Глава № 11

Прошедшая ночь была, несомненно, самой тяжёлой в жизни Ани. Каким то чудом, на балконе, после вспышки гнева Владимира, она сумела взять себя в руки, вытереть заплаканные глаза и выйти к гостям.
Только лишь Лиза поняла, что с её подругой что-то случилось, поэтому до конца вечера заботливо не отходила от неё, немедленно пресекая все попытки пригласить её на танец или втянуть в разговор:
- У Ани ужасно разболелась голова, наверно она слишком много танцевала с непривычки…
При этом сама Лиза ничего не выспрашивала, справедливо решив, что если захочет - сама расскажет, и Аня была очень ей благодарна за понимание и помощь, но поделиться с княжной своими бедами было выше её сил…
С большим трудом она дотерпела до конца вечера, устав деланно улыбаться и делать вид, что очень счастлива, но ведь она всё-таки была актрисой...
Иван Иванович после разговора с сыном тоже стал мрачнее тучи…
Сам же Владимир просто ушёл, извинившись перед гостями...
Девушка поднялась к себе, пожелав Ивану Ивановичу спокойной ночи, и лишь здесь, у себя в комнате, наконец, смогла дать волю чувствам…
Почти всю бессонную ночь она проплакала в подушку, пытаясь унять боль истерзанного сердечка. Владимир… он вернулся домой, ворвавшись в маленький, такой привычный и уютный её мирок, всколыхнув душу доселе совсем не ведомыми чувствами… Как хорошо было без него, всё просто и понятно… И как тяжело стало при его появлении… Почему так бьётся сердце в стеснённой груди, когда он глядит на неё этими потрясающими серыми глазами… А голос… низкий, бархатный, проникает в самую глубину души, обволакивает и завораживает, гипнотизирует… ей хотелось слушать его вечно… Ну почему она никак не может его забыть? Сколько пережила от него унижений, насмешек… казалось должна бежать от Владимира без оглядки… но вместо этого, стоит только ему улыбнуться и она готова простить ему всё… Почему???
Этой ночью Анна впервые столкнулась с мыслью буквально приведшей её в ужас, а что если то, что она к нему чувствует и есть лю…. НЕТ!!!!! Только не это!!! Господи за что ты так меня наказываешь???
Она зарыдала громче, орошая подушку слезами…
Как она радовалась в начале! Владимир чудным образом переменившийся к ней, такой потрясающий подарок… А как он смотрел на неё когда она пела… И их танец… Она чувствовала, что ему тоже хорошо с ней, они впервые разговаривали как равные и она не надолго забыла, что она крепостная, а он её хозяин… Он говорил такие приятные вещи, и ей даже показалось на мгновение, что за нелепая мысль, что она ему нравиться, и он за ней ухаживает… Хозяин за собственной крепостной! Мечтай, мечтай, смешная, глупая дурочка…
Аня утёрла слёзы. А потом на балконе, что за чудесные мгновения! Он обнял её, притянул к себе, она видела в его глазах что-то отозвавшееся в её сердце волшебной музыкой… Как он смотрел на её губы… Он хотел её поцеловать, она знала, чувствовала это, и к своему стыду вынуждена признать, тоже очень желала этого…


[показать]

