На сей раз я ночевала у Юльки. Странно как-то было, так получилось, что вторую ночь подряд не ночую дома, и это, конечно, совсем не обрадовало маму, но куда же она денется? Отпустила. Насчет раннего подъема я ей, жалуясь, прожужжала уже все уши, даже обсуждала с ней, на каком поезде может приехать Алла, она дала мне совет, но потом уже, видимо, устала от этой темы и лишь лениво огрызалась: «Тебя никто не заставляет!»… конечно, никто… Но разве я могла не променять здоровый сон на возможность видеть ЕЕ, быть с НЕЙ рядом? Друзья, не желая ничего думать о моей ненормальности, с улыбкой пожимали плечами, а я все ждала, ждала и ждала воскресенья, с нежностью вспоминая свой Нижний, с надеждой глядя в грядущий день. И эта надежда оправдалась.
Будильник прозвенел в 4.45, и, несмотря на то, что легли всего два часа назад, я легко вскочила с кровати и побежала умываться. Уже через час мы выезжали из дома, слегка запоздав к назначенному нами самими времени. Впрочем, бояться было нечего, мы были уверены, что Алла приедет в 7.26, а предыдущий поезд в 6.44 решили проверить просто для собственного спокойствия в процессе ожидания нужного нам поезда. В результате и на вокзал мы прибыли лишь в 6.30, да еще и по пути Юлька, которая никогда ничего не знает – всей информацией о приездах, отъездах и концертах занимаюсь я, заставила меня усомниться в том, что мы едем на верный вокзал. По этому поводу первым делом мы и полетели к табло прибытия, увидели объявленный, но еще не прибывший поезд из Самары, о чем я и сообщила всему вокзалу: «Наша Самара, все в порядке!» Юлька стояла и, кажется, чуть ли не в ногтях ковырялась, когда я решила оглядеться, и, только успев повернуться, практически в паре метров от себя увидела странно-знакомого мужчину, смотрящего на меня с вытаращенными от удивления глазами. Эх, ну вот никак я не привыкну к Володе – никогда его не узнаю с первой секунды…
В общем, Володя был поражен. Я ему улыбнулась, показала Юльке, мы обнаружили, что до прихода поезда еще семь минут, и побежали за цветами, которых не нашли, после долго не могли найти вход в вокзал, и в результате вернулись на перрон, а самарский поезд уже стоял на пути. Струхнула я тогда страшно, тем более что у Аллиного вагона – первого в составе, не было ни одного знакомого лица, проводница, что было видно через окно, спокойно мыла что-то на кухне, и никакого движения заметно не было. «А вдруг она уже ушла?» - спросила я, холодея, и успокоилась лишь тогда, когда какой-то мужик ответил: «Да там они, там. Только что к ней Филипп и Галкин зашли». Услышав о пребывании здесь Филиппа, Юлька начала сходить с ума от счастья – оказывается, это еще возможно, еще есть с чего…)))) Слава Богу, что ее хотя бы предупредили, а то однажды, увидев Аллу под руку с мужем, она первым делом заорала: «Филя!!!»… тогда мы были еще никем, а теперь нас бы уже не поняли на той стороне этой сладкой баррикады любви…
Вышел из вагона с сумками и каким-то непонятным молодым человеком Володя, встал достаточно близко от нас, вышла в солнечных очках Чупракова (в 6 утра они были наиболее уместным аксессуаром, при том, что солнце еще и не проснуться-то не подумало, не то, что встать….), и, наконец, вывернула из-за угла и появилась в тамбуре Алла. Маленькая женщина в уже знакомой шубке, знакомых сапожках из светлой дубленки, практически без косметики, но с какими-то, на сей раз, яркими, почти рыжими волосами, разлетающимися во все стороны, первым делом она жгуче глянула на нас, потом, переступая из вагона на перрон, опустила глаза, а после вновь подняла их, и снова – на нас, и, улыбаясь, на наше приветствие шелестнула: «Здравствуйте». У Примадонны вновь было прекрасное настроение – нам везет на него теперь.
Еще когда Алла только появилась в поле зрения, я поздоровалась с нею, и тут же, как гриб после дождя, передо мной, чуть ли не нос к носу, вырос незнакомый молодой человек, вышедший из вагона рядом с Володей, и весело ответил: «Здравствуйте!». Это потом я поняла, что молодой новый охранник сильно обрадовался возможности выслужиться перед Аллой, спасая ее от бешеной фанатки, роль которой, видимо, должна была играть я. Мальчик книжек начитался. Я глянула на него, как на идиота, и отошла в сторону, поближе к Алле.
