Галина увидела кошку случайно.
Шла из магазина с двумя пакетами — один с хлебом и молоком, другой с таблетками от давления — и вдруг заметила что-то серое под соседской машиной. Сначала подумала: тряпка какая-то. Потом тряпка шевельнулась.
— Господи.
Присела на корточки. Коленки заныли — артрит не щадит никого, — но любопытство оказалось сильнее. Под днищем старенькой девятки сидела кошка. Точнее, то, что от неё осталось. Кожа да кости под свалявшейся шерстью. Машиной давно не пользовались, ржавела потихоньку, вот кошка и облюбовала убежище.


— Кис-кис, — позвала негромко.

Кошка вжалась в асфальт ещё сильнее. Только глаза блеснули в темноте — два жёлтых огонька, полных страха.

Дома Галина не находила себе места. Ходила от окна к окну, заглядывала во двор. Машина стояла на том же месте, и под ней — всё та же серая тень.
«Наверное, домашняя была, — думала она, намазывая хлеб маслом. — А теперь вот. Бросили, поди. Летом выкинули на дачу, а осенью уехали».

Есть не могла. Хлеб застревал в горле.

На следующий день купила пачку «Китикета». Подошла к машине, высыпала корм на газету, отступила на несколько шагов.

— Ешь, — сказала вслух. — Никого тут нет.

Кошка не шевелилась. Но когда Галина ушла и через час выглянула в окно, корм исчез.

Так продолжалось неделю. Каждое утро — новая порция еды. И каждый вечер пустая газета.
А в субботу приехала Наталья.

— Мам, ты что это делаешь? — дочь стояла у окна, руки в боки. Классическая поза прокурора.

— Что делаю?

— Кошку кормишь. Соседка сказала — каждый день еду носишь.

Галина вздохнула. Соседка Лидия Петровна — местная сплетница. Конечно, доложила.

— А что тут такого? Животное голодное.

— Мам! — Наталья повернулась к ней всем корпусом. — Ты же сама с трудом ходишь! Давление скачет, ноги болят. А тут ещё кошку завела!

— Никого я не завела. Просто подкармливаю немного.

— Подкармливаешь? А завтра она котят принесёт. Потом ещё парочка прибьётся. Знаю я эти истории.

Галина молчала. Что тут скажешь, когда дочь разговаривает с тобой как с малым ребёнком.
— Хватит с меня одной тебя, — продолжала Наталья, не замечая маминого состояния. — Ещё кошек не хватало.

— Я никого не прошу.

— Прошу не прошу, а когда что случится — кто разгребать будет? Я! Как всегда.

После отъезда дочери Галина долго сидела на кухне, смотрела в окно. Во дворе темнело. Под машиной всё так же пряталась кошка.

«А может, Наташа права? — думала она. — Может, не нужно? Своих проблем хватает».

Но утром всё равно взяла пакет с кормом и пошла во двор.

Потому что некому больше было идти.

Галина начала хитрить.

Выходила кормить рано утром или поздно вечером, когда соседи по домам сидят. И всё равно кто-нибудь да видел.

— Галя, ты это, не размножай тут зоопарк, — сказала Лидия Петровна, поймав её у подъезда с пакетом.

— Я одну кормлю. Одну.

— Сегодня одну, завтра десять. Знаю я эти дела.

Но кошка не размножалась. Кошка просто жила под машиной и каждый день ждала еду. Постепенно стала подпускать ближе — сначала на три метра, потом на два, потом на один.
А однажды Галина принесла не только корм, но и старую подушку.

— Вот, — сказала она, пряча подушку под машину. — Зима на носу, холодно будет.

Кошка обнюхала подарок, осторожно потрогала лапой, потом улеглась сверху. И Галине показалось, что впервые за месяц та расслабилась.

А еще она стала покупать витамины. Специальные, для истощённых животных. Дорогие, но что поделать? Видела же, как кошка худеет на глазах.
— Зачем тебе витамины для животных? — спросила Наталья, заглянув в холодильник в очередной приезд.

Галина замерла у плиты:

— Это для соседской собаки. Попросили купить.

— Для какой собаки? У Лидии Петровны кот.

— Да из другого подъезда.

Наталья посмотрела на мать внимательно:

— Мам, ты меня не обманываешь?

