только что услышала по радио эту старую песенку, и вспомнила санаторий под тюменью. может быть, эти три месяца, которые я там провела, в возрасте 10 лет, и не остались бы в памяти особо. потому что санаторий был похож, скорее, на блеклый больничный комплекс, а всякие больницы я старалась забыть сразу же, как только мрачные стены исчезают за поворотом. но этот санаторий запомнился мне, потому что там был мальчик Сережа.

я даже не могу толком воспроизвести в памяти его черты. помню, что он был темноволосым мальчишкой, лет одиннадцати. приехал из городка бийск, что на алтае. даже не помню, с каким диагнозом он прибыл. да и не было принято там рассказывать о своих болячках. все понимали, что в этот детский санаторий не приезжают просто так.

первый месяц я тосковала по маме и каждый день писала ей письма. тосковала настолько, что воспитатели не могли одолеть мой депресняк, и я частенько оставалась в палате, лежала на койке и смотрела на снежные сосны. однажды, во время очередного приступа тоски, я лежала на кровати, и вдруг в окно залетел снежок. второй угодил мне прямо в глаз. возмутившись, я выглянула из раскрытого окна, и увидела Сережу. он стоял в расстегнутой куртке, без шапки, и лепил новый снежок.
- ты чего? - спросила я.
- тсссс, - сказал он. бросил снежок на землю, огляделся, и шепотом сказал:
- я сбежал из корпуса. слушай, вылазь в окно, пойдем погуляем в лес.
я с сомнением посмотрела на сугробы и прикинула - хм, прыгать было высоковато.
- по трубе спускайся, - услышала я ответ на свои мысли.
палата была угловая и по внешнему углу спускался заиндевелая водосточная труба. я кивнула, надела пальто, и, тоже без шапки, вылезла в окно. варежки я забыла, поэтому поцарапала ладони о холоный металл трубы. спустившись вниз, я отряхнулась, и мы пошли в лес.

запомнилось, как он подпрыгнул и повис на еловой ветке, стряхнув за мой воротник кучу снега. запомнились птичьи следы, и ворона, сидевшая на сосне. запомнилась тишина и горящие уши без шапки. мы залезли в сугроб, высунули из него лица и слушали, как вокруг тихо.

потом вернулись в корпус. там бегали перепуганные воспитатели. схватив каждого, они растащили нас по разным углам. мы не виделись два дня. ни один не простыл. но эти два дня мы просидели в своих палатах, как наказанные.

ко мне пришла воспитательница, и сказала:
- ты плохая девочка. нельзя уходить без разрешения!
или что то в этом духе.

я посмотрела на нее, и сказала:
- вы не имеете права так со мной разговаривать.
она опухла. фигассе, десятилетний ребенок спокойно заявляет такое!

неделю мы были в немилости.

корпус, в котором была школа, находился почти рядом. я шла в школу и думала о том, что увижу Сережу. мы учились в одном классе.

первым уроком была математика. Сережа сидел, спрятавшись за учебником, но когда я села за парту, он подошел и дал мне записку. после уроков, уже в палате, я развернула записку, а тм было написано: Я тебя люблю.
и нарисовано сердечко.

а потом? а потом - ничего. через полмесяца его забрал папа, и он уехал. а я осталась.
перед отъездом он передал мне последнюю записку со своим адресом. и опять внизу листа было нарисовано сердечко.

когда я вернулась домой, то написала ему письмо. но ответа так и не получила.


а песенка про белые розы была моим коронным номером на одном из школьных вечеров. я играла ее на пианино.

да, а в письме я отправила ему стишок, который сочинила в санатории. вот этот:

Пасмурное небо,
Ели все в снегу.
По дороге скользкой
Быстро я бегу.

А пурга кружится,
Холодно сейчас.
Белый снег ложится
На лесных лугах.

Сосны закачались,
Ветер пролетел,
И конечно зимнюю
Песенку запел.