А потом, потом… снова как в давние времена: ненависть, злоба, издевательства оскорбления… Сказка закончилась, уступив место кошмару… Но почему??? За что он так жестоко ей мстил? Неужели за то, что она крепостная!? Но ведь он никогда не забывал об этом, не упуская ни малейшего шанса напомнить ей… Что же случилось, что разрушило те сладостные мгновения их близости и взаимопонимания… Что мог увидеть Владимир? Чем она так обидела и разозлила его?
Анна устала… Устала бороться сама с собой, с Владимиром, со своей судьбой… С самого начала прекрасная понимая всю тщетность своих усилий…
Крепостная… Рабыня… Ни человек – вещь, игрушка в чужих руках… Как этот тряпичный заяц, её детская игрушка, которую она сейчас прижимает к себе… Можно говорить по-французски, носить дорогие туалеты, иметь изящные манеры… Но это ничего не изменит… Она – кукла, жалкая игрушка… Игрушкой можно восторгать, наряжать её, баловать… А когда она надоест, или чем то не угодит, то можно выбросить, сломать или продать другому…
Она устала, Боже, как же она смертельно устала, жить в постоянном страхе, боясь разоблачения… Когда сегодня за столом она подумала, что Владимир собирается раскрыть всем - кто она, то вместе с ужасом вдруг почувствовала и облегчение, всё – кончиться её ложь, недомолвки, игра и впервые в жизни она снова станет самой собой… Но барон не нанёс милосердный удар, жестоко отыгравшись на ней позже…
Когда же это всё кончиться!? Сколько можно жить между двумя мирами… Миром господ и миром рабов… Не принадлежа ни одному из них… Что может связывать её с господами вроде Владимира или Лизы? Ничего… Первый может просто воспользоваться ею как наложницей, если конечно захочет…а вторая с негодованием отвернётся, узнав кто она на самом деле, да и не только она… Все кого она знала с детства станут её презирать… А что у неё общего с Никитой или Полиной? Тоже ничего…
Какая жестокая ирония судьбы – быть ниже господ и выше крепостных… Жаждать свободы и не быть свободной… Что ждёт её дальше? Театр? Иван Иванович так хочет видеть её актрисой… А она сама? Чего ОНА хочет? Да имеет ли право игрушка чего-либо хотеть!? Нет…
Как часто прогуливаясь в деревне она с завистью смотрела на влюблённые парочки, деревенские семьи окружённые ребятишками… И знала – у неё ничего подобного не будет… В лучшем случае любовница барина, родившая ему несколько незаконных детей, а в худшем… Аня не была дурочкой, и читала не только французские любовные романы. Понимала, что почти все актрисы добивались успеха отнюдь не своим талантом…
Иван Иванович твердит, что она красавица, и Варвара постоянно говорит тоже самое, и даже Владимир вчера… Да будь она проклята её красота! Зачем ей такое смазливое личико!? Вечно отбиваться от похотливых мужчин вроде Карла Модестыча и братьев Полоцких? Быть объектом охоты, ценным призом… Испытывать ненависть и зависть других женщин вроде Полины? Терять друзей, когда они превращаются в твоих влюблённых обожателей как Никита… И мечтать о запретном и несбыточном – о Владимире…
Впервые в жизни Ане захотелось уснуть и не проснуться, захотелось умереть…
Такие страшные мысли приходили в голову юной восемнадцатилетней девушки в эту ужасную ночь…


[показать]

***
Бедняжка промучилась всю ночь, встав утром совершенно разбитой и несчастной… Оделась, двигаясь как заводная кукла и постаралась хотя бы с помощью косметики, хоть немного скрыть следы слёз и бессонной ночи. Ещё раз посмотрелась в зеркало, и тяжело вдохнув, с большим трудом заставила себя спуститься к завтраку.
Иван Иванович был уже там, а вот место Владимира к её несказанному облегчению, пустовало…
- Доброе утро Аннушка! Как спалось? – встретил её привычным вопросом Иван Иванович.
- Спасибо дядюшка! Хорошо… - отозвалась Аня.
- А по тебе и не скажешь, вон какая бледненькая… - заботливо осведомился старый барон.
- Нет, нет! Всё в порядке, просто слишком много волнений вчера вечером… - ей противно было лгать, но и расстраивать его она не хотела.
Набравшись решимости, Анна спросила:
- А… Владимир Иванович… спуститься к нам? – и замерла в ожидании ответа…
- Я как раз послал за ним Полину… - проворчал Корф.
В это время как раз вернулась служанка, сообщив, что барин ещё не встал, и позавтракает позже… Новость обрадовала Анну, встретиться сейчас с Владимиром было бы для неё настоящей пыткой. Но, в то же время, она отлично понимала, что молодой барон специально не хочет завтракать с ними, несколько минут назад, проходя мимо его комнаты, она слышала, как он нетерпеливо ходит внутри…
К её удивлению, Иван Иванович тоже воспринял известие с явным удовольствием… Интересно, что же вчера произошло между отцом и сыном. Неужели она опять невольно стала причиной их раздора… Девушка невольно почувствовала себя виноватой…
Завтрак прошёл в непривычном молчании. Обычно они оживлённо обсуждали последние новости, составляли планы на день. Сегодня ничего похожего не было, и виною этому был только один человек, словно незримо присутствующий за столом...
- Аннушка, Владимир сильно расстроил тебя вчера? – прервал тягостное молчание Иван Иванович.
- Мы с Владимиром Ивановичем… немного… поспорили… - только и смогла растерянно выдавить из себя Аня.
Старый барон раздражённо отодвинул от себя тарелку и сорвал повязанную салфетку:
- Чёртов упрямый мальчишка!!! Он слишком много себе позволяет… Я поговорю с ним… - с негодованием воскликнул он.
- Ради бога! Не надо!!! – жалобно взмолилась Аня, прекрасно представляя себе все последствия такого разговора…
- Мы с Владимиром Ивановичем сами всё выясним… Он очень изменился… к лучшему… а вчера… это всё усталость с дороги… - пылко бросилась она на защиту Владимира.
- Ну хорошо, пусть так… Хотя его вчерашнее поведение, просто не лезет ни в какие ворота… Так взбеситься только из-за того, что я подарил тебе серёжки его матери… - девушка с удивлением уловила в словах барона нотки растерянности и сожаления…
Мысли лихорадочно заметались в Аниной головке: теперь всё стало ясно. Она ведь знала, как свято для Владимира всё, что связано с покойной матерью. И увидеть её серьги на крепостной…