— С чего бы мне тебя обманывать?

Но врала. И понимала, что врёт плохо. В молодости была учительницей — умела детей насквозь видеть. А теперь сама как школьница, попавшаяся на списывании.

Через неделю кошка заболела.

Галина заметила это сразу — не вышла за едой, лежала под машиной неподвижно. Только глаза открывались, когда она подходила.

— Что с тобой, милая? — присела рядом. — Что случилось?

Попробовала дотронуться — кошка не сопротивлялась. Плохо дело.

Ночью не спала. Думала: что делать? К ветеринару везти?

Утром решилась.

Взяла переноску — осталась от старого кота Мурзика, — осторожно положила туда больную кошку. Та даже не сопротивлялась. Совсем плохо значит.

В ветклинике молодой врач осмотрел пациентку и покачал головой:

— Сильное истощение. Плюс, похоже, отравление чем-то. Давно на улице живёт?

— Месяц, наверное.

— Понятно. Что-то не то съела. Бывает — крысиный яд, испорченную еду. Лечить будем?

— Конечно!

— Капельницы нужны. Каждый день, неделю. Дорого получится.

Галина кивнула. Деньги — не главное сейчас. Главное — спасти.

Дома поставила переноску в коридоре, подложила тёплое одеяло. Кошка лежала, дышала тяжело, но глаза уже не такие мутные были.

— Выживешь, — шептала ей Галина. — Обязательно выживешь. Я не отпущу.

На третий день лечения неожиданно приехала Наталья.

— Мам, я тут проездом была, решила заскочить, — Она замерла в дверях, увидев переноску. — Это что?

— Это, — Галина встала перед переноской, словно загораживая. — Соседская кошка. Заболела, они попросили присмотреть.

— Какая соседская? — Наталья подошла ближе, заглянула внутрь. — Мам, да она же еле живая! Что с ней?

— Отравилась чем-то. Лечим.

— Ты лечишь?! — голос дочери взлетел на октаву выше. — Мам, ты с ума сошла? Ты инфекцию в дом притащила! А если она заразная? А если бешеная?

— Она не бешеная. Просто больная.

— Неважно! — Наталья ходила по кухне, размахивая руками. — Ты же понимаешь, что делаешь? У тебя давление под двести, сердце барахлит, а ты тут в ветеринара играешь!

— Я не играю. Я спасаю.

— Кого спасаешь? Дворовую кошку, которая завтра сдохнет и которую никто не вспомнит!

Слова повисли в воздухе. Галина побледнела:

— Как ты можешь так говорить?

— Реально говорю! — Наталья не сбавляла тон. — Ты снова начинаешь! Помнишь, как с собаками было? Притащила щенка, мы с Андреем потом полгода хозяев искали!

— Это было тридцать лет назад.

— И что? Ты не изменилась! Все бездомные животные — твоя головная боль! А расхлёбывать потом кому? Мне! Как всегда!

Галина села на стул. Руки дрожали — то ли от злости, то ли от обиды.

— Я никого не прошу расхлёбывать.

— Не просишь? А когда тебе плохо станет от этих хлопот — кто скорую вызывать будет? Кто к врачам таскать будет? Я! Потому что больше некому!

— Наташа.

— Что «Наташа»? Ты хоть понимаешь, как мне тяжело? У меня работа, дети, муж. А тут ещё ты со своими подобранышами!

В переноске зашевелилась кошка — наверное, голоса её напугали. Галина тут же подошла, просунула руку через прутья, погладила.

— Тише, милая. Тише.

— Вот! — Наталья ткнула пальцем в сторону переноски. — Видишь? Уже привязалась! А через месяц будешь плакать, когда она помрёт!

— А может, не помрёт.

— Помрёт! Они все помирают! А ты потом неделями ревёшь, таблетки горстями жрёшь.

— Хватит!

Галина резко обернулась. В глазах её что-то вспыхнуло — то, чего Наталья не видела уже много лет.

— Хватит мне указывать, что делать! Я ещё не маразматик!

— Мам.

— Молчи! — Галина подошла ближе. — Ты думаешь, я не понимаю, что ты боишься? Боишься, что я стану обузой? Что придётся тебя из твоей удобной жизни выдёргивать?

— При чём тут это?

