В колонках играет - Свои песни
Настроение сейчас - Труевое:)))))

Алые отпечатки пальцев на заледеневших щеках…
- Слушай, а зачем ты дал мне пощечину?
- Я просто пытался тебя отогреть… - по лицу его проскользнуло тень смущенности. Или даже ощущение вины. – Оттаивай скорей, нас ждут весёлые пьяные люди и много красного вина!
- Я не пью красного вина. У меня на него аллергия.

Судорожными движениями раскачиваются обледенелые ветви деревьев. Мертвых деревьев. И кресты. Только статуи, поёживаясь от холода, смотрят нам вслед с завистью: им здесь стоять, а нам – своя сторона. Хотя, кто знает..?

- Ты счастлива?
- Как ты спросил?..
- Я в том смысле, что ты счастлива быть здесь со мной?
- А что, разве у меня есть право быть с кем-то другим?..

И кланяются, и кланяются нам вслед, поскрипывая, фонарные столбы. И каждый из них окружен роем белых мошек. «Это был первый…» (с) Тот первый, что уже никогда не растает. Как жалко наступать на эти свежие, искрящиеся блестки! Как хотелось бы взлететь вместе с ними, кружиться вокруг поскрипывающих фонарей, окутывать собой и согревать каждую с завистью глядящую нам вслед статую, каждое мертвое дерево!.. Хоронить под собой. Хоронить всё, что могло бы войти, но не вошло в этот новый альбом…

- И не жалко тебе вот так, в один момент, расстаться с прошлым?
- ???
- Не поняла? Но сегодня ведь Новый Год!
- Ты рехнулся?.. Новый Год обычно бывает 31 декабря. А сегодня какое число?
- Забудь про числа, милая, их много, а нас…Нас-то всего двое! Если, конечно, ты не бросишь меня и не замерзнешь прямо здесь. – он глуповато усмехнулся. – Новый Год наступит, как только ТЫ САМА ЭТОГО ЗАХОЧЕШЬ!

Белые мошки…Чёрная шаль…И волосы, и шаль – всё теперь покрыто белыми, блестящими мошками…Наверное, это выглядит красиво. Особенно здесь. Где, кроме завистливых статуй, кланяющихся со скрипом фонарей и мёртвых деревьев, больше никого…Руки коченеют, хоть и в перчатках. Сколько еще идти? Сколько еще стирать из памяти то, что должно быть похоронено под этим первым, чистым снегом, который уже никогда не растает…

«Второй пройдет по следам, что оставил единственный мой человек,
Второй – это Смерть. И я её никому не отдам…» (с)

- Да что с тобой?!. Ты так оплакиваешь свой несбыточное прошлое, что слезинки не успевают таять на твоих щеках! – Он снимает руковицы и начинает неистово тереть мне щеки, царапая при этом перстнями. Затем дышит на меня, целует в щеки, в нос, в глаза. – Родная, ты так скоро сама обратишься в статую!..

Я не знаю, сколько еще идти. Не знаю, когда наконец всё то, что еще не перегорело в памяти, покроет снегом. Навсегда…Я уже не чувствую его дыхания, поцелуев и царапания перстней, унизывающих его пальцы…

-Ну, как?..Ну как тебе из этого выбраться?!. Ну, хочешь, сейчас выйдем отсюда, купим шампусика и встретим Новый Год, как подобает? Хочешь?…

Я еще слышу, что он пытается говорить мне какие-то слова. Но смысл их мне не понятен. Я смотрю в холодные глаза одной из статуй и вижу, что они светятся изнутри. Как живые. Наверное, кто-то решил позабавиться приставил сзади к её голове свечку. «Свечку…Свечка – это то, что согревает…Это то, что всегда зажигают на Новый Год… Да, ведь сегодня как раз он и есть, как мне сказали?.. Дайте мне , пожалуйста, свечку! Быть может она разморозит то, что…»

- Милая…Родная…Ты – что?..Что с тобой?!. Ты только не падай! Не падай, слишишь?! Не замерзай, прошу тебя, умоляю!..Господи, да помогите же кто-нибудь!!!

А статуи молчали. Они уже не завидовали. Может, сочувствовали. А может, просто смотрели и воспринимали всё это как жизнь. Или как смерть. Что для них, по сути, одно и то же…


[показать]