По щеке катилась слеза. Она начала свой путь из глубины мысли, из желудочка сердца и из того темного уголка души, где жила обида. Липкая, как вишневый клей в июле, она обрастала мелкими ранками недомолвок и недопониманий. Она стремительно набирала вес и силу и вот, наконец, показалась в красной воспаленности правого глаза.
Капелька концентрировала все, что было лишним для счастливого существования. Она выползла из ресничной глубины и, цепляясь за мелкие морщинки, извилисто поползла к носу. Если бы на нее сейчас взглянули через микроскоп человеческих страданий, то увидели бы, как причудливо смешались в ней жалость и оскорбленное самолюбие, ненависть и возмущение несправедливостью жизненного уклада, эгоизм и банальная жадность. Слеза раздразнила глаз своей горечью и солью настолько, что он больше не мешал пути ей подобным. Гордая своим первенством, она бежала и наслаждалась собственной властью. Она миновала глубокую складку у основания носа и вдруг... исчезла в пресной глубине губ, растворилась, не оставив на память о себе даже легкого привкуса горечи.