[показать]

Ах, если бы она заранее знала об этом, то ни за что бы их ни надела, но так хотелось порадовать дядюшку…
Голос Ивана Ивановича прервал её мысли:
- Аннушка, я до вечера уезжаю в уезд… по делам. Ты не хочешь поехать со мной? – он с нетерпением ожидал ответа.
Аня осознавала, что барон просто опасается оставлять её наедине с сыном, ожидая от него новых оскорблений…
- Нет, спасибо, Иван Иванович. Я Вам там только мешать буду. Лучше почитаю, а потом позанимаюсь на пианино… - простодушный, открытый взгляд прекрасных голубых глаз, должен был отмести малейшие сомнения в её искренности.
- Раз уж ты так решила… Неволить я тебя конечно не стану… - он с сомнением посмотрел на свою воспитанницу.
Чтобы окончательно развеять его подозрения, она поднялась из-за стола, поцеловала в щёку старого барона и с деланной радостью быстро покинула гостиную, лишая его возможности переменить решение…
Оказавшись у себя в комнате, девушка задумчиво присела на постель. Она специально захотела остаться дома, наедине с Владимиром. Сегодня ночью она приняла твёрдое решение, раз и навсегда объясниться с ним и расставить точки в их, таких сложных и непонятных, отношениях.
Душа у девушки уходила в пятки, когда она представляла, их возможный разговор. Сможет ли и захочет он её выслушать? Понять как тяжело ей нести крест его ненависти… Пусть хотя бы объяснит причину его вражды, и она попросит у него прощения, если в чём то виновата перед ним…
Как же ей хотелось, чтоб он относился к ней хоть чуть-чуть уважительней… Аня невольно завидовала Лизе, Владимир называл её «сестрёнкой» баловал и лелеял, никому не давал в обиду с самого детства, прощал все выходки и шалости… Да он мог быть добрым и внимательным, заботливым и ласковым, только не с ней - Анной…
«Перестань мечтать» - одёрнула она себя, сравнила, - «Кто Лиза, а кто ты!? Безродная сирота, живущая из милости, крепостная и княжна Долгорукая…». Однако в глубине своего сердца, она, почему-то была уверенна, что дело совсем не в этом.
Ещё в юности Владимир твёрдо сказал ей: «Ты НИКОГДА не будешь мне сестрой, что бы ни пытался сделать отец…». А молодой Корф всегда был хозяином своих слов…
Аня снова почувствовала, как на глаза навёртываются слёзы, и невольно всхлипнула…
Часы томительного ожидания тянулись медленно, уже давно уехал со двора Иван Иванович, а она всё не решалась поговорить с его сыном. Беспокойно металась по комнате, не находя себе места, пыталась заняться каким-нибудь делом, чтоб немного отвлечься… Тщетно!!! Брала книгу, но ни одного слова не оставалось в памяти, буквы превращались в бессмысленный набор знаков… Пыталась разучить новую мелодию, но пальцы отказывались попадать по клавишам… Ей нужно было принять решение. И оно пришло…
Аня стояла перед зеркалом в своём самом красивом «взрослом» платье, не пожалела времени на самую элегантную причёску, тщательно выбрала косметику и украшения, специально надев подарок Владимира. Из зеркала на неё смотрела прелестная молодая девушка, её красота не может оставить равнодушной самое чёрствое сердце, вот только испуганные глаза и дрожащие губки выдавали её с головой…
Бесхитростный план Анны был прост – возможно, увидев её такой, Владимир не сразу прогонит её, а сначала выслушает… Наивно конечно… но ничего другого она просто не могла придумать…
«Я скажу ему – Владимир Иванович, могу я с вами поговорить?... Нет, не так… Владимир Иванович не уделите Вы мне немного времени?... Нет, снова не то… Господи! Ну, ты же не пьесу Шекспира разучиваешь!? Возьми себя в руки… и перестань трусить… Тебе надо всего лишь поговорить с Владимиром…».
Она судорожно сцепила пальцы рук и прикрыла глаза то ли пытаясь успокоиться, то ли молясь… Наконец, решительно тряхнула белокурой головкой и вышла из комнаты…


