23-я Кавказская (ноябрь 1973)


--------------------------------------------------------------------------------

Шахта "Фёдоровская"

авторы Котоусов В.С.и Пантелеев А.В.
В Сочах в ноябре стояла тёплая южная осень. В этот раз мы заходили на Ахцу со стороны Кепши. Подъём по Коржовой балке на «ворота» был довольно утомительным, мы ж тащили снаряги на 150 м вертикали. О глубине входного колодца Федроровской у нас с Куклиным даже спор вышел: он предположил, что входной колодец будет меньше 100 м, а я – естественно – что будет больше 100 м. Условились на бутылку коньяка.

Балаган снова оказался свободным, и мы расположились весьма вольготно, нас было всего девять: Папа-Кимбер, Куклин, Бoгдан, Архипов, Репин, Алекас, Пантелеев, Котоус и Татьяна Котцова. А через пару дней пришёл Володя Резван с каким-то парнем из Сочинской секции спелеологии. Они принёсли верёвку 130 м и несколько лестниц, что было весьма кстати. Сами парни не задержались.

Штурм начался на следующий день после нашего прихода. Поскольку дыра находилась в центре довольно большой карстовой воронки, то пришлось потратить изрядное количество основных верёвок на организацию страховки. Схема штурма была принята такая: бросаем 40 метров лестницы, первый спускающийся проходит этот кусок на рогатке и закрепляется там. Сверху ему подают ещё 20 метров лестницы, а он следит, чтобы она не застряла на клыках и спускается дальше. Снова подаём 20 метров лестницы и т. д. до дна или хорошей полочки. К тому времени мы уже освоили телефон на вертикалях Нежданной. Но первый идущий не брал его специально, чтобы уменьшить вероятность запутаться в верёвках. Телефонный провод должен был протянуть следующий участник.

Первым пошёл вниз Дима Куклин. Страховка верхняя, подавал-направлял её Бoгдан, я страховал. Спустившись на 50-60 метров, Дима увидел, что лестница где-то застряла. Он начал её тянуть, трясти, но ничего не получалось, лестница не шла вниз. Дима перешёл на лестницу и своим весом хотел сдёрнуть её. Однако рапель тоже была под нагрузкой его самого и для того, чтобы сдёрнуть лестницу, такого веса оказалось мало. Тогда он решил подняться немного вверх по лестнице. От этого на страховке образовалась петля метров 5-6. В этот момент, под тяжестью его тела, лестница соскакивает с клыка и Дима пролетает расстояние, равное длине петли, плюс величину упругой деформации самой верёвки. Вот он, свободный полет на тоненькой ниточке, которая связывает его с нами, но удерживает от встречи с дном, находящимся непонятно где. Времени полёта хватило только на одну короткую мысль: "А ведь Голиков- то нас не отпускал!!!". Голиков Александр Семенович – это наш любимый декан, который не отпускал нас в эту экспедицию, потому что у горных туристов буквально накануне был смертельный несчастный случай. Но потом он сделал вид, что не будет замечать нашего отсутствия. Однако, формально, все мы были в бегах, а тут такие полеты…

На верху мы гадали, что там, внизу, почему был рывок, почему прекращен спуск? Слышать мы ничего не могли – через 50 метров колодца, жерло которого находится в нескольких метрах от уха, крик не проходит. Долго мы не размышляли: если не хочет вниз, тащим наверх. Начали подъём и через несколько этапов подтяга услышали голос Димы. Что он говорил – не важно, главное – говорил. Очень скоро он лежал на густой осенней листве, подальше от входа, в легком шоке, и улыбался. "Сначала я думал, что мои ноги оторвутся и улетят вниз. Теперь будет у меня ещё один день Рождения!" Только сейчас мы поняли, что Дима был всего "на верёвочку от…"

Посидели, покурили и в это время Бoгдан говорит мне: "Ты нашёл эту дыру? Ну, так и иди туда!". Оказалось, что из троих нашедших её, здесь присутствую только я. Пошёл я уже с телефоном. Сколько времени спускался – сейчас не вспомнить. Однако, какой бы глубокой дыра не была – дно у неё всё-таки нашлось, точнее – полочка. Я помнил, что моя страховка всего 100 метров, значит, входной колодец оказался меньше 100 м. Сделав такое, огорчительное для себя умозаключение, я включил телефон и сказал наверх: «Коньяк за мной!». Меня поняли не сразу, начали говорить, что верёвка кончилась, что надо выбираться очень аккуратно, по дороге расправлять лестницу и всё такое прочее… Как выяснилось позже, полочка оказалась на глубине 94 метра.

