В избе заброшеной, давно людьми забытой,
На гнусный пир ночной пороки собрались,
И лишь луна, не прячась и открыто,
Смотрела с омерзеньем вниз.

У каждого за тем столом есть место,
И каждый своё место должен знать,
А во главе сидела Подлость с Лестью
И Боже упаси его занять.

Заздравный тост был предоставлен Лести
И засияла Подлость от похвал,
Нет Доброты, нет Искренности, Чести
Таких сюда никто не приглашал.

Второе слово Алчность попросила,
И затвердила лишь "Ещё", "моё" да "мне",
Но Зависть выскочку остановила,
"Заткнись акула, Зависть на коне!"

Я Зависть, я змея, я шёпот в уши,
Я с Подлостью давно уже в родстве,
Да мы с ней просто родственные души
От сотворенья мира и везде.

Кочуем по сердцам, как по долинам,
Но к счастью, слаб бывает человек,
И стоит лишь нащупать нам слабину,
Когтями крепко вцепимся навек.

Вдали в углу, в пыли, под паутиной,
Сидела молча Трусость на полу,
И пальцем скрюченным, как острою лучиной
Всё ковыряла чёрную золу.

Но вдруг зашевелилась и как кошка
Подлезла к Подлости мурлыча и дрожа,
Несмелою рукой закрыв окошко,
Сказала вкрадчиво и неспеша:

"Чтоб вас сейчас лишить искуса,
Скажу вам незатейливым словцом,
Что не всегда подлец бывает трусом,
Но трус всегда бывает подлецом.

И замолчали все пороки разом,
И даже Подлость ту прошиб озноб
На Трусость та смотрела подлым глазом
"Ах, чтоб тебя скорей вогнало в гроб!"

Видать вино башку тебе вскружило,
И на моё ты место хочешь сесть?
Но не бывать тому, ты, Трусость, алкашиха,
Поддакнула угодливая Лесть.

И вопреки инстинкту самосохраненья,
Вцепилась Трусость Подлости в кадык,
И даже Лесть смотрела с восхищеньем,
Как Подлости вот-вот придёт гаплык.

Передрались пороки на пирушке,
За власть подлючью все передрались.
За что дрались? За место у кормушки
Дрались и пили, пили и дрались.

Вдруг через все запреты и запоры,
Проник на шабаш лучик доброты,
И в дали услышал стоны
Предвестников ненастия и беды.

Увы, в ту ночь не все пороки пали,
Манят людишек в тёмный свой барак
Чтоб Зависть, Подлось, Трусость не восстали
Необходим и Доброте кулак.