[показать]

***
Аня стояла у двери спальни Владимира, несколько раз не решительно подносила руку, собираясь постучать, и снова её отдёргивая. В конце концов, решилась и тихонько постучала… Тишина. Постучала сильнее и дольше… Ни какого ответа. Дёрнула дверную ручку – заперто. Ну конечно, Владимир, наверное, где-то в низу...
Аня направилась к лестнице…
В гостиной никого не было, за исключением Полины. Анне даже показалось, что она специально её дожидалась… Странно…
- Полина, а ты не знаешь где Владимир Иванович? – спросила она.
- Владимир Иванович? Дак ведь молодой барин недавно к Долгоруким уехал! – фыркнула та.
- Да? А я и не знала… - поникла Аня.
- А когда вернется? – спросила она с надеждой…
- Не знаю, никого больше дома не осталось… - Анне почудилось, что последние слова имели особый, зловещий смысл…
- Спасибо Поля… - девушка повернулась, что бы уйти.
- Анька, постой! – остановила уже на лестнице её Полька, - Там, в спальне для гостей, твой котёнок орёт…
- Лучик!? Как он туда попал? – удивилась Аня.
- Откуда я знаю? Шла мимо слышу – мяучит, может, придавило его там чем… - девка с выжидательной улыбкой наблюдала за Анной.
- О Господи! – Аня бросилась на помощь своему любимцу…
Полька злорадно, с ненавистью смотрела ей в след. Сейчас эта дрянь, так возомнившая о себе, получит то, что заслуживает. Как ей хотелось, всю жизнь, увидеть эту выскочку сломанной, раздавленной и униженной… И сегодня это всё таки случиться!


[показать]


***
Он ждал в спальне для гостей, всё было подготовлено и тщательно спланировано, постель расстелена, окна занавешены. Лучшего времени нельзя было и желать, все хозяева уехали из дома, этот увалень Никита – в Петербург, даже Варвара и та отправилась в деревню за овощами. Больше ни кто не помешает задуманному…
Эта дура Полька направит девчонку прямо ему в руки, хорошо, что она так её ненавидит, и к тому же поверила, шлюшка, что он и в правду возьмёт её с собой в Курляндию. Глупая идиотка… Нужна она ему там…
Ну, где же эта девчонка, уж не перепутала чего Полька? С неё станется, все мозги у девки между ног… Совсем в голове ничего не осталось…
Сколько раз эта гордячка Анька от него ускользала, но теперь её везению конец… Ишь, строит из себя благородную, Карл Модестыч для неё понимаешь не хорош… Да другая крепостная дрянь от радости себе бы места не находила, а эта… Разбаловали её хозяева… Ну ничего, сегодня он за всё ей воздаст сторицей, по заслуга… Да и ему это будет приятно… У девочки поди ещё никого не было, вот он с сорвёт первоцвет… Всегда отрадно быть первым… тем более у такой красотки…
Дверь медленно отворилась…