— При том! Ты хочешь, чтобы я сидела дома, таблетки пила и помирала тихонько. Чтобы проблем не создавала!

— Это глупости.

— Не глупости! — Галина села рядом с переноской, положила руку на прутья. — А знаешь, что я скажу? Мне наплевать на твоё мнение. Эта кошка — первое живое существо за год, которому я нужна. Первое! А ты хочешь, чтобы я от этого отказалась?

Наталья стояла молча. Впервые за долгие годы не знала, что ответить.

— Я её выхожу, — тихо добавила Галина. — И оставлю у себя. А тебе это не нравится — твои проблемы.

В переноске кошка слабо мяукнула. Галина улыбнулась:

— Слышишь? Она согласна.

Наталья уехала, хлопнув дверью.

Галина осталась одна с больной кошкой и горьким привкусом во рту. Слова дочери крутились в голове: «Все помирают, ты потом ревёшь, таблетки горстями жрёшь».

А может, правда помрёт?

Кошка лежала в переноске, дышала часто-часто. Лекарства помогали медленно. Ветеринар предупреждал: организм сильно истощён, может не выдержать.

— Ну что, Тина? — Галина решила наконец дать ей имя. — Будем бороться?

Кошка открыла глаза. Жёлтые, уже не такие мутные. И в них было что-то благодарное.

Следующие три дня Галина не отходила от переноски. Делала капельницы — ветеринар научил. Кормила с ложечки детским питанием. Следила, чтобы пила воду.

Спала тут же, на диване, чтобы слышать каждый звук.

На четвёртый день Тина попыталась встать.

— Осторожно, милая, — Галина открыла переноску. — Не торопись.

Кошка шатаясь вышла, сделала несколько неуверенных шагов. Потом села, покачалась и легла прямо на пол.

— Ничего, — погладила её Галина. — Главное — хочется жить.

А вечером случилось то, чего она не ждала.

Звонок в дверь. Резкий, нетерпеливый.

— Кто там?

— Мама, это я. Открывай.

Наталья стояла на пороге с двумя пакетами в руках. Лицо уставшее, глаза красные.

— Наташ, что случилось? Ты же только вчера уехала.

— Я вернулась. — Она прошла в прихожую, поставила пакеты. — Думала всю дорогу. Где она?

— Кто?

— Кошка твоя, Тина.

Галина удивлённо посмотрела на дочь:

— На кухне. А ты откуда знаешь, что я её Тиной назвала?

— Неважно. Показывай.

Они прошли на кухню. Тина лежала на тёплом пледе возле батареи — Галина утром перенесла её из переноски. Увидев незнакомого человека, кошка настороженно подняла голову.

Наталья присела рядом, внимательно рассмотрела:

— Она уже лучше выглядит.

— Капельницы помогают. И аппетит появился.

— Сама ест?

— Пока с рук. Но ест.

Наталья протянула руку. Тина понюхала пальцы, потом осторожно лизнула.

— Доверяет тебе, — тихо сказала Галина.

— Мне? С чего бы.

— А потому что ты добрая. Только забыла об этом.

Повисла тишина. Наталья гладила кошку, а та мурлыкала — слабо, прерывисто, но мурлыкала.

— Мам, — вдруг сказала дочь. — Прости меня.

— За что?

— За то, что наговорила. За то, что не поняла.

Галина села рядом:

— Ты боялась. Я понимаю.

— Не боялась. Завидовала.

— Чему?!

Наталья подняла глаза:

— Тому, что у тебя есть силы кого-то спасать. А у меня уже нет.

— Наташенька.

— Нет, правда. — Она погладила Тину за ухом. — Я так устала быть сильной. Работа, дети, муж, который думает только о бизнесе. А тут ещё ты с этой кошкой. И я подумала: ещё одна проблема, ещё одна обуза.

— Но это же не так.

— Знаю. Теперь знаю. — Наталья улыбнулась сквозь слёзы. — Я вчера домой приехала, села на кухне и подумала: а когда я в последний раз что-то делала просто так? Без выгоды, без расчёта? Просто потому, что хочется?

— И что поняла?

— Что не помню. Совсем не помню.

Тина потянулась к Наталье, ткнулась носом в ладонь.

— Мам, а ты правда её оставишь?