И началось.. ненавижу эти первые моменты ходьбы рядом с Аллой, когда только устанавливается процессия, люди начинают толкаться, драться, биться за свое место под солнцем, при этом, не спуская с нее глаз, так что бороться приходится вслепую. Проходит секунд двадцать, максимум – минута, и каждый находит свое место, но обычно здесь совершенно нет никакой разницы, кто в какой близости когда ходил… Нужно, сохраняя достоинство, обойти случайных попутчиков, встать впереди всех, так, чтобы это не было особенно кричаще для Аллы, а все остальные поняли, что мы имеем на это право. Непросто, да. А что делать?)
На сей раз места было мало, народу – достаточно, темно, страшно, да и исходно мы стояли от Аллы далековато. Юлька, прорываясь вперед, случайно толкнула Галкина, да так, что тот пролетел достаточно много и позвал: «Охрана!» Кстати, тот молодой человек, новый охранник, все порывался оградить Аллу от нас, чуть ли не своим телом заслонить ее, и тут случилась первая из нескольких вещей, которые повергли нас в шок в это утро – Володя, эта каменная скала, этот айсберг, однажды обматеривший нас на вокзале, настолько редко кидающий нам улыбки, человек, практически, в отличие от Гарика, нам не знакомый, здесь сумкой отстранял от нас второго охранника, недвусмысленно давая ему понять, что нас трогать не нужно. Да, теперь здесь мы были уже как свои. Мы шли по вокзалу, будто процессией – спереди Галкин и охранник, посередине – Юлька, я, Алла и Филипп, чуть позади – Володя, не трогая нас, но все же готовый в нужный момент, если мы что-нибудь выкинем, отгородить от нас Аллу. Но шел он спокойно, и мы знали – нас допустили, нам разрешают идти здесь, в полуметре от Аллы, а именно на таком от нее расстоянии шла я, хотя кого угодно другого давно уже откинула бы жесткая рука охраны. Нам доверяли, и мы сами добились этого доверия - это было очень важно. В какой-то момент Алла вполне осознанно глянула на нас, уже там, уже когда по вокзалу к машине шли, глянула так, будто прекрасно знала, что там идут, и кто там идет, будто просто проверяла это. Проверила – и отвернулась – там они, там. Эти две девочки, способные встретить любимую женщину в семь утра, идущие рядом без камер и фотоаппаратов, не умоляющие об автографе – здесь они, где же им еще быть? И любой, кто смотрел на эту процессию, был абсолютно уверен, что мы в ней – вовсе не чужие.
Когда подошли к машине, там нас встретил Гарик, тоже с огромным удивлением посмотревший на нас. «Ой, здрааасте… - веселым, детским тоном сказала я ему – а мы по Вам уже так соскучились!»… я ожидала чего угодно – косого взгляда, злости, равнодушия, в лучшем случае – улыбки, но он, улыбнувшись, ответил то, чего услышать я не ожидала даже в самых светлых адекватных мечтах: «Мы по вам тоже!»… с ума сойти… когда Алла уехала, даже я не сумела сдержать счастливого крика, а Юлька так и вовсе прыгала от радости, вися на моей руке, орала о том, что любит весь мир, и, по ее рассказам, весь день ходила, как пьяная…. Пьяная – от счастья. Прошел день, и мысли слегка улеглись, а вернее – просто стало очень сложно верить в то, что это было именно с нами. Да, мы просто шли рядом с Аллой Пугачевой, с этой великой женщиной, кажущейся такой недосягаемой, да, нас подпускала к ней ее неподкупная охрана, да, она сама осмысленно смотрела на нас, абсолютно спокойно воспринимая тот факт, что в полуметре от нее идет фанатка, шла, не боясь меня, каких-то глупых выходок с моей стороны. Я добилась доверия Аллы Пугачевой, пусть в такой лишь малости, но оно есть. И пусть кто угодно говорит мне, что это – мелочи, на которые не стоит обращать внимания – попробуйте добиться этого сами. Попробуйте, пройдитесь в непосредственной близости от нее – вас откинет доблестный Володя. Попробуйте добиться ответной улыбки от него, а видели бы вы, с какой улыбкой он смотрел на нас, садясь в машину… попробуйте хотя бы улыбки, не то, что доброго слова дождаться в ответ от Ее водителя…попробуйте… и потом говорите мне, что я заморачиваюсь на мелочах и придаю слишком много значения этим глупостям. Тут есть, от чего сойти с ума… но я постараюсь этого не делать.