[показать]

***
Аня открыла дверь в комнату для гостей и вошла внутрь, глаза ещё не привыкли к царившей полутьме, шторы на окнах, почему-то были опущены...
- Лучик, Лучик кис-кис-кис, ну где же ты маленький? Кис-кис-кис – тщетно звала она котёнка, подходя к кровати.
Тень у стены двинулась с места, с грохотом захлопнулась дверь, щелкнул закрываемый ключом замок…
Аня испуганно оглянулась… Тень приближалась к ней… Это был…
- Карл Модестович!? Что Вы здесь делаете??? – девушка попятилась…
Он не проронил ни одного слова, просто подкрадывался к своей жертве…
Её глаза немного привыкли к полутьме, и на его лице она прочитала нечто такое, что заставило сжаться сердце от страха, чувствуя, словно его схватила ледяная рука. Ужас обуял Аню, ноги словно стали ватными, и она поняла, что ДОЛЖНО случиться…
Словно маленькая испуганная пичужка, девушка с криком рванулась к спасительной двери… Твердая мужская рука грубо схватила её, отбросив обратно. Аня упала на пол, вскочила, бросившись на управляющего… Он на отмаш закатил ей оплеуху, от которой она отлетела на постель, сильно ударившись головой о спинку. Сознание померкло, звуки исчезли, во рту противно появился привкус крови…
Насильник навалился на оглушенную жертву, яростно разрывая на ней платье… Бедняжка отбивалась из последних силёнок, задыхаясь от отвращения, пытаясь избежать противных губ и похотливых рук, грубо шарящих по нежному телу, пытающихся раздвинуть бёдра… Маленькие кулачки бессильно молотили его грудь, по испуганному личику катились слёзы, голосок прерывисто срывался в последней, отчаянной мольбе:
- Нет…пожалуйста… не надо… нет… прошу вас… умоляю… нет…


[показать]

Глава № 12

И всё-таки, уехать далеко, Владимиру в тот день было не суждено…
Ураган неожиданно захромал, перешёл с галопа на шаг и, наконец, совсем остановился, поджав переднюю ногу.
- Ну что случилось, дружище? – борон обеспокоено соскочил с коня и осмотрел копыто.
Ржавый, острый кусок то ли гвоздя, то ли осколок железа глубоко впился в копыто, причиняя, лошади сильную боль.
- Да… Угораздило тебя… Ладно, стой смирно, сейчас вытащу, - Владимир успокаивающе похлопал Урагана по холке, и достал из-за пазухи небольшой, изумительной работы индийский кинжал.
Несмотря на маленькие, почти игрушечные размеры, это было смертоносное оружие в умелых руках, в чём барон смог убедился ещё в Индии. Изящную вещицу подарил его английский друг, товарищ по индийским странствованиям, и с тех пор он с ней не расставался. Во время войны дорогой подарок несколько раз спасал Владимиру жизнь…
Молодой человек осторожно приступил к извлечению обломка, Ураган пофыркивал во время операции, но стойко переносил боль, косясь на хозяина.
- Вот и всё… - барон распрямился, повертел в руках осколок и закинул его подальше от дороги.
Конь нерешительно поставил ногу на землю, попытался пройти несколько шагов и, прихрамывая, вернулся к своему всаднику, жалобно глядя на него большими, почти человеческими глазами…
Этого взгляда Владимир не выдержал:
- Ну, хорошо, хорошо, вижу – тебе всё ещё больно, возвращаемся…
Он спрятал кинжал и, щадя Урагана, повёл его обратно в поместье пешком, хорошо, что уехать далеко они не успели…
Посторонний наблюдатель, наверное, невольно залюбовался бы на потрясающую пару, двигавшуюся в лучах солнца по просёлочной дороге. Чёрный, как смоль, породистый жеребец и ведущий его под узды мужчина. Несомненно, каждый из них мог служить эталоном в своём роде, настолько красивы они были…
Владимир, шедший рядом с Ураганом невольно вспоминал странную дружбу, накрепко связавшую одинокого молодого человека и коня.


