Без заголовка
04-04-2006 19:46
к комментариям - к полной версии
- понравилось!
Каждому городу - по Кассандре!
Каждой реке - по Офелии!
вверх^
к полной версии
понравилось!
в evernote
Каждому городу - по Кассандре!
Каждой реке - по Офелии!
Комментарии (15):
Задумчивый_Jack
04-04-2006-22:31
удалить
... а каждому сталевару - по плавкам... -
вспоминается из пионерского детства
вспоминается из пионерского детства
Ага, а каждому костру по Жанне д*Арк
Как-то ты мрачновато шутишь, Яна
Как-то ты мрачновато шутишь, Яна
Яна-Мария_К
05-04-2006-21:54
удалить
Eleroum, Да что то не шутится особо) Но зато я попыталос!)
Не нахожу я твою Лиду, так под Кассандру повешу комент свой
Посмотрел я, знаешь ли, что там некий критик про твою Лиду написал - поломал меня математический тон его кратенькой рецензии. Как и присуще настоящему литературознавцу, он хитро всё разгрыз и назвал, но мне не понравилась его «обнаженка». Штота я ни таво. Интертекстуальные отсылки – все это он зря. Мне даже захотелось поехать к нему и набить. Сказать ему: «Слушай, критик! А чё это ты там про Яну? Мне не понравилось» Если он начнет возмущаться, я, очевидно, выбью ему зуб. И придет домой, пожалуется жене, шепелявый: «Слуфай, Тамара (я решил, что она Тамара) слуфай, Тамара! А мне фуб выбили, да-а» А она ему «Кто?» «Ай, какой-то дурак иф Прибалтики. Да, приехал и выбил. Вот, полюбуйфя…» «А за что?» «Напифал небульшую рефензию, на фтихи Курмангалиной… Так ничего там такого нет, даве хвалю ее! А вот полюбуйфя теперь!..» «Лучше бы ты ничего на нее не писал» «…фволочь литовшкая!..»
Словом, хорошего мало. Драгоценные критики! Попрошу запомнить – если пишет Курмангалина, то это всегда эксклюзив, и в алгебраическим подсчетам не всегда поддается. Даже если там что-то с чем-то как-то и перекликается. Я не люблю умничанья и ваших лукавых энциклопедических словес. И потому запрещаю. Пусть вы ее таким образом и хвалите, но я правее. Нельзя лукавить о людях, с которыми я знаком, тем более - с поэтами, тем более – с женщинами. Что женщины, то мое. Я их люблю, то есть себя в них. Что они про меня, то и есть я сам.
Словом, Янка, ты понимаешь, о чем я.
…А к тебе – да, приеду, удовлетворю все твои просьбы и тайные прихоти. Знаю, что плачешь сильным плачем и волосы на себе рвешь. Всё спрашиваешь у небес – и как-то он там, в Литве этой, измученный сокол, горький медок мой! Но не стони, не причитай! Ведь внемлют тебе Харут и Марут. И возьму я много денег, которые станут причиной нашего счастья, и прибуду на самолете Сулеймана. Да стану тебя посещать, и найду у тебя приязнь. В итоге же возьму тебя за грудь, подобную двум шкатулкам из слоновой кости, и исполним мы с тобой ребенка. Назовем его Лукман-Слон. Говорят, кожу слона можно проткнуть простой иголкой. И будет он у нас до пределов красив, осведомлен во всех искусствах, и главное – будет нанизывать стихи и играть на всех музыкальных инструментах. …О, это будет - не знаю, как. Встреча прозаика с поэтессой. Ты на утро, конечно, будешь меня просить повторить, но я потону в лени и упрямстве. Стану говорить: «Нет, Яна, хватит. Ночью и так мы уже с тобой семь раз» А ты, целуя землю меж моих рук: «Ну пожалуйста, ну еще один ра-аз» Но я поставлю условие: «Напиши про меня хотя бы одну касыду, тогда посмотрим» Ты тут же воспользуешься своим талантом и застрочишь от избытка радости - поэму про Виталия. И в итоге я, промасленный, смягчусь: «Ну хорошо, иди ко мне, маленькая злодейка…» «М-м…» «О моя царевна Будур…» Это будет экстремальная борьба двух целомудренных узритов. И ты, понеся, через 12 месяцев подаришь миру