Вот истории, простые как медный пятак, повествующие нам о том, что бывает так, как обычно происходит, и наоборот, о том, что все идет не так как надо. Первый кадр, крупный план, свет, камера, мотор. Улица, фонарь, аптека, разговор. Вечер, осень, дождь, резкие тона и фразы, от отъезжающей машины выхлопные газы. Смена перспективы, один из трех в своей берлоге, телевизор, продавленный диван, исколотые ноги. Банка с бычками, полка с кассетами. Кадр в зеркале, зрачков почти что нет. Старые обои, в люминисцентном свете. Слышно как орут соседи сверху, снизу плачут дети. След, застывшей на стене. Ищет что-то, без успеха, слишком мало поводов для смеха. Медленно отъехав, камера показывает нам телевизионный экран, центральный канал. Новости без звука, выглядит нелепо, озаряет вспышками атмосферу склепа. Комментарии излишни, входит Всевышний, он в потертой куртке, ищет побольше окурок. Находит, закуривает, садится на диван рядом, берет парня за запястье, экран гаснет.
Снова спина Бога, он в халате убогом, военный госпиталь, интерьер унылый и строгий. Камера смотрит в проход между коек. Врач совершает проход, устал и спокоен. Койка у окна, четыре капельницы, две растяжки, масса бинтов, гипс. Второй герой выглядит кисло. Рядом сидит пожилая женщина, это мать. Плачет. Пациент в коме, она знает, что это значит. Врач смотрит бумаги, Бог стоит и курит. На тумбочке иконы, билет в небесное царство. Запах лекарства и гниющего тела почти материален. Глаза врача, он печален. Говорит что-то бодрое матери, подходит к кровати, щупает пульс, молча. Бог окурок топчет. Показывает доктору на часы, головой качает. Тот кивает и уходит. Мать глаз с больного не сводит. Ретроспектива: участковый говорит пацану веско, что его выбор между двумя лишь повестками. Тот выбирает служить, а не сидеть, смеется, не хочет умереть, как-то страшно ведь. Идет нарезка кадров, в руках повестка, медосмотр, сборный пункт, ДМП, и сразу резко: разрушенный город, пламя, взрывы, кровь, больничная койка, мать, доктор, Бог. Остался один в строках.
Экран гаснет, появляется надпись, прошло несколько лет. Загорается свет. Кухня, последний герой, у него запой, жена в бигуди и в халате, вопит матом на него истошно и бьет посуду. Он огрызается среди пеленок и полотенец в единственной комнате, рядом орет младенец. Ему семь месяцев и он причина их брака. Камера снова в кухне, назревает драка. В приступе белой горячки парень хватает нож. Жена орет "Люди, убивают! Не трожь!". Крупным планом, медленно, взмахи, брызги крови, снова взмахи, свадебные фотографии. Новый ракурс. Тишина, серое лицо. Входит Бог, поднимает обручальное кольцо. Переступает через тело, открывает холодильник, смотрит внутрь, там пусто, вздыхает грустно. Третий герой встает и идет к окну. Бог с сомнением уступает дорогу пацану. Комбинированные сьемки, в глазах ребенка отражается не спеша полет с девятого этажа. Это плавно переходит в репортаж вечерней хроники. Журналисты, на заднем плане выносят покойника. Соседка с малышем на руках, Бог и небо за ними чуть видно. Экран тихо гаснет, конец фильма, титры.