[показать]

«- Ох и зверь! Ваш высокоблагородие… Никого к себе не подпускает… Совсем дикий. Семёнов попытался было на него седло одеть, да куда там! Чуть до смерти его не залягал… Но как хорош чертяка! – денщик с восхищением рассматривал рвущегося из стойла жеребца.
- Жаль только, что пристрелить придётся – полковник приказал… - он с сожалением оглядывал коня…
- Постой Осип, я сам попробую его оседлать, - поручик Корф забрал у него седло и направился к стойлу…
- Ваш высокоблагородие! Да куда ж Вы!? Убьёт ведь!!! – с ужасом воскликнул солдат.
Но Владимир, перекинув сбрую через плечо уже вошёл в стойло… Жеребец вскинулся, встал на дыбы, копыта пролетели у самого лица вошедшего… Две пары глаз: пронзительных серых - человека, и налитых кровью – коня, встретились… С минуту длился этот безмолвный поединок, и человек выиграл его. Уже укрощённый жеребец, покорно позволил надеть на себя упряжь, признавая своего хозяина…
Владимир вышел из стойла, небрежно бросив опешившему солдату:
- И в правду хорош! Я назову его… Ураганом! А полковнику скажи, что за коня я заплачу, сколько скажет…
И долго ещё потом Осип в тесном солдатском кружке, за чаркой водки, рассказывал о загадочном поручике Корфе, о котором и без того ходили почти легенды:
- Как значит, на этого зверя глянул, так тот сразу перед ним на колени и опустился… Вот те крест! Говорят же… - солдат понизил голос, боязливо оглядываясь по сторонам, - Корф с нечистым знается, да и не конь это вовсе… А сам дьявол! Иначе как объяснить, что поручика ни пуля, ни сталь не берёт!?»
Владимир улыбнулся воспоминаниям…
Животные не могут предавать, лгать, обманывать – это свойственно только людям…
Барон делил с Ураганом последний кусок хлеба и глоток воды… Ни в ком, никогда он не был так уверен как в нём…
«Однажды молодой офицер, из только что прибывшего пополнения, громко пошутил:
- Корф своего коня так лелеет, разве что только на руках не носит…
Владимир молча сгрёб шутника за лацканы, и медленно, холодно глядя ему в глаза, произнёс:
- Если бы ты спас мне жизнь столько раз, сколько он, я и тебя бы на руках носил… - отпустил его и ушёл…
На следующий день этот офицер погиб… Зловещая легенда, окутывающая барона, получила новое подтверждение…».
По ночам, выезжая в разведку, жеребец и человек словно растворялись в тёмной ночи, окутывающей Кавказские горы, и странное дело, и тот и другой чувствовали там себя, как дома… Волки провожали взглядом странную пару, но даже не пытались приблизиться, признавая в них таких же хищников, как они сами…
Сведения, доставляемые Владимиром, всегда были точны, и не нуждались в проверке, он получал боевые награды, и никто не смел сказать, что не заслуженно… Корф никогда не попадал в хитроумно расставленные засады и ловушки, другие гибли десятками, он же всегда возвращался живым и невредимым, без единой царапины… Игра со смертью стала его уделом…
Так среди друзей и врагов родилось предание, о таинственном русском офицере – сыне гор, на чёрном, как ночь коне, которого нельзя убить, потому что горы этого не позволят…
А потом, в тот роковой день, когда их разъезд попал в засаду, и смерть собирала свою жатву среди мечущихся людей. Ураган почувствовал, как ослабела обычно такая твёрдая рука седока, раненого пулей, и безвольно завалилось его тело… Он сам принял единственно правильное решение...
Не пытаясь прорваться сквозь огонь и выстрелы спереди или сзади, вместо этого рванулся к пропасти, преграждавшей кратчайший путь по серпантину, и на глазах изумлённых горцев, разогнавшись так, что искры летели из-под копыт, одним махом, вытянувшись в натянутую струну, перемахнул её. Выстрелы опомнившегося врага уже не доставали их… Конь уносил своего всадника навстречу жизни, вырвав у самой смерти…