Лукман-Слона. Но не скоро к нам придет Разрушительница наслаждений и Разлучительница собраний. Попадет в хитрые сети литературоведов наш благочестивый Лукман-Слон. Уловят его в свои силки критики-гарибы, дабы вступил с ними в товарищество и снабдил их золотом своего вербального дара. И, прознав об этом, станешь ты биться и кричать, пока не покроет тебя беспамятство. Посетив же обладателей перьев, стану я собираться в поход, ибо будет мне мир тесен. Лишь сообщу, прощаясь, тебе: «Звездочеты мне сказали, что ждут меня великие ужасы и страшные опасности…» Ты же горестно промолвишь: «Возвращайся поскорей с сыном и не утомляй себя и меня» И вновь покроет тебя беспамятство. А я, оставив тебе порцию утешительного банджа, поеду - три дня с их ночами, до синей горы с дверью из китайского железа. И пройду, и поеду дальше. Но даже если станут угрожать мне расчленением на кусочки, не угаснет моя любовь и волнение. Я встречу последнюю ночь, погибну, но любовь и волнение пойдут дальше. Даже если душа пропадет, не угаснут мои любовь и волнение. Донесут же птицы до ушей моих пение Лукман-Слона. И двинуться мои любовь и волнение дальше, преодолеют сладостные потоки реки Каусар и не остановятся. И на седьмой день с его ночью достигну я великих гор и глубоких пещер. …Что же касается тебя, то ты, оставшись в одиночестве, станешь сомневаться и думать: «О, наверное, пока отец моего сына будет искать Лукман-Слона, найдет хорошие сады и в них женщин, которые начнут показывать ему фокусы и всякие прекрасные штуки, и захочет он там погулять один…» Но ты жестоко ошибешься в своих мыслях, потому что не всегда и не для всех охота, и облава, и умение пользоваться случаем и веселиться. …Измученная долгим путем, приблизится моя тень, в конце концов, к злейшему из джинов – повелителю всех литературных критиков, восседающему на слоне цвета бумаги – ослепленном Лекман-Слоне нашем. И будут вокруг него десять невольниц, подобных лунам. Но в темнице будет его сердце. И войду я, и обретет наш первенец тень, и прозреет. И сможет он прочесть великую книгу судеб, раскрытую в насмешку всё это время перед ним. И воспрянет он духом и телом, разрушит дворец литературных джинов. И свобода. Возвратившись же к тебе, протрубит он великую песню победы, которой и окажусь я. Потому как кем мне в итоге быть, как ни музыкой?! Ведь расстояние и время превращают человека в мелодию, смерть – в информацию, а творчество – в любовь. На этот звук, свет и цвет слетятся пчёлы всего востока и юга. Потому что литература – это солнечный ритм. И знающим давно известно, что всегда должно случиться то, что бывает, а что не должно, то не бывает. Улыбайся, Будур! Ешь клубнику!
[699x455]
Посмотрел я, знаешь ли, что там некий критик про твою Лиду написал - поломал меня математический тон его кратенькой рецензии. Как и присуще настоящему литературознавцу, он хитро всё разгрыз и назвал, но мне не понравилась его «обнаженка». Штота я ни таво. Интертекстуальные отсылки – все это он зря. Мне даже захотелось поехать к нему и набить. Сказать ему: «Слушай, критик! А чё это ты там про Яну? Мне не понравилось» Если он начнет возмущаться, я, очевидно, выбью ему зуб. И придет домой, пожалуется жене, шепелявый: «Слуфай, Тамара (я решил, что она Тамара) слуфай, Тамара! А мне фуб выбили, да-а» А она ему «Кто?» «Ай, какой-то дурак иф Прибалтики. Да, приехал и выбил. Вот, полюбуйфя…» «А за что?» «Напифал небульшую рефензию, на фтихи Курмангалиной… Так ничего там такого нет, даве хвалю ее! А вот полюбуйфя теперь!..» «Лучше бы ты ничего на нее не писал» «…фволочь литовшкая!..»
