся? — спросила Надежда, сама не понимая, зачем.

Кошка попыталась встать — но лапы подкосились.

— Муся, — вдруг сказала Надежда. — Будешь Муся.

Спасатели ушли, оставив дыру в стене и справку о проделанной работе. Надежда закрыла отверстие куском фанеры — временно.

В квартире стало тихо. Только Рэкс сопел, и Муся осторожно лакала молоко из блюдечка.

— Что же мы наделали? — спросила Надежда у пустой кухни. Но голос звучал не испуганно. Почти радостно.

Три дня Муся пряталась под диваном. Выползала только попить воды и быстренько поесть — когда думала, что никто не видит. Но Надежда видела. И Рэкс тоже.

Пёс стал её телохранителем. Ложился у дивана, как часовой у поста. Когда Муся выбиралась, он поднимал голову — проверял, всё ли в порядке. Когда она пугалась и шарахалась обратно, он даже не дёргался. Терпеливо ждал.

— Понимаешь её, да? — говорила Надежда, почёсывая его за ухом.

Только на четвертый день Муся уже при Надежде вылезла из-под дивана, подошла к миске. Стала есть. Не торопясь. Впервые не оглядываясь.

Рэкс лежал рядом, морду положил на лапы.

— Хорошая девочка, — прошептала Надежда. — Хорошая.

Муся подняла голову. Посмотрела. И тут Надежда поняла.

Поняла, что за эти три дня впервые за полгода не думала о том, как пуст стал дом. Не считала, сколько времени прошло с похорон. Не ворошила в памяти последние слова мужа.

Она думала о Рэксе и Мусе. О том, как кошка боится. О том, что завтра нужно купить корм получше. И игрушку для Муси — мышку, которая пищит.

А потом случилось то, чего Надежда не ожидала. Муся подошла к ней. Медленно. Подошла и потёрлась о её ноги.

Надежда замерла. Боялась пошевелиться — вдруг испугается, убежит?

Протянула руку. Муся понюхала пальцы. Разрешила погладить за ухом.

Шерсть была мягкая. Тёплая.

За окном включились фонари. Вечер. Время, которое Надежда ненавидела больше всего. Время тишины и воспоминаний.

Но сегодня тишины не было.

Рэкс сопел. Муся умывалась — старательно, деловито.

— А знаете что? — сказала Надежда, обращаясь к обоим сразу. — Завтра пойдём в зоомагазин. Купим Мусе лоток нормальный. И домик. И когтеточку. И корм хороший.

Муся перестала умываться, посмотрела на неё.

— И тебе, Рэкс, купим что-нибудь. Кость большую. За то, что такой умный.

Надежда встала, подошла к окну.

— А ещё, — добавила она, — позвоню завтра мастеру. Пускай стену заделает нормально.

Повернулась к своим новым соседям. Рэкс смотрел на неё с обожанием — как всегда. А Муся спала. Свернулась калачиком на подоконнике, носик спрятала под лапку.

Спала. Значит, уже доверяла.

Неделя прошла как один день. Или как целая жизнь — смотря с какой стороны посмотреть.

Муся больше не пряталась под диваном. Облюбовала кресло у окна — то самое, где раньше сидел муж Надежды. Теперь там грелась на солнце серая кошка, мурлыкала и следила за воробьями во дворе.

— Вот наглая, — говорила Надежда, но голос звучал нежно. — Место себе лучшее выбрала.

Рэкс не ревновал. Наоборот — стал ещё более важным. Ходил по квартире, как главный по хозяйству.

Утром они завтракали втроём. Надежда — чай с бутербродом, Рэкс — каша с мясом, Муся — специальный корм из красивой миски.

— Как в ресторане, — смеялась Надежда. — У каждого своё меню.

Вечером собирались в гостиной. Надежда вязала — впервые за полгода взяла в руки спицы. Рэкс лежал у её ног. Муся устраивалась на его спине — он терпеливо сносил эти вольности.

— Вы посмотрите на них, — удивлялась соседка тётя Клава, заглянувшая за солью. — Как родные. А говорят, кошки с собаками не дружат.

— А у нас дружат, — отвечала Надежда. — У нас особенные.

И это была правда. Особенные.

Спали они на одном пледе. В прихожей. Будто охраняли дом. Рэкс — растянувшись во всю длину, Муся — свернувшись калачиком между его лап.

Надежда иногда подходила, смотрела на них. И каждый раз думала одно и то же: «А ведь могло всё по-другому сложиться». Если бы Рэкс не почуял Мусю. Страшно представить.

— Спасибо тебе, — шептала она Рэксу, когда он просыпался и смотрел на неё умными глазами.

Теперь дом снова живой.

https://dzen.ru/a/aK2hzs4p8ENx9-vV