***
Так, погружённый в воспоминания, Владимир не заметил, как очутился во дворе поместья…
- Григорий, отведи Урагана в стойло, да насыпь ему два ведра отборного овса. И пусть ветеринар осмотрит его ногу, - приказал он конюху, передавая поводья.
Сам же барон направился в дом, вспомнив, что оставил в своей комнате небольшой сувенир для Лизы.
Чем ближе он подходил к усадьбе, тем явственней становилась его тревога, мрачное предчувствие, мучавшее перед отъездом, обострилось до предела. Теперь Владимир уже не собирался его игнорировать, вспомнив, сколько раз оно спасало ему жизнь на войне…
Дом встретил Корфа непривычной, буквально зловещей тишиной. Он быстро вошёл в гостиную, и буквально столкнулся с Полькой, девка вытаращилась на него, словно увидела приведение…
- Ой, барин! Вы уже вернулись!? – испуганно охнула она, глазки забегали и служанка попыталась незаметно прошмыгнуть мимо…
От внимательного взгляда Владимира не укрылось её замешательство, и испуг… Кто-то явно не ждал его возвращения… Всё это, в купе со зловещим предчувствием, только подтвердило уверенность: что-то случилось, или должно вот-вот случиться… И теперь он уже не сомневался, что именно с Анной…
- Стой!!! – окриком остановил барон пытающуюся улизнуть Польку.
- Где все? И где Анна? Отвечай!!! – он схватил её и грубо тряхнул…
- Да откуда ж я знаю барин!? У себя, на верху, наверное… - Полька сделала честные глаза, но его это не обмануло…
«Врёт… Врёт стерва! Что-то с Анной случилось… Надо было наплевать на всё, и сразу же вернуться…», - обеспокоено подумал Владимир…
- Ладно! Сам разберусь… - он резко отшвырнул её в сторону и быстро вбежал по лестнице на второй этаж, бросившись к комнате Анны…
Рывком распахнул дверь, не думая о том, что может напугать девушку, если всё окажется просто игрой воображения… Никого…
Выскочил в коридор и здесь до его тренированного слуха солдата донёсся слабый, приглушенный звук… Женский крик… Кажется из гостевой комнаты…
Владимир быстро подошёл к двери и попытался её открыть… Заперто… Странно… Гостевую комнату никогда не запирали… Тут ему показалось, что из-за двери доносятся слабые звуки борьбы и рвущейся ткани…
Не раздумывая больше ни мгновения, Владимир ударом плеча выбил дверь и ворвался внутрь…


[показать]