Словом, хорошего мало. Драгоценные критики! Попрошу запомнить – если пишет Курмангалина, то это всегда эксклюзив, и в алгебраическим подсчетам не всегда поддается. Даже если там что-то с чем-то как-то и перекликается. Я не люблю умничанья и ваших лукавых энциклопедических словес. И потому запрещаю. Пусть вы ее таким образом и хвалите, но я правее. Нельзя лукавить о людях, с которыми я знаком, тем более - с поэтами, тем более – с женщинами. Что женщины, то мое. Я их люблю, то есть себя в них. Что они про меня, то и есть я сам.
Словом, Янка, ты понимаешь, о чем я.
…А к тебе – да, приеду, удовлетворю все твои просьбы и тайные прихоти. Знаю, что плачешь сильным плачем и волосы на себе рвешь. Всё спрашиваешь у небес – и как-то он там, в Литве этой, измученный сокол, горький медок мой! Но не стони, не причитай! Ведь внемлют тебе Харут и Марут. И возьму я много денег, которые станут причиной нашего счастья, и прибуду на самолете Сулеймана. Да стану тебя посещать, и найду у тебя приязнь. В итоге же возьму тебя за грудь, подобную двум шкатулкам из слоновой кости, и исполним мы с тобой ребенка. Назовем его Лукман-Слон. Говорят, кожу слона можно проткнуть простой иголкой. И будет он у нас до пределов красив, осведомлен во всех искусствах, и главное – будет нанизывать стихи и играть на всех музыкальных инструментах. …О, это будет - не знаю, как. Встреча прозаика с поэтессой. Ты на утро, конечно, будешь меня просить повторить, но я потону в лени и упрямстве. Стану говорить: «Нет, Яна, хватит. Ночью и так мы уже с тобой семь раз» А ты, целуя землю меж моих рук: «Ну пожалуйста, ну еще один ра-аз» Но я поставлю условие: «Напиши про меня хотя бы одну касыду, тогда посмотрим» Ты тут же воспользуешься своим талантом и застрочишь от избытка радости - поэму про Виталия. И в итоге я, промасленный, смягчусь: «Ну хорошо, иди ко мне, маленькая злодейка…» «М-м…» «О моя царевна Будур…» Это будет экстремальная борьба двух целомудренных узритов. И ты, понеся, через 12 месяцев подаришь миру Лукман-Слона. Но не скоро к нам придет Разрушительница наслаждений и Разлучительница собраний. Попадет в хитрые сети литературоведов наш благочестивый Лукман-Слон. Уловят его в свои силки критики-гарибы, дабы вступил с ними в товарищество и снабдил их золотом своего вербального дара. И, прознав об этом, станешь ты биться и кричать, пока не покроет тебя беспамятство. Посетив же обладателей перьев, стану я собираться в поход, ибо будет мне мир тесен. Лишь сообщу, прощаясь, тебе: «Звездочеты мне сказали, что ждут меня великие ужасы и страшные опасности…» Ты же горестно промолвишь: «Возвращайся поскорей с сыном и не утомляй себя и меня» И вновь покроет тебя беспамятство. А я, оставив тебе порцию утешительного банджа, поеду - три дня с их ночами, до синей горы с дверью из китайского железа. И пройду, и поеду дальше. Но даже если станут угрожать мне расчленением на кусочки, не угаснет моя любовь и волнение. Я встречу последнюю ночь, погибну, но любовь и волнение пойдут дальше. Даже если душа пропадет, не угаснут мои любовь и волнение. Донесут же птицы до ушей моих пение Лукман-Слона. И двинуться мои любовь и волнение дальше, преодолеют сладостные потоки реки Каусар и не остановятся. И на седьмой