Когда я начал подъем, то оказалось, что я не шёл, а летел. После довольно тяжёлого спуска подъём был и быстрее и легче. Эти выдумщики на верху зря время не теряли, наладили полиспаст и выдернули меня как пробку из бутылки. Разовый ход полиспаста был метров 6 – 8. Так что очень скоро я сидел у костра, пил чай и радовался найденной дыре.

А ночью выпал снег. Много. Выше щиколотки. День мы отдыхали, а продолжать штурм пошли поздним вечером, то есть – на ночь. Назвать конкретно состав группы в этот выход я не могу, не помню. Однако, топосъёмка сделана именно в этот выход, делали её Куклин и Репин. Но одни они делать не могли, их должен был кто-то страховать, кто-то подтягивать, таскать снарягу и делать ещё много работы, без которой просто невозможно спуститься на каскад ниже.

На глубине 110 м, от основного хода обнаружили отвилок в сторону. Через короткий ход с водопадом попадаешь в огромный зал. Этот зал производит впечатление! То ли он действительно огромный, то ли у нас фонари слишком слабые, но из середины зала луч моего фонаря до стенки не добивал. На полу лежат огромные, до 3 м в поперечнике, глыбы известняка. Что самое ценное – свежих нет, значит, зал безопасен на предмет неожиданных вывалов. Как назвать зал – никто не сомневался: зал Голикова.

Кто и чем дальше занимался в этой экспедиции – не помню. Помню, что к моменту завершения штурма снегу прибавилось, и вытаскивали мы последних наших ребят в светлое время суток, длинным полиспастом. Этот полиспаст таскали Боб Архипов, Димка Репин, Эдик Алекас и я. Страховал Лёша Пантелеев. Из дыры последним поднялся Куклин и пытался сохнуть возле куска стоящей сушины, которую подожгли те, кто дежурил ночью возле дыры. Сочинскую верёвку, длиной 130 метров, мы с Бобом Архиповым маркировали через спину Димки Репина. Одному её смаркировать невозможно.

Самый главный итог этой экспедиции: после Нежданной шахта Фёдоровская для нас оказалась неожиданно простой. На её штурм, топосъёмку и описание времени ушло гораздо меньше, чем мы намечали в Питере. Обратные билеты уже были взяты, времени оставалось ещё много, и мы решили уйти на Воронцовку. Переход с Ахцу на Воронцовский оказался гораздо сложнее, чем обычно. Весь Ахцу был завален снегом выше колена. Хорошо, что идти нужно преимущественно вниз. А на Воронцовском было только немножко мокро, снег лежал лишь местами. Здесь мы устроились в "Тёплом ходу" и, расцвечивая темноту огнями фальшфееров, отметили День 7 ноября.

На следующий день мы спустились в Адлер, бросили наши рюкзаки на скамеечку возле автовокзала и пошли купаться в море. В это время по набережной ходят дамы в мехах, совершают моцион. А тут мы выползли в своих «не очень чистых» костюмах. Пантелёша спрашивает: «Димка, ты в Восточно-Сибирском море нынче купался?». Тот: «Да!». «В таком случае здесь тоже стoит искупаться!» Конечно, мы все искупались, но позагорать у нас не получилось, пасмурно было. Вернулись на автовокзал, заглянули на рынок и отметили удачное завершение экспедиции продававшимся в те времена на розлив неразбадяженным вином "Александрули" и "Цоликаури". На этом и закончилась наша очередная экспедиция на Кавказ.

Александра Семёновича Голикова мы не подвели!


--------------------------------------------------------------------------------