— А как же иначе? — Галина погладила кошку по спинке. — Посмотри на неё. Она же домашняя была. Кто-то выбросил, как мусор. А теперь она должна снова поверить, что её могут любить.

— И ты готова взять эту ответственность?

— А ты думаешь, я не справлюсь?

Наталья посмотрела на мать внимательно. Увидела прямую спину, решительный взгляд, уверенные движения. Когда это всё вернулось?

— Справишься, — тихо сказала она. — Ещё как справишься.

— Вот и славно.

— Я помогу. — Наталья достала из пакета коробку. — Это переноска. Новая. А это — лежанка, миски, корм. Я в зоомагазине полчаса консультировалась.

Галина смотрела на покупки и не верила глазам:

— Ты серьёзно?

— Серьёзно. И ещё я нашла клинику, где стерилизуют бесплатно. По льготе для пенсионеров. Запишем её, когда поправится.

— Наташ.

— И ещё. — Дочь достала из второго пакета банку детского питания. — Ветеринар в магазине сказал — это лучше всего для выздоравливающих. Печёнка с рисом.

Тина учуяла запах, попыталась встать. Галина осторожно подхватила её, посадила поудобнее.

— Ой, смотри! — Наталья открыла банку, предложила кошке на ложечке. — Ест! Сама ест!

— Конечно ест. Жить хочется.

— Мам, а как думаешь — она поправится?

Галина посмотрела на дочь, которая с замиранием сердца следила, как кошка ест. На Тину, которая впервые за неделю держала голову уверенно. На новые миски и лежанку.

— Поправится, — уверенно сказала она. — Обязательно поправится. У неё теперь семья есть.

Наталья засмеялась — искренне, от души.

И в этот момент Тина, доев свою порцию, подошла к ним и улеглась так, чтобы касаться и Галины, и Натальи одновременно.

— Видишь? — шепнула Галина. — Она всё понимает. Знает теперь — её больше никто не бросит.

Наталья осторожно погладила кошку по голове. Та зажмурилась от удовольствия и замурлыкала громче.

— А знаешь, что самое удивительное? — сказала Наталья.

— Что?

— Я ехала сюда злая, усталая. А сейчас будто заново родилась. Как это получается?

Галина улыбнулась:

— А потому, что спасая кого-то, мы спасаем сами себя. Даже не замечая этого.

Прошло полгода.

Тина лежала на подоконнике и наблюдала за воробьями. Шерсть отросла, стала густой и блестящей. Глаза — яркими, любопытными. От той замученной кошки, что пряталась под машиной, не осталось и следа.

— Ну что, красавица? — Галина почесала её за ушком. — Довольна жизнью?

Тина потянулась, мурлыкнула и перевернулась на спину — показала живот. Высшая степень доверия.

В дверь позвонили.

— Это я! — раздался голос Натальи.

Она приезжала теперь каждые выходные. Привозила новые игрушки для Тины, гостинцы для мамы, а главное — хорошее настроение.

— Мам, как наша пациентка? — спросила она, входя в квартиру.

— Сама посмотри.

Тина спрыгнула с подоконника, потёрлась о ноги Натальи, громко замурлыкала.

— Ого! Как встречает! — засмеялась дочь. — Я ей рыбки принесла, специальной.

— Она знает. У неё нюх на вкусности.

На кухне Наталья достала из пакета банку дорогого корма, открыла. Тина тут же прибежала, села рядом с миской и вежливо подождала, пока насыплют.

— Воспитанная какая, — удивилась Наталья. — Не набрасывается.

— А знаешь, что мне Лидия Петровна вчера сказала? — спросила Галина.

— Что?

— Тебе теперь все соседки завидуют — у тебя и дочка каждую неделю приезжает, и кошка красавица, и настроение отличное.

Наталья засмеялась:

— Зависть — хорошо. Пусть берут пример.

— Представляешь, если каждая бабушка в доме по кошке подберёт? Во дворе чище станет.

— И бабушки веселее.

Они сидели, пили чай. Тина мурлыкала на коленях у Галины.

А под соседской машиной теперь никто не прятался. И вряд ли будет прятаться — слишком много внимательных и добрых глаз стало в этом дворе.

https://dzen.ru/a/aImvAAGUhXU3Hu08