день с его ночью достигну я великих гор и глубоких пещер. …Что же касается тебя, то ты, оставшись в одиночестве, станешь сомневаться и думать: «О, наверное, пока отец моего сына будет искать Лукман-Слона, найдет хорошие сады и в них женщин, которые начнут показывать ему фокусы и всякие прекрасные штуки, и захочет он там погулять один…» Но ты жестоко ошибешься в своих мыслях, потому что не всегда и не для всех охота, и облава, и умение пользоваться случаем и веселиться. …Измученная долгим путем, приблизится моя тень, в конце концов, к злейшему из джинов – повелителю всех литературных критиков, восседающему на слоне цвета бумаги – ослепленном Лекман-Слоне нашем. И будут вокруг него десять невольниц, подобных лунам. Но в темнице будет его сердце. И войду я, и обретет наш первенец тень, и прозреет. И сможет он прочесть великую книгу судеб, раскрытую в насмешку всё это время перед ним. И воспрянет он духом и телом, разрушит дворец литературных джинов. И свобода. Возвратившись же к тебе, протрубит он великую песню победы, которой и окажусь я. Потому как кем мне в итоге быть, как ни музыкой?! Ведь расстояние и время превращают человека в мелодию, смерть – в информацию, а творчество – в любовь. На этот звук, свет и цвет слетятся пчёлы всего востока и юга. Потому что литература – это солнечный ритм. И знающим давно известно, что всегда должно случиться то, что бывает, а что не должно, то не бывает. Улыбайся, Будур! Ешь клубнику!
[699x455]
Яна-Мария_К
08-04-2006-15:00
удалить
vij-vilna, ВИТАЛИК, ТЫ МЕНЯ ПРОСТО ПОТРЯС!:) Слушай, а как здорово написано, однако! Айяй, молодец! Спасибо! Настроение поднялось!)
Рады, маменька, стараться. Написано-то здорово, но не сразу. Врать не стану, пришлось несколько деньков покоптиться. Да чего только не шделаешь ради такого поэта! всё в радость
Яна-Мария_К
10-04-2006-18:09
удалить
vij-vilna, Спасибо тебе, хороший!!!
А насчёт критика.....100%...
Один выбить .....если случаем выбишь два...скажешь один за меня.:)
А написал и впрямь обалденно....
Я как в детство вернулся..когда читал 1001 ночь.....эххх...может перечитать...
Flow music2001 - The Sweetest Condition
LI 5.09.15
Один выбить .....если случаем выбишь два...скажешь один за меня.:)
А написал и впрямь обалденно....
Я как в детство вернулся..когда читал 1001 ночь.....эххх...может перечитать...
Flow music2001 - The Sweetest Condition
Sky1607, да, на эти сказки опирался
Яна-Мария_К, скажу тебе и то, что ТЫ МЕНЯ ПОТРЯСЛА такой живой реакцией. Не привык. В Прибалтике немые женщины
Яна-Мария_К, скажу тебе и то, что ТЫ МЕНЯ ПОТРЯСЛА такой живой реакцией. Не привык. В Прибалтике немые женщины
Я так и понял...сразу прочувствовал...просто окунулся заново в стихию восточных сказок.....
есть в них что то такое..зажигающее...кто не читал не поймёт....да и сказки эти не совсем детские...
Flow music1993 - JUDAS
LI 5.09.15
есть в них что то такое..зажигающее...кто не читал не поймёт....да и сказки эти не совсем детские...
Flow music1993 - JUDAS
Яна-Мария_К
11-04-2006-17:41
удалить
Комментарии (15):
вверх^
Вы сейчас не можете прокомментировать это сообщение.
Дневник Без заголовка | Яна-Мария_К - Просто Яна-Мария |
Лента друзей Яна-Мария_К
/ Полная версия
Добавить в друзья
Страницы:
раньше»