***
В глубине комнаты, на постели, барахтались две фигуры, внизу маленькая и хрупкая, несомненно, принадлежащая отцовской воспитаннице и навалившаяся на неё мужская. Управляющий поместьем – Карл Модестович Шулер…
Мужчина услышал грохот и невольно ослабил хватку, дав своей жертве вырваться. Обезумевшая от ужаса Анна, в разорванном платье, рванулась к вошедшему и бросилась ему на грудь, дрожа как осиновый лист…
Разыгравшаяся сцена заставила Владимира невольно остановиться, он чувствовал весь испуг и ужас девушки, вцепившейся в него как в последнюю надежду, трясясь всем телом…
Управляющий на миг растерялся – всё пошло совсем не так как он надеялся…
«Чёрт побери! Молодой Корф вернулся!!! Что же теперь делать!? Надо как-то выкручиваться…».
- Владимир Иванович!? – Шулер попытался принять более достойную позу, правда, с расстегнутыми штанами это было довольно проблематично…
Владимир осторожно отстранил от себя плачущую девушку, и медленно, как подкрадывающийся тигр, двинулся в направлении насильника.
- Владимир Иванович… Тут ведь что произошло… Как все хозяева уехали, эта девка ко мне и припёрлась… Давно уже мне глазки строила, но а тут решила воспользоваться, что дома то никого… Видите как вырядилась!? Специально! А потом вдруг решила поломаться, цену себе набить… Ну, Вы ж меня как мужчина мужчину понимаете… - придумал он первое, что пришло в голову.
- Да, Карл Модестович, как мужчина мужчину, я Вас вполне понимаю… - совершенно спокойно отозвался барон, подходя всё ближе и ближе…
Находясь в полуобморочном состоянии Анна не поверила своим ушам…Неужели Владимир так сильно её ненавидит что готов поверить ему?!
Управляющий облегчённо вздохнул, кажется, молодого Корфа ему удалось провести …
- Так вот и я гово… - барон подошёл уже почти вплотную и тут луч солнца из щели на шторах осветил его лицо, до этого скрытое в тени… Лицо не человека – оскал хищника, глаза убийцы, жестокая усмешка скривила чётко очерченные губы…
Слова застряли у Шулера в горле, он почувствовал почти животный ужас, сковавший всё тело, теперь он застыл как кролик перед удавом, ожидая своего приговора… В один миг самонадеянный охотник превратился в жалкую перепуганную жертву… И ждать помощи было не откуда…
Совсем ещё недавно точно тоже самое испытала несчастная девушка и теперь пришёл час расплаты…
Рука рванулась от пояса Владимира, стальные пальцы сомкнулись на ненавистном горле, сжавшись как тиски… Он приподнял управляющего над полом, как тряпичную куклу и силой припечатал его к стене. Перед глазами Модестыча пронеслась вся его жизнь… Легкие разрывало без доступа воздуха, ноги конвульсивно дёргались, словно взбираясь по несуществующей лестнице. Руки пытались оторвать холодный пальцы от горла, но легче было сдвинуть с места многопудовую каменную глыбу. Но страшнее всего были эти серые ледяные глаза, взиравшие на его мучения с каким то брезгливым интересом, так смотрят дети на раздавленных гадов…
Карл Модестович понял, что срок его пребывания на этом свете подошёл к концу… Как нелепо, из-за какой то крепостной девки… Всё, не будет больше его мечты, не будет поместья в Курляндии…
Неожиданно его палач ослабил хватку, в грудь хлынул воздух… Но оказалось, что самое страшное ещё впереди…
Владимир, свободной рукою достал кинжал и поднёс холодно блестевшее в полумраке лезвие прямо к глазам управляющего:
- Знаешь, мразь, как в Индии поступают с теми, кто обесчестил или пытался обесчестить невинную девушку!? – услышал он предательски спокойный голос, с почти весёлыми интонациями.
- Их просто кастрируют, как скотину… Именно это я сейчас с тобой и проделаю… - блестящее лезвие медленно поползло вниз, до расстегнутых штанов.
- Владимир Иванович… Господь с Вами … Пощадите… Не губите… Нет… Не надо… - умолял насмерть перепуганный немец сиплым полузадушенным голосом… Следя за обезумевшим взглядом за действиями своего мучителя.
Остриё кинжала коснулось кальсон, барон резким движением распорол их, при этом беспощадно порезав кожу. Управляющий попытался закричать, но Владимир снова сильнее сжал руку на горле…
Теперь, когда Шулер совсем остался без штанов, больше ничего не могло спасти его от возмездия… Корф легонько кольнул кончиком кинжала внизу…
Управляющий тонко, как свинья заверещал, захлёбываясь криком, закатил глаза, и отчаянно пытаясь вырваться…
- Послушай меня, гад, если ты ещё хотя бы просто подойдёшь к Анне, клянусь, что я лично тебя кастрирую... Ты всё понял?! – грозно спросил он у Модестыча…
Все оставшиеся силы у Шулера ушли на судорожный, понимающий кивок головой… Пережитый ужас дал о себе знать, и немец почувствовал, как по ногам побежала не только кровь…
Владимир, наблюдавший эту картину, брезгливо сморщился и, наконец, отпустил его. Управляющий, жалобно подвывая, стал сползать по стене, когда чудовищный удар кулаком буквально вбил его голову в стенку. Насильник рухнул как подкошенный…
«Возможно, в самом деле, надо было кастрировать мерзавца?», - с неожиданным чёрным юмором подумал Владимир, потирая руку после удара...
Барон переступил через бесчувственное тело и торопливо направился к девушке, бессильно опиравшейся о стену в коридоре, хорошо, что она не видела разыгравшейся перед этим сцены…
Когда через некоторое время Карл Модестович Шулер пришёл в себя, у него страшно болела ушибленная голова и разбитое лицо, но самое главное, к иступлённой радости управляющего, он всё ещё оставался мужчиной…
С трудом, поднявшись на ноги и постанывая, он потащился к себе в комнату, мечтая больше никогда в жизни не встречать бешенного молодого Корфа и боясь даже думать об этой проклятой крепостной